Драко закашлялся, приложив к губам платок.
— Ну что тебе от меня нужно? — с мукой в голосе спросил он, с ненавистью глядя на ткань, которую отнял от губ, когда приступ прошел. Гермиона углядела, что он там рассматривает и резко выдохнула.
Они начали орать друг на друга еще в дома Малфоя, в тот самый миг, когда хозяин строения вошел в комнату и увидел сидящую на единственном стуле ведьму. В какой-то момент, она почти неуловимо быстрым движением вскочила на ноги, схватила начавшего кашлять Драко за руку и аппарировала вместе с ним в старый блэковский особняк.
— Сколько раз тебе повторить, чтобы ты наконец понял: мне от тебя ничего не нужно, Малфой?! Мне от тебя вреда и беспокойства значительно больше, чем даже гипотетической пользы, про реальную — я вообще молчу, — спокойствие в голосе собеседницы заставило парня поднять на нее взгляд и недоверчиво окинуть им с головы до ног. — Неужели ты до сих пор не понял, что это не ты мне нужен, а я тебе? Ты ведь умный! Во всяком случае, всегда старался таковым казаться. Ну, может быть, и не умный, но уж совершенно точно — расчетливый! — убежденно заявила она, нетерпеливо притопнув и, не дожидаясь реакции на свои слова, отошла к одному из шкафов, стоявших в гостиной, в которой они собственно и оказались после аппарации. Позвенев там чем-то Грейнджер обернулась к подопечному, держа в руках склянку с знакомым ему зельем. — Вот, выпей это и, когда тебе полегчает, пойдем есть, пить чай, а заодно и попробуем поговорить спокойно.
Драко безропотно принял зелье и, осушив флакон, замер, прислушиваясь к ощущениям в организме. Дышать становилось легче, пожар, бушевавший в груди, несколько померк и теперь действительно можно было хотя бы попытаться спокойно разговаривать.
читать дальшеГрейнджер еще пару раз притопнув, видимо для острастки, вихрем вылетела из комнаты, бросив от самого порога:
— Думаю, кухню ты найдешь, Малфой!
Парень хмыкнул, когда ведьма скрылась в коридоре и несколько раз вздохнул почти в полную силу легких. Ощущение было совершенно непередаваемым. Немного посидев, он все-таки поднялся с дивана, куда его буквально опрокинула гриффиндорка как только они материализовались в гостиной, и направился в кухню, решив, что выслушать ее все равно придется. Если уж Грейнджер прождала несколько часов, сидя в его норе, то упорства ей не занимать, а раз так, то проще выслушать один раз, чем несколько раз скандалить, а потом все равно выслушать то, что она стремится донести.
— Надеюсь, сегодня обошлось без курятины? — ядовито поинтересовался Малфой, с царственным видом входя в помещение кухни и морщась: привычка принимать пищу именно тут казалась ему совершенно дикой.
— Перепелок с черничным соусом, извини, не заготовила, — в тон ему откликнулась накрывающая на стол девушка. — Есть картофельное пюре и отварная семга.
Назвать обстановку, в которой проходил ужин, теплой и дружеской не повернулся бы язык, наверное, ни у кого, но все-таки женщина и мужчина, сидевшие за столом, поели. Оба старались не смотреть на сотрапезника, но оба изучали оппонента и ловили на себе оценивающие взгляды. Наконец, посуда была убрана и на столе остались только чашки и чайник с чаем.
— Недавно в Англию приехало посольство из королевства Бахрейн, — сказала Грейнджер, наливая себе чай.
Малфой закатил глаза и поглядел на ведьму так, словно бы сомневался в ее душевном здоровье.
— Мне жизненно необходимо было узнать эту поистине потрясающую новость, — отозвался он.
— Между прочим, это именно так, — пожала плечами собеседница и, как ни в чем не бывало, продолжила: — Я была включена в состав встречающих это самое посольство и...
Увидев очередную гримасу на лице подопечного, Грейнджер с трудом сдержала себя, чтобы не отвесить ему оплеуху.
— Малфой, я рассказываю только суть произошедшего и начала с самого начала истории, чтобы не отвечать на дурацкие вопросы потом. А они у тебя безусловно возникнут по мере моего повествования. Поэтому, будь любезен, наберись немного терпения и дослушай до конца. И я буду тебе крайне признательна, если ты сделаешь лицо по-проще и не будешь меня перебивать: таким образом ты поможешь мне изложить то, что нужно, во-первых, быстрее, а во-вторых, без очередного раунда попыток выяснения отношений и без предъявления взаимных претензий.
— Ладно, — согласился Драко, желавший как можно скорее отправиться домой.
