— Грейнджер! Оставь меня в покое! — прошипел Рон одним прекрасным июльским утром.
— Но... — пролепетала Гермиона, привычным жестом поправляя волосы и убирая непослушную прядь за ухо.
— Никаких “но”, дорогая. Мы просто больше не будем встречаться и я не хочу, чтобы ты считалась моей девушкой, — снизошел до объяснений рыжий, неприязненно морщась при взгляде на собеседницу. — Теперь, когда мы победили, а Поттер умер — я, являясь кавалером ордена Мерлина и чистокровным волшебником, могу взять в жены кого-то поинтереснее тебя. Уверяю, абсолютно любая будет счастлива выйти за меня замуж. Поэтому я не вижу смысла связываться с такой... как ты, — сказал, словно выплюнул какую-нибудь гадость, Рон, а потом презрительно добавил: — Да еще и грязнокровкой.
— Знаешь что, Уизли... — оторопело произнесла шокированная услышанным девушка, во все глаза глядя на парня, после чего, не добавив больше ни слова, аппарировала.
Ярость заполняла ее целиком и, появившись в своей комнате в доме родителей, (которых Гермиона успела вернуть из Австралии, восстановив им память) девушка принялась метаться по помещению, не зная куда себя девать и с трудом сдерживая всплески стихийной магии. От переполняющих ее эмоций она не заметила, что в какой-то момент в комнату вошла мама. Этот факт обнаружился только тогда, когда женщина, поймав за руку мечущуюся дочь, усадила ее рядом с собой на кровать и мягко поинтересовалась, что происходит.
читать дальше— Мама! Он!.. — выпалила пышущая яростью и обидой девушка, глядя на мать и порываясь вскочить с места. Она не понимала, как объяснить ей, да что там ей — самой себе, что именно привело ее в такое состояние.
— Гермиона, перестань дергаться и объясни толком: что произошло? — мягко, но весьма настойчиво, попросила миссис Грейнджер.
— Рон, мама! Произошел Рон! Этот ублюдок!.. — воскликнула девушка и, высвободившись-таки из рук матери, вскочила. — Он сказал мне!.. — выпалила она, вновь принявшись хаотично перемещаться по комнате.
Слово за слово и Гермиона рассказала, что же собственно произошло, а реакция на свой весьма экспрессивный рассказ ее просто поразила:
— Ты не “грязнокровка”, — сказала женщина, спокойно глядя на дочь.
— Как это? — ошарашенно спросила Гермиона, от неожиданности даже остановившись.
— Дело в том, что я — сквиб. И твой папа — тоже. Бабушки с дедушками с обоих сторон, а также пра-бабушки с пра-дедушками и прочие предки...
Волшебница нервно хихикнула, а потом набросилась на мать с вопросами, из ответов на которые выяснилось масса нового и интересного, начиная от того, что ее фамилия, оказывается не Грейнджер, а Гранд и заканчивая тем, что она первая настоящая колдунья в проклятом много поколений назад роду.
— А почему ты рассказала мне все это только сейчас?! — воскликнула девушка, обессиленно опускаясь на кровать рядом с матерью. — Если бы я знала все это раньше...
— Я не имела права, — грустно отозвалась женщина, погладив дочь по руке. — Только по достижению твоего восемнадцатилетия я могла рассказать все. Это проклятье, оно, знаешь ли такое, что если бы я рассказала все раньше положенного срока — ты могла бы лишиться магии, а может быть и жизни...
Гермиона задумалась. На нее за отчетные несколько часов свалилось слишком многое. Слишком о многом надо было подумать и когда мать ушла, девушка так и осталась сидеть на постели, погруженная в размышления.