Темная Леди. Глава 10

[nairsa]

Первые полчаса в посольстве прошли ровно так, как она и планировала: комплименты, удивленно распахнутые глаза при виде заморских диковинок и щебет ни о чем, а потом... Потом достойный предок бахрейнских шахов Кайты-огл-Батых и вполне родных британских Малфоев, встретивший ее в своем жгучем арабском обличии, провел руками по лицу, сбрасывая экзотическую маску, и серые, отливающие сталью глаза, впились в гостью:
— Мисс Грейнджер, или... может быть, лучше называть вас так, как полагается: леди Гранд, давайте отбросим в сторону эти игры. Я вижу, они вас утомляют, — мурлыкнул мужчина, плотоядно улыбаясь. — Волшебница, владеющая магией Времени не может быть серой мышкой, которой вы пытаетесь казаться.
Аура силы полыхнула вокруг восточного посла во всей своей красе и Гермиона, по достоинству оценив жест потенциального противника или союзника, убрала щиты, скрывающие ее магию, позволяя ей проявиться по-полной.
Специальные упражнения, медитации и зелья, позволили ей полностью раскрыть свой и так неслабый потенциал, и теперь она спокойно могла конкурировать с собеседником в силе магии.
— Что ж, шах Кайты-огл-Батых (или, может лучше называть вас лордом Малфоем, боевым магом?), давайте отбросим, — спокойно ответила ведьма.
— Вот и отлично, — довольно ухмыльнулся мужчина, а следом спросил: — Надеюсь, вы не будете возражать, если при нашей дальнейшей беседе поприсутствуют оба моих супруга?
— Не буду, — согласилась девушка, пытаясь прикинуть, они — именно те, за кого себя выдают, или такие же сюрпризы, как дражайший посол.
Роясь в поисках информации о составе пропавшего в восточной стране посольства, Гермиона чудом нашла список его членов в древней подшивке Ежедневного Пророка и знала, что туда входил не только Лукас Малфой, но и представители еще нескольких древних чистокровных семейств. В общем-то, после того, как посол оказался в родстве с Малфоями, девушка не удивилась бы, если его муж и жена тоже оказались бы в родстве с каким-нибудь британским родом, но... действительность превзошла ее ожидания.
Супруга посла — Нада — явно была родственницей Принцам и это было видно невооруженным взглядом. А молодой супруг — Халид — был, судя по его виду, потомком самого приснопамятного Тома Марволо Реддла!
— Весьма... колоритная семья, — прокомментировала свои наблюдения Гермиона, параллельно размышляя, как в нее затесался отпрыск Темного Лорда.
— Не возражаю, — откликнулся глава семьи, откидываясь на спинку диванчика, на котором сидел, довольно наблюдая за произведенным эффектом.
Девушка выжидала, прикидывая, что же будет дальше. Маски сброшены, но ясности это не прибавляет.
— Я обещал вам в качестве компенсации за свою неосторожность, рассказать о своей, как вы изволили выразиться, далекой родине и досточтимых предках, — произнес светловолосый мужчина и, дождавшись сдержанного кивка гостьи, заговорил.
Рассказ его продлился долго, но в итоге Гермиона получила почти все ответы на интересующие ее вопросы. Да, сам посол — сын двоюродного брата Ары Малфоя, да, его супруга — дочь племянницы матери знакомого девушке профессора зельеварения, Эйлин Принц. Молодой супруг новоявленного Малфоя оказался сыном самого Тома Реддла, который, как оказалось, в своих изысканиях проводимых им в параллель с работой на Горбина и Беркса, умудрился попасть в Бахрейн, найти там супругу и оставить потомство.
