Темная леди. Глава 13

[nairsa]

Две недели больничного режима пошли Гермионе на пользу, позволив не только адаптироваться, но и крайне внимательно понаблюдать за родителями. Она неплохо представляла себе их реакции на тот период жизни, когда была уже взрослой, и тогда она точно знала, что они поддержали ее выбор. Но как они могли среагировать сейчас на то, что она сделала… Это было загадкой, которую требовалось разрешить, чем быстрее, тем лучше. Идеальным раскладом было бы, если бы отец с матерью стали союзниками, но и к другому развитию событий Гермиона была готова. Во всяком случае, ей так казалось.
По ее воспоминаниям, первый всплеск стихийной магии у нее был как раз после болезни, но она совершенно не помнила, как на него отреагировали родители и именно это она и проверила в первую очередь, оказавшись дома. За обедом она позволила себе покапризничать и покукситься, не захотев есть суп, тарелка с ним уехала в другой край стола, а вместо нее перед девочкой оказалось блюдо с пирожками. Эти манипуляции Гермиона проделала вполне сознательно, оттеснив на время сознание себя-малышки и постаравшись сыграть всплеск стихийной магии и последствия от него как можно убедительнее.
Реакция старших была… странной.

Они не испугались и постарались показать малышке, что очень рады и гордятся ею. Правда, на ее вопросы о том, что же на самом деле произошло, они отвечали весьма туманно. Привыкшая наблюдать за людьми Гермиона, ясно видела, что мать и отец что-то недоговаривают, а ночью, когда взрослые думали, что остались наедине, ведьма подслушала их разговор:
— Марк, наша дочь настоящая колдунья! — с гордостью и в то же время с оттенками паники в голосе, произнесла Долорес Грейнджер.
— Мы оба знали, что такое может быть, — флегматично отозвался Маркус Грейнджер, пожав плечами. — В конце-концов, время проклятия, наложенного на наш род, подходило к концу и либо наш ребенок, либо наш внук, должны были родиться волшебниками.
— Но что же нам теперь делать?! — воскликнула женщина, и на ее лице отобразилась целая гамма эмоций: от радости до полного отчаяния.
— А что мы можем сделать? — постарался утешить ее Маркус. — Будем дальше жить, как жили. Все равно все рассказать Гермионе мы до определенного момента не можем: с одной стороны, она маленькая и не поймет ничего, а с другой — кто знает, вдруг проклятье никуда не исчезло и это знание по-новой активирует его?
— Может быть, стоит сходить в Гринготтс и… — предложила Долорес, но Маркус покачал головой. Эта идея совсем ему не нравилась.
— Гоблины, конечно, могут определить исчезло проклятье или нет, вот только… Как ты объяснишь Гермионе поход в Косую Аллею? Скажешь, что это на самом деле Дисней Ленд? На мой взгляд, не стоит врать так… глупо.
— Я беспокоюсь за нее, ведь рано или поздно ей придет письмо из Хогвартса, потом она поедет туда учиться, а там… Клеймо грязнокровки это не то, чего я бы пожелала своей дочери.
— Зато это безопаснее для нее, чем появление в школе в статусе юной наследницы рода Гранд, — возразил Маркус. — Возможно, если к тому моменту, как ей пора будет оказаться в Хогвартсе, директорствовать там будет не Дамблдор, о том, что она на самом деле Гранд и стоит объявить, а если директором будет он, то я бы не стал этого делать.
Гермиона, затаившаяся за дверью родительской спальни, ушам своим не верила: получалось, что ее родители знали! И… Вот это самое “И...” было, пожалуй, самым интересным открытием. Может быть, даже большим, чем то, что она не магглорожденная. Но что с этим делать было пока не понятно.
— Но наследницу рода надо правильно подготовить, — задумчиво произнесла мать.
— У нас нет возможности правильно это сделать, не раскрывая ее инкогнито, — со вздохом ответил отец. — Все, что мы можем — это дать ей хорошее образование, но не соприкасающееся с волшебным миром, привить любовь к знаниям и чтению. Потом, когда она повзрослеет и мы все расскажем, она сможет восполнить пробелы в своем образовании, благо кодекс Грандов достаточно мягок и позволяет некоторые вольности.
Родители уснули, а прокравшаяся к себе в комнату Гермиона еще долго сидела и переваривала подслушанное, пытаясь решить как распорядиться обретенными знаниями. Роль грязнокровки ее не устраивала совершенно.
Во-первых, таким образом она теряла массу времени: для чистокровных школа, по рассказам Драко, была не столько местом, где дети учились, сколько полигоном для отработки знаний и умений, полученных дома и поводом для обретения знакомств и связей.
Во-вторых, она не собиралась учиться на том же факультете, где училась исходно. Ей по сердцу был Равенкло, а для затеянного дела, да и не только для него, лучше всего подходил Слизерин. Грязнокровка на Слизерине? Увольте. Максимум на что можно рассчитывать в этом раскладе, это покровительство кого-то из чистокровных, но оно никогда не бывает за просто так. Обычно, магглорожденный, им воспользовавшийся, становится вассалом своего покровителя, а это в Гермионином случае было не то, что нужно. Отвергнуть же покровительство означало оказаться изгоем, что тоже было неприемлемо.