— Так вот, я участвовала во встрече послов, а потом в мероприятиях, устроенных по случаю их прибытия. Я уже собралась ускользнуть, как меня сбил с ног глава делегации — шах Джавед Кайты-огл-Батых, — продолжила рассказ ведьма, глядя в свою чашку. — Он долго извинялся и в итоге пригласил меня в посольство, чтобы загладить свою вину.
— Ну, конечно, — подал голос Малфой, не выдержав, но Грейнджер, стиснув в пальцах чашку, кинула на него совершенно убийственный взгляд.
— Заткнись и слушай, придурок, — прошипела она. — Это нужно тебе, а не мне! — она перевела дух и, разжав пальцы, отставила чашку в сторону. — Я не сумела отклонить это предложение потому, что в тот момент, когда посол говорил, что-то произошло. Точнее не так: пока он извинялся, он на несколько секунд снял иллюзию, которая на нем была. (Надо сказать, что иллюзия была такого уровня, что, думаю, даже чары Гринготтс ее бы не почуяли!) И под характерной арабской внешностью обнаружились не менее характерные черты, присущие твоему, Малфой, роду: платиновые волосы, светло-серые глаза, изгиб губ, ну и все прочее. Короче, передо мной стоял человек, близкая родственная связь которого с родом Малфой, не вызывала ни малейших сомнений.
— Я последний живой Малфой, — уверенно сказал Драко. — По-моему, тебя обманули и иллюзией была как раз вторая, малфоевская, внешность.
— Нет, — покачала головой Гермиона. — Она-то как раз оказалась настоящей. Это действительно твой родич, а если точнее — двоюродный дядя, по отцовской линии.
Малфой задумался, вспоминая свое генеалогическое древо.
— Но Лукас Малфой погиб...
— Он был послом в королевстве Бахрейн, — перебила его Гермиона. — И он не погиб, а женился там и у его жены родился сын, который сейчас находится в Лондоне и является послом Бахрейна в Англии. Кроме того, у тебя есть еще родственники: у Джаведа есть двое братьев и сестра, у всех них есть семьи и дети, а по силе и многочисленности — та ветвь Малфоев сейчас, похоже, является доминирующей.
Драко смотрел на собеседницу, пытаясь утрясти полученную информацию.
— Ну и прекрасно, — сказал он после довольно длительного молчания. — Значит, когда я сдохну — Малфои не переведутся.
— Вот теперь пришла пора для второй части нашей занимательной беседы, — констатировала Гермиона. — Скажи, ты хочешь жить?
— Грейнджер, я неизлечимо болен, — пожал плечами Малфой. — Твой вопрос... как минимум не тактичен, а как максимум — просто жесток.
— Нет, Драко. Вопрос поставлен предельно корректно. Я действительно хочу получить на него ответ, — спокойно отреагировала Гермиона.
— Не собираюсь заниматься строительством замков на песке, — фыркнул Малфой.
— Никакого песка и никаких замков. Нада, жена Джаведа, кое-что понимает в целительстве и она вызвалась осмотреть тебя.
— Грейнджер, фарш невозможно провернуть назад, — невесело усмехнулся Драко.
— Магглы живут с туберкулезом. Иногда живут насколько десятков лет, принимая разные препараты.
— Я не маггл, — резким тоном произнес Малфой.
— И ты готов улечься в уютную деревянную коробочку, надеть белые тапочки и сложить ручки на животике? — ядовито поинтересовалась Гермиона. — Готов сдаться без борьбы? Да, твоя болезнь — очень серьезна и, возможно, действительно неизлечима, но... — девушка задумалась, а потом призвала к себе тетрадки с записями, которые обнаружила в библиотеке и горкой сложила их перед собеседником. — Кажется, есть способ все изменить, — сказала она, а потом изложила вкратце то, что вычитала в этих тетрадях. — Мы втроем почти нашли способ, который позволит сделать так, чтобы второй войны вообще не было.
— Грейнджер, это бред, — устало произнес Малфой.
— Не-а, — качнула головой Гермиона. — И доказательство лежит у тебя в чехле на левом предплечье: твоя собственная волшебная палочка, отобранная в свое время Гарри. В этой временной линии он умер больше трех лет назад, но палочку я нашла недавно и вернула ее тебе. Подумай, последний из своей ветки рода, готов ли ты попробовать выбраться из того дерьма, в котором находишься, или предпочтешь тихо сдохнуть в той дыре, в которой сейчас живешь.
Грейнджер говорила намеренно резко, стремясь задеть собеседника, чтобы он перестал бездарно жалеть себя и загубленную жизнь, а захотел что-то сделать.
— Никто не дает гарантий, что ты выздоровеешь, но это шанс. В крайнем случае, шанс помочь мне, дав время доделать то, что я делала и обучив меня тому, что я должна знать, чтобы все переиграть. Выбирай, Малфой. Выбирай сейчас: смерть и забвение или...
Первым порывом Драко было встать, развернуться и уйти, но он сдержался и до боли стиснул переплетенные в замок руки, лежавшие на коленях, стремясь успокоиться. Уход ничего не давал. Грейнджер была права: с родственниками стоило хотя бы увидеться, а хлопнуть дверью он всегда успеет. Он действительно ничего, кроме времени, не терял, а его время сейчас практически ничего не стоило.
— Ты сказала о том, что в крайнем случае я дам тебе время, а до этого немного рассказала о том, чем мы тут, якобы, занимались, — наконец, заговорил Малфой. Он все еще не верил в то, что услышал. — Расскажи подробнее. Я хочу четко понимать, во что ввязываюсь.
Гермиона окинула собеседника оценивающим взглядом и тяжело вздохнула, решив, что Непреложный Обет о неразглашении брать с него бессмысленно: Малфой смертник и знает это, с одной стороны. С другой: кто поверит Пожирателю? Хотя, закладываться на это она не собиралась: Обливиэйт, в случае не понравившейся реакции на рассказ, аристократу был обеспечен.
— Хорошо, — кивнула ведьма, и принялась вещать, четко излагая факты.
Она завершила свой рассказ и Драко с удивлением выдохнул:
— И какая-то г... — Малфой вовремя осекся, — … девица из захудалого рода...
— Драко Малфой! Меня достал твой снобизм! — Грейнджер схватила одну из тетрадей, перелистала ее в самый конец, ища чистые страницы, а найдя их, быстро застрочила пером, а потом, вырвав лист, протянула парню. — Вот заклинание, которое создаст нечто типа фамильного гобелена, только на нем будут не только имена с фамилиями и даты рождения и смерти, а и род занятий, место проживания и еще куча полезных данных. Держи кусок пергамента, капни на него несколько капель своей голубой крови, прочти заклинание и потом... В общем, сам увидишь, что будет потом и, если у тебя хватит чувства юмора, мы вместе посмеемся.
Малфой не очень-то стремился выполнять инструкции, но Грейнджер презрительно посмотрела на него и процедила:
— Боишься, папенькин сынок. Те годы, что в твоем родовом гнезде жил Волан-де-Морт, гоняя твоего папашу словно домового эльфа, похоже, ничему тебя не научили. Да и то, что с тобой случилось потом, после того, как Поттер таки пришиб этого ублюдка — тоже. Мне жаль тебя. Ты так и не вырос, а значит я ошиблась в тебе и помощи от тебя можно ожидать примерно столько же, сколько от козла молока, — она отвернулась и отошла от ошеломленного ее словами и поступками Драко и уставилась в пламя камина. — Можешь проваливать, ничтожество, — ледяным тоном добавила она, не глядя на гостя.
— А ты не боишься, что я прокляну тебя? — вдруг спросил Малфой, нацеливая на ведьму волшебную палочку.
— Попробуй, — фыркнула она, продолжая смотреть в пламя. — Если бы ты перестал тратить ресурсы на то, чтобы поддерживать образ сноба, а бросил бы их на наблюдения и делание выводов, ты бы понял, что на мне надето достаточное количество артефактов, чтобы всерьез пронять меня можно было только непростительными проклятьями, ну и, возможно, сложными ритуальными чарами, на которые уходит масса сил, времени и разных ингредиентов и по этой причине они в данный момент не подойдут для того, чтобы причинить мне вред. Из-за артефактов, проклинать меня чем-то слабее Круцио — бессмысленно, а за него или за Аваду, ты попадешь в Азкабан и проведешь остаток своей жизни там. Не думаю, что эта перспектива тебя устраивает, хотя... Мне всего лишь будет очень больно, но не долго — для долго у тебя сил не хватит — а ты сдохнешь как собака, в одном варианте, в другом: я всего-лишь быстро и безболезненно умру, а ты будешь достаточно долго мучатся, чтобы пожалеть о собственной глупости. Давай, Драко, попробуй, — предложила она, наконец обернувшись к Малфою и разводя в стороны руки, полностью открываясь. — Я даже сопротивляться не буду.
Парень опустил палочку и озадаченно поглядел на бывшую соученицу.
— Грейнджер, тебе жить надоело? — глухо спросил он. — Ты специально пытаешься меня разозлить?