Кроме сведений о родственных связях посла и членов его семьи, ведьма также получила подтверждения своим изысканиям в области занимательной географии: Бахрейн Магический действительно оказался куда больше маггловского, вот только как так получилось — яснее не стало, а араб не спешил дать объяснений этому явлению, разглядывая гостью выжидательно и явно заинтересовано. А та, тем временем, прикидывала: насколько Джавед был с ней откровенен и какой степени откровенности ожидают от нее. Впрочем, к каким-то определенным выводам Гермионе так и не удалось прийти, и она, поняв, что сам по себе посол не добавит к своему рассказу ни единого слова, решилась начать расспросы. Сначала ее вопросы были нейтральными и касались общих сведений о географии представляемой арабом страны, ее традиций, уклада жизни и подобных вещей. Потом, вскользь коснулись экономики, искусства, литературы и верований.
Посол отвечал довольно подробно и слушать его было интересно, но от ощущения, что мужчина чего-то ждет от собеседницы — отделаться не удавалось, также, как и ясно понять, чего же от нее ожидают. Зато девушке удалось уяснить один из мотивов, побудивших-таки арабов начать переговоры с англичанами. Их проблема оказалась довольно банальной и предсказуемой: из-за закрытости территории, на которой они проживали, стала застаиваться кровь и найти хорошую (а главное — не состоящую в близком родстве) пару для юноши или девушки стало весьма нетривиальной задачей. Именно поэтому английское посольство было принято в королевстве Бахрейн с распростертыми объятиями, а потом в полном составе навсегда поселилось там, обретя новую родину в далекой стране, и влившись в местные магические рода.
По словам рассказчика, англичане поначалу отнюдь не жаждали перемены подданства, но... со временем их убедили, при том, аргументы были весьма и весьма вескими.
— Специализация ветви рода Малфоев, к которой я отношусь — бой. В моих предках — сильные стихийные маги, виртуозно владеющие воздухом. Любые щиты, любые ударные заклинания. В общем, все, что угодно, но... До того, как мой отец приехал с посольством в Бахрейн, он считался достаточно средним колдуном. Его отец был очень разочарован в наследнике: тот, до того как оказался в Хогвартсе, подавал очень серьезные надежды, но потом оказалось, что надежды эти были несбыточными. Да, колдун, да, воздух подчинялся ему, но ничего особенного — на что-нибудь из ряда вон выходящее — у него попросту не хватало силы, — поведал Джавед. — Первым делом дед заподозрил, что его единственный отпрыск находится под действием каких-нибудь зелий, но проверка ничего не выявила. Впрочем, не оправдались и все остальные подозрения: на мальчике не было никаких посторонних чар, никто не нарушил традиционной для чистокровных семей кровной защиты. В общем, выглядело все так, словно бы Лукас Малфой просто от рождения наделен невысоким потенциалом, а дед — ошибся, предполагая, что его сын силен.
Разочарование старого лорда было велико и оно сильно подпортило отношения с отпрыском. Лукас, закончив школу, был вынужден искать работу. Хоть он и не обладал колдовской мощью, но мозгами был не обижен и успешно делал карьеру в Британском Министерстве Магии, а именно — в его дипломатическом отделе. Сначала, как это бывает обычно, его уделом были мелкие поручения, потом, начальство заметило перспективного молодого человека и стало поручать ему более ответственные задания. В итоге, в Бахрейн Лукас поехал в должности посла. Для его возраста — это была весьма недурственная должность, а успешное посольство — сулило немало выгод.
Приехавший в королевство молодой неженатый мужчина из хорошего рода стал объектом, своего рода охоты, для глав местных родов: каждый строил планы на предмет того, как бы окрутить англичанина. Даже кажущийся невысоким магический потенциал гипотетического жениха — не останавливал. Но отец не собирался жениться и все матримониальные потуги воспринимал со здоровым скептицизмом до того момента, как повстречал мою мать. Она и сейчас, родив четверых детей и дожив до девяноста лет, очень красива, а в юности была писаной красавицей. Молодой Малфой влюбился без памяти, но девушка отвергала его ухаживания, — вещал араб. Гермиона слушала посла так, как обычно маленькие дети слушают увлекательную сказку. — Но я не буду утомлять вас рассказом о перипетиях их отношений, скажу только, что через три года ухаживаний, отец сумел добиться руки своей избранницы.
Так получилось, что матушка была единственной дочерью у шаха Батыха. Надо сказать, что на моей родине — это редкость. Обычно, семья — это довольно сложное сообщество, включающее в себя нескольких женщин и мужчин. Для простоты, назовем эту форму семьи гаремом, хотя это и не совсем верное определение. Уникальность деда была в том, что всю свою жизнь любил единственную женщину — мать моей матери, а та скончалась при родах. Дед воспитывал маму сам и по-новой, так и не женился.
Молодой Лукас понравился шаху сразу и он всей душой принял будущего зятя. Единственное, что немного расстраивало деда в будущем родственнике — его небольшой потенциал и он, после того, как Лукас рассказал о разочаровании отца, решил еще раз все проверить.
Некоторые ритуалы давным-давно утрачены европейцами, но сохранились на востоке. Один из них дал совершенно потрясший молодого Малфоя результат: на нем было навешано множество блокирующих чар, которые не сумел определить его отец. Они сдерживали силу волшебника, даже не просто сдерживали. Часть его силы уходила куда-то на сторону и, судя по всему, питала того, кто снабдил Лукаса этими чарами. Распутать клубок заклятий так, чтобы не повредить волшебнику, было задачей не из легких, но дед был тоже не лыком шит и успешно с ней справился.
Супруги посла, спокойно сидели в своих креслах, не прерывая его, и с интересом поглядывали на гостью. То, что рассказывал Джавед они знали, а вот достаточно эмоциональная реакция на повествование британской ведьмы была, как минимум — забавна. Сама Гермиона, иногда бросавшая изучающие взгляды на иностранцев, видела их заинтересованность и она заставляла молодую женщину помнить о самообладании. Впрочем, это искусство давалось в данное время гриффиндорке с огромным трудом: слишком уж информация, которую она получала была отлична ото всего, что та знала.
— Самое интересное во всей этой истории то, что все до одного англичане были под действием аналогичного набора чар. Да и ситуации с тем, что до похода в школу они казались родителям сильнее, чем оказалось — у всех повторялись. Это наводило на определенные размышления и выводы были не утешительны: кто-то в Хогвартсе занимался ослаблением перспективных детей. Это возмутило англичан и послужило одним из поводов остаться жить в Бахрейне. Наши отцы и матери достаточно хорошо знали, как устроена власть в Британии и тенденции ее развития просчитать было не сложно. Было понятно, что жаловаться — бессмысленно. Эту жалобу, в лучшем случае, просто не услышат, в худшем же... Кто знает, что могло произойти?
— Но... кто таким образом действовал, вы узнали? — полюбопытствовала Гермиона. Она предвкушала ответ, но не верила собственной догадке. Просто не хотела в нее верить. Круг подозреваемых был крайне мал. Профессора с того момента, как отец ее собеседника был ребенком — поменялись почти все, кроме... профессора Бинса, но он уже тогда был призраком и его, кажется, кроме бесконечно нудных гоблинских восстаний вообще мало что трогало. И Дамблдора, но он... Он ведь был лидером светлой стороны! Светлейшим магом! Разве мог он так поступить с детьми?!
— Что-то мне подсказывает, что вы догадались, — хмыкнул мужчина, пристально глядя на ведьму. — Это был профессор Дамблдор.
— Но зачем? Зачем ему могло понадобиться ослаблять магов?! — воскликнула Гермиона, все еще отказывающаяся верить в услышанное.
— Это... хороший вопрос, — откликнулся араб. — Ответов на него может быть несколько. Скажу честно: истинного — у меня нет. Есть догадки, есть логические построения к этим догадкам. Но не более того.
— Я бы их послушала, — отстраненно сообщила девушка. Она сама выстраивала версии того, зачем бы Дамблдору такое творить и картинки получались — одна другой хуже.
— Ладно, слушайте. Версия первая: бывший директор школы Хогвартс возненавидел чистокровных магов за то, что один из них явился причиной гибели его сестры и ссоры с братом. Не очень правдоподобно, но не исключено.
Версия вторая: Дамблдор стремился к равноправию. В магическом обществе, при прочих равных, всегда более высокое положение займет тот волшебник, который сильнее, а чистокровные — обычно сильнее тех, кого у вас называют магглорожденными. Слабому, чтобы подняться над средним уровнем, нужно приложить столько усилий, что проще за это не браться, а если уж он все-таки добивается чего-то — то можно однозначно утверждать: этот человек весьма и весьма неординарен. Скорее всего, он амбициозен, разумен, хитер и изворотлив. Если всех сделать примерно одинаковыми по силе — то у каждого появится шанс. Версия не без недостатков, но тоже имеет право на существование.
Третья версия: Дамблдор жаждал власти и денег, и для этого был готов пойти на что угодно. Подтверждений этой версии можно найти множество и, думаю, если вы задумаетесь, то легко найдете их, рассматривая даже собственную жизнь и жизни ваших друзей.
— Но это же чудовищно! — эмоционально воскликнула Гермиона.
— Ничего особо чудовищного, лично я, тут не вижу. Это вопросы целей и средств для их достижения. В общем-то, по большому счету, это все — вопрос морали и стереотипов восприятия. Допустим, что последняя озвученная версия — верна. В этом раскладе, если бы Дамблдор не прикрывался красивыми фразами о всеобщем благе — все было бы в порядке. Считается нормальным, когда человек стремится к власти и богатству. Так было всегда и ничего нового директор не изобрел. Он занял пост, который позволял ему на протяжении многих лет воспитывать юных волшебников и он беззастенчиво пользовался этой возможностью в своих целях. Все до крайности логично и, думаю, если бы я, скажем, оказался на его месте — я бы поступил также. Это очень эффективная стратегия, но не вяжется с образом светлейшего мага, пекущегося о всеобщем благе, — араб флегматично пожал плечами. — Только проблема в том, что маги в Британии, как, впрочем, и во всей Европе, действительно нуждаются в том, чтобы об их благе кто-то пекся. Среднестатистический волшебник плохо себе представляет, что творится дальше порога его дома. А там — маггловский мир с развивающимися технологиями и с каждым днем магам все сложнее держаться в тени. Почему-то об этом забывают даже магглорожденные, попав в магическое сообщество.
Это загадочный эффект, но они... С одной стороны — они обычно напрочь утрачивают связь с маггловским миром, в котором прожили все детство. Такое впечатление, что у них напрочь отшибает мозги и теряются все воспоминания, связанные с ним. С другой — в большинстве своем, они не желают принимать традиционный образ жизни магов. В итоге — получается ни то, ни се. Это уже не магглы, но еще и не маги. Каждый из них уже умеет творить некоторый набор заклинаний, но большая их часть не удосуживается задуматься: почему их взмахи волшебной палочкой приносят такой результат. Откуда берется магия, как она работает, и прочие вопросы, которые возникают, если все-таки задуматься.
Гермиона оторопело смотрела на посла и пыталась найти ответы на те вопросы, которые он озвучивал. Она и сама наблюдала подобный эффект у магглорожденных, благо на гриффиндоре таких было более, чем достаточно. Но ей никак не удавалось четко сформулировать, что же ее смущает. Араб сделал это с неимоверной легкостью и теперь продолжал свой монолог:
— Даже в чистокровных древних семействах Европы и Британии утрачена часть знаний о том, почему существуют те или иные традиции. Части их перестали следовать, части следуют потому, что так принято и так делали отцы, деды, прадеды и прочие предки. Но происходит это механически, просто выполняются некие последовательности неких действий и полностью отсутствует понимание смысла происходящего.
— Похоже, именно поэтому я местами совершенно не понимала конспектов Драко об этикете и укладе жизни. Некоторые требования мне казались совершенно бессмысленными... — задумчиво произнесла Гермиона, перебив рассказчика.
— Бессмыслиц в укладе жизни магов нет. Он весь направлен на сохранение и приумножение силы магии рода и на его благополучие. Род и его благо — стоит на первом месте и вот тут мы вплотную подходим к еще одному поводу, послужившему для меня стимулом отправиться в Англию. Меня очень беспокоит судьба моего родича — Драко Малфоя, — улыбаясь, заявил араб, пристально глядя на собеседницу.
Почему-то ведьма не удивилась последней фразе. Она была почти уверена, что посол знает о статусе Драко и о том, что она является его опекуном, поэтому, девушка спокойно поинтересовалась:
— И что именно вас беспокоит?
— Вследствие событий, которые произошли и продолжают происходить в Британии, полагаю, моему двоюродному племяннику сейчас, должно быть, очень нелегко приходится. И я, являясь его старшим родственником, хочу позаботится о нем, — с не меньшим спокойствием объяснил араб.
— Драко действительно нелегко пришлось, — сказала Гермиона, вздохнув. — Но теперь все несколько изменилось. Давайте не будем ходить вокруг да около и сразу выложим все карты на стол: я — опекун вашего двоюродного племянника, но он, полагаю, сильно не рад этому обстоятельству, хотя оно дало ему возможность жить значительно лучше, чем до того момента, когда я добилась опеки. В последний раз, когда мы с ним общались мы, скажем, в очередной раз не нашли взаимопонимания и на этом разошлись, — девушка задумалась, а потом, продолжила мысль: — Ему действительно нужна помощь. Он болен, при том, кажется, очень серьезно, но он — гордый и принять чью-то поддержку ему очень сложно. Хотя, возможно, вашу — он примет... Все-таки, я для него — всего лишь грязнокровка...
— Грязнокровка? — переспросил Джавед, удивленно поглядев на собеседницу. — В Британии не понимают ценности любого колдуна или ведьмы, вне зависимости от их происхождения? Тем более, что у чистых магглов не может родиться ребенок с волшебным даром?
— Что?! — воскликнула Гермиона. — А... как же магглорожденные? У них же родители — магглы?
— Не совсем, — отозвался араб. — Похоже, у вас действительно утрачено это знание... Дело в том, что маги и магглы — это две разные расы, способные зачинать общих детей. Но, наверное, лучше начать с самого начала, чтобы все сразу встало на свои места.
Мы на Востоке выделяем два типа магов: колдуны с проявленным даром и колдуны со спящим даром. Вы — яркий пример волшебницы с проявленным даром. Те, кого у вас называют сквибами — тоже волшебники, только их дар спит.
Если колдун или ведьма с проявленным даром обзаводятся детьми от магглов — часто рождаются дети, наделенные спящим даром. Он может продолжать дремать и у потомков этих детей, но он обязательно будет и, при определенных обстоятельствах, у такого человека может родиться ребенок с проявленным даром.
— По-сути, получается, что все магглорожденные это дети.. сквибов? — уточнила Гермиона.
— Именно так, — подтвердил ее выводы посол.
— Но тогда выходит, что изгнание из волшебных семейств детей-сквибов это... ошибка и вообще — глупость! — воскликнула девушка.
— Да, — согласно кивнул Джавед. — На моей родине так никогда не делали. Любой, наделенный волшебным даром — ценен. И колдунам со спящим даром находится занятие. Они не могут вести магический бой, но они могут, скажем, варить зелья или выращивать растения или... Да мало ли чем они могут заниматься! В конце концов есть методики пробуждения дара. Они не всегда срабатывают, но иногда — все-таки дар просыпается. Впрочем, в моей стране это не является самоцелью не смотря на то, что чем сильнее род, тем выше его положение в иерархии. Сила рода держится на магах с проявленным даром, но волшебники со спящим даром не дают растекаться силе, спонтанно разбрасываемой магами, обладающими активным даром, что в конечном итоге служит той же цели — усилению рода.
Гермиона смотрела на говорившего с совершенно ошарашенным выражением на лице. Все то, что она знала — никак не сообщалось с тем, что ей сейчас рассказывали.
— Давайте вернемся обратно к теме Драко, — предложил араб, видя, что собеседница, а точнее слушательница, пребывает в шоке. — Вы сказали, что он болен. Вы знаете — чем?
— Это очень похоже на чахотку, — тряхнув головой, чтобы переключиться с темы на тему, ответила ведьма. — Я не очень сведуща в вопросах целительства, но знаю, что волшебники обычно не страдают этой болезнью, но, похоже, Драко не повезло. Магия застаивалась в нем, не находя выхода, по причине того, что колдовать ему было запрещено и волшебную палочку отобрали...
— А беспалочковая магия у вас не практикуется? — удивленно спросил Джавед, перебив.
— У нас она считается практически невозможным явлением... — растерянно пролепетала Гермиона, а ее собеседник закатил глаза и помянул незлым тихим словом какого-то Махмуда. — Ладно, оставим откровения на потом, я перебил вас, извините.
— Так вот, — продолжила мысль Гермиона, — видимо, от того, что он не колдовал (а нас учат сдерживать магию с первого курса школы), что-то случилось в его организме. Плюс к тому, он очень плохо питался и провел в Азкабане больше полугода. Думаю, совокупность этих причин послужила причиной его теперешнего состояния. Я, добившись опеки, сделала так, чтобы Драко мог пользоваться некими суммами денег, но по нашим законам они не могут быть большими и я не могу передать в его пользование то, что ему принадлежит.
Ведьма вкратце рассказала о наследстве, столь неожиданно доставшемся ей и ее подопечному и о всем прочем. Посол ненадолго задумался, а потом заговорил:
— Ситуация действительно непростая, но мне в любом случае надлежит встретиться с родственником и предложить помощь, — мужчина потер переносицу, а потом продолжил мысль: — В идеале было бы отправить его на мою родину. Там отличные целители и, возможно, они сумеют вылечить Драко.
— Боюсь, официальное разрешение на выезд из страны Малфою не получить, — поделилась размышлениями гриффиндорка. — Он все еще считается неблагонадежным.
— Не буду спорить, но... Я ведь здесь нахожусь не просто так, — хищно улыбнулся араб. — Британская сторона очень заинтересована в переговорах и, думаю, под этим соусом от Министерства можно много чего добиться.
— Да, но в эту игру можно играть и вдвоем. Вы ведь тоже заинтересованы в успехе вашего посольства и наши чиновники постараются сделать все возможное и невозможное, чтобы получить как можно больше, дав при этом как можно меньше, — скептически заметила ведьма.
— Ничего нового, — фыркнул посол. — Так всегда было и всегда будет, и весь вопрос заключается в том, кто больше заинтересован в переговорах.
— Это может затянуть отправку Драко в Бахрейн на неопределенный срок, — высказала свое мнение Гермиона. — А может оказаться и так, что разрешения добиться все-таки не удастся.
— Я не самая искушенная целительница, — подала голос Нада. Тот оказался мелодичным, а ее английский обладал сильным, но приятным на слух акцентом. — Но я смогу начать лечение, как только мы познакомимся с родичем.
— Это утешительное известие, — улыбнулась англичанка. — В таком случае я, пожалуй, еще сегодня приведу Драко сюда...
— Нет, — прервал ее Джавед. — Сюда его приводить нельзя: территория посольства считается владениями Бахрейна. Ваш приход сюда не влечет осложнений и неприятностей, а вот вашего подопечного — не уверен. Не хочу раньше времени дразнить гусей и показывать свою заинтересованность в нем.
Гермиона, подумав, кивнула.
— Тогда я приведу Драко туда, где я живу, а для вас открою возможность попасть туда, скажем, порт-ключом или аппарацией. Можно было бы воспользоваться каминной сетью, но я уверена, что она под наблюдением, а регулярные перемещения из посольства в мой дом могут вызвать ненужные вопросы.
Пробыв еще какое-то время в посольстве, Гермиона вернулась к себе на площадь Гримо. На улице стояла глубокая ночь и ведьма, уставшая от общения и массы новых впечатлений, отправилась в постель, предвкушая завтрашний разговор со своим подопечным.