В-третьих, даже несмотря на интенсивный курс самообразования, которым она занималась много лет, она понимала, что в ее знаниях существует множество пробелов и рассчитывала заполнить хотя бы некоторую их долю до Хогвартса, а частично во время обучения в школе.
Вывод был прост: нужно было поговорить с родителями и объяснить им, что она далеко не так мала, как выглядит. Мать всегда была ей ближе и понятнее, чем отец и именно поэтому Гермиона решила в первую очередь поговорить с ней, вот только нужно было правильно подготовить почву для этого разговора. Впрочем, сделать это оказалось не так и сложно.
Помогать матери готовить было для Гермионы всегда истинным удовольствием. Иногда, будучи уже взрослой, она жалела о том, что те моменты беззаботности, легкости и веселья, царившие в кухне во времена детства, никогда не повторятся и теперь, имея возможность ощутить все это вновь, Гермиона с наслаждением принимала участие в веселой возне.
Обычно мать поручала своей добровольной помощнице какое-нибудь не слишком сложное дело, типа почистить чеснок и, пока девочка с увлечением занималась им, готовила. На сей раз Гермиона, быстро справившись с поручением, принялась деятельно, и весьма эффективно помогать. Долорес удивилась и, с интересом наблюдая за уверенными манипуляциями дочери, продолжила чистить овощи.
— Мама, а что ты скажешь, если я когда вырасту захочу стать военным врачом? — спросила девочка, ссыпая в миску аккуратно нарезанную морковку.
— Это довольно опасная профессия, — осторожно ответила женщина, пытаясь понять насколько серьезна дочь.
— Я хочу быть как папа! — живо улыбаясь, заявила Гермиона, кидая изучающий взгляд на родительницу.
— Военные врачи — это очень ценные и нужные специалисты, — серьезно произнесла Долорес. — Я бы гордилась тобой, но… не слишком ли рано ты принялась выбирать профессию?
Гермиона задумалась, а потом решительно замотала головой. То, что мать не бросилась переубеждать ее сразу же, было расценено как добрый знак.
— На самом деле, — девочка сделала крайне таинственное лицо и понизила голос до шепота, — я не стану военным врачом. И я знаю, что ты это знаешь! — добавила она, продолжая внимательно наблюдать за матерью.
— И что же тебе может в этом помешать? — начиная нервничать, поинтересовалась Долорес.
— Ну… Например то, что я буду… Волшебницей! — торжественно выдала Гермиона, и отметила, как побледнела мать.
— Гермиона… — начала было женщина, но девочка, подойдя к ней, обняла за талию и заставив усесться на табурет, нетерпеливо притопнула.
— Мама, на днях я… слышала ваш с папой разговор, — сообщила она. — Случайно. Ну… почти случайно. На самом деле нам с тобой очень нужно поговорить и, поверь, мне есть что тебе рассказать.
— Подслушивать нехорошо, — растерянно проговорила Долорес, но, увидев насмешливо-скептическое выражение на лице дочери, осеклась. Все происходящее, весь этот разговор казался бредом. Хотя… Если учесть, что ее собственная дочь действительно волшебница…
— Конечно нехорошо, — легко согласилась Гермиона. — Но иногда очень и очень полезно. А рассказать я тебе хотела вот что… — сказала она и, усевшись напротив матери, принялась за повествование, которое заготовила еще в прошлой жизни.
За три часа она, прерываемая лишь изредка наводящими вопросами, рассказала весьма сглаженную и сокращенную историю, повествовавшую о том кто она, как сюда попала, о войне, в которой принимала участие, о последствиях этой войны, в общем, обо всей своей прошлой жизни. Это был очень странный рассказ. Особенно странно все это звучало из уст пятилетней малышки: слишком “взрослым” был ее словарный запас, слишком яркими, чтобы быть подделкой, эмоции его сопровождали. Озвученные выводы и планы были, может и невыполнимы, но продуманны и отличались четкостью и последовательностью.
— Мама? — подала голос Гермиона, выдергивая мать из задумчивости.
Женщина порывисто притянула к себе девочку и, обняв, с надеждой спросила:
— Ты прямо сейчас все это придумала?
Вопрос этот сорвался у миссис Грейнджер с языка чисто автоматически и являл собой лишь самую верхушку айсберга тех чувств, которые она испытывала. Ее недавние опасения на предмет того, является ли Гермиона волшебницей или нет, а если да, то что же делать дальше, оказались просто цветочками, на фоне того, что ей довелось только что услышать. Долорес шестым чувством чуяла, что версия событий, изложенная дочерью, сильно обрезана и облегчена, отчасти, чтобы как можно меньше шокировать.
— Зачем бы мне придумывать такие дикие истории? — удивилась Гермиона.