— Ты думаешь, ты один смертник? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Ты думаешь, что ты один потерял все в этой дурацкой войне? Мне, как и тебе — терять нечего. Мне все равно, буду я жить или умру и держат меня тут две вещи: долг и любовь. Я считаю, что должна попробовать что-то сделать с тем, во что превратился тот чудесный мир, в который я попала девчонкойЮ и я люблю своих родителей и знаю, что моя смерть не сделает их счастливыми. Впрочем, второе — решаемо: Обливиэйт никто не отменял.
— Все-таки гриффиндор это диагноз, — убирая палочку в чехол, буркнул Малфой. — Ладно, извини. Вспылил. Постараюсь исправиться. Если... — он сглотнул. Слова давались очень не легко, но все-таки он не был тем глупцом, который когда-то давно делал пакости гриффиндорцам. Просто он не верил в то, что можно что-то изменить, а открывшаяся совершенно с неожиданной стороны и такая резкая и донельзя злая Гермиона Грейнджер дала ему крохотную надежду, что все действительно можно исправить. — Если ты говоришь правду, то я с тобой, Гермиона.
— Вот и прекрасно. Сейчас я свяжусь с Джаведом, думаю, завтра они нам нанесут визит, а теперь — я в библиотеку, а ты делай что хочешь, — сказала она и принялась собирать со стола тетради.
— Ты сказала, что тебе нужна моя помощь в обучении тебя чему-то. Что это? — спросил Драко, наблюдая за Гермионой.
— Да, нужна. Этикет. Долбанные правила этикета, принятые среди чистокровных магов. Я хочу знать их, понимать как себя вести, в идеале представлять откуда эти правила взялись и для чего нужны, но если этого понимания нет я готова заучить всю эту муть как есть, а уж потом, когда появится время, разбираться что и откуда там взялось.
— Зачем тебе это? — удивленно поинтересовался Малфой.
— Я почти уверена, что мне придется отправиться в наше прошлое, — ответила девушка. — Мы нашли способ отправить туда меня. Ну, не совсем меня, но мое взрослое сознание, вместе со всем опытом и знаниями, что у меня будут на момент отправки. Там в нашем прошлом, чтобы иметь возможность на что-то влиять, мне придется иметь дело с чистокровными магами, а если я хочу, чтобы они меня воспринимали всерьез, я должна знать правила, по которым они живут.
— Понятно, — протянул Драко и констатировал: — Ты не веришь в то, что меня можно излечить.
— Да, в твое окончательное излечение я не верю. Но уверена, что ты можешь умереть, принеся при этом пользу, — спокойно ответила ведьма, прямо глядя собеседнику в глаза. — Я не собираюсь убивать тебя или ускорять твою кончину. Наоборот, я приложу все усилия к тому, чтобы ты жил как можно дольше и как можно лучше.
— Зачем тебе это?
— Если отбросить в сторону всякую романтическую чепуху, вида: я спасла бедного несчастного котика, которого мальчишки чуть не утопили в сточной канаве, и чувствую, что ответственна за него, то мне нужны от тебя знания. Чем дольше ты проживешь, тем больше мне их удастся от тебя получить, — пожав плечами ответила Гермиона. — Многие из них можно почерпнуть в книгах. Но в них не написано о том, чем живут конкретные люди, наши современники. О чем они думают, о чем мечтают, к чему стремятся, а ты это знаешь. Ты знаком со слизеринцами нашими ровесниками и с теми кто старше и младше, и ты знаешь некоторых из их родителей, а может быть, даже бабушек и дедушек. Твой отец был во внутреннем круге Волан-де-Морта и, думаю, тебе есть что порассказать в связи с этим, даже не смотря на то, что большую часть года ты был в школе.
— А с чего ты взяла, что я расскажу все это?
— А у тебя нет выбора, и если ты дашь себе труд подумать, то поймешь это. Если ты не расскажешь — у меня будет меньше шансов все исправить. Ты ведь не хочешь, чтобы закончилось все тем же? Тебе ведь хочется, чтобы были живы твои папа и мама, твои друзья и ты сам не влачил бы нищенское существование в трущобах и не отсиживал бы сроки в Азкабане? Если да — то ты расскажешь. Выложишь все, о чем я спрошу, сначала в устной форме, а потом еще и в омут памяти сбросишь и, пока я буду просматривать твои воспоминания, еще и комментировать будешь те моменты, на которые стоит обратить особо пристальное внимание.
— Ты очень изменилась, — пробормотал Драко, оторопело глядя на Гермиону.
— Так получилось, — пожала плечами она и, подхватив свои тетради, удалилась из кухни.