— Ну… в то, что в мире магов рано или поздно по-новой начнется война — я легко верю, зная о том, что там творилось несколько лет назад. Возможно, ты… как бы это странно не звучало, вовсе не моя дочь, решившая вернуться в прошлое и все изменить, — выдвинула самую простую гипотезу женщина, нервно прижимая к себе дочь.
— Неплохой вариант, — улыбнулась девочка и доверчиво потерлась щекой о плечо матери. — Но все-таки мимо. Я — это всего лишь я. Хотя иногда мне и хотелось быть кем-то другим.
— Надо рассказать обо всем этом отцу, — предложила Долорес после некоторых раздумий.
— Сделаем это вместе? — спросила Гермиона, радуясь, тому, что ей все-таки поверили.
— Думаю, так будет правильнее всего, — согласилась мать. — Только… пожалуй, начну рассказ я.
Так они и сделали когда Маркус Грейнджер вернулся с работы домой. Отец семейства внимательно выслушал супругу, а потом и дочь, а когда повествование было закончено, вздохнул.
— И что, по-твоему, нужно делать? — спросил он Гермиону.
У него не возникло сомнений в рассказе, пусть он и был озвучен устами маленькой девочки: слишком убедительны были факты, слишком многое совпадало с тем, что знал о магическом мире, войне там, да и о магии рода, хранителем которого он являлся. Да, он не мог колдовать, но это ничуть не мешало отлично помнить семейную историю и предания, передававшиеся из поколения в поколение.
— Я думала над тем, что же делать еще тогда, когда собиралась перенестись во времени, — улыбнулась девочка. — И первое, что нужно сделать — это любыми способами забрать Гарри от Дурслей.
— Зачем он тебе? — спросил Маркус, не столько с целью оспорить решение дочери, сколько чтобы как можно полнее узнать о ее планах и, возможно, предложить варианты лучше. Еще в самом начале этого разговора он решил, что будет вести себя так, как будто его совсем-совсем ничто не удивляет. Все эмоции можно будет выплеснуть потом, а сейчас приоритетом было выслушать, попытаться понять, и постараться помочь.
— Тебе огласить весь список? — совершенно серьезно поинтересовалась Гермиона и, увидев утвердительный кивок отца, принялась перечислять: — Он — мой друг. Ну, во всяком случае, был им до того, как в прошлой моей жизни умер. Он — избранный. Не знаю, насколько это правда, но таковым его считает общественное мнение, а это — немало. На мой взгляд, это можно будет использовать, при том, куда как полезнее, чем в прошлый раз это сделал Дамблдор. Кроме всего прочего, не хорошо, когда волшебник, тем более наследник Рода, растет у таких непрошибаемых магглов, как Дурсли. Ты ведь сам прекрасно знаешь, что будущий глава Рода должен получить достаточно специфическое образование, а Дурсли… Они совершенно обыкновенные обыватели, которых пугает все необычное, выбивающееся из их убогого представления о реальности и правильности.
— Они действительно настолько плохи? — уточнила Долорес, переглянувшись с мужем.
— Они еще хуже! — резко ответила Гермиона. — В моей прошлой жизни они очень плохо обращались с племянником. Морили его голодом, заставляли работать по дому, словно он прислуга, если он не справлялся с работой — они били его. Знаешь, когда я стала общаться с Гарри в прошлый раз, в Хогвартсе, многие признаки плохого обращения с ним мне были не видны, хотя некоторые из них были настолько явными, что удивительно, как на них не обратил внимание никто из профессоров. Например, ему было очень сложно учиться, просто потому, что он… ну… как бы это объяснить? Он словно бы боялся это делать. Это потом я узнала, что если он, учась в начальной школе, приносил отметки лучше, чем кузен, его наказывали.
— Убедительно, — кивнул Маркус. — Даже если бы этот мальчик был самым обычным, стоило бы постараться что-то для него сделать. А уж если он твой друг… ну или будет твоим другом… Тьфу ты! Как же все запутанно!
— Да, папа, все кажется очень запутанным, — согласилась Гермиона, — особенно если постоянно пытаться прикидывать что за чем шло и пытаться соблюдать хронологию. У нас этой цели не стоит. Я переместилась сюда специально, чтобы все поменять. Поэтому… Не важно подружимся мы с Гарри или нет. Важно так сложить обстоятельства, чтобы те силы, которые в моей прошлой жизни дергали за все ниточки, утратили хотя бы их часть, и правильно воспитанный наследник Поттеров — это как раз один из таких элементов.
— И кого ты прочишь в воспитатели для будущего лорда Поттера? — спросила Долорес.
— Мне кажется, что Малфои будут идеальны. После смерти Джеймса и Лили Поттер, а также родителей Джеймса Поттера, Нарцисса Малфой, насколько я помню генеалогию, самая ближняя родственница Гарри: ее прапрабабка была из Поттеров. При том, что крестный — Сириус Блэк — сидит в Азкабане у Нарциссы есть все шансы заполучить опекунство.
— Малфои… — протянул Маркус. — Эк ты хватила. Они, насколько я знаю, никогда ничего не делают просто так.
— Ты знаком с ними? — удивилась Гермиона.
— Да, правда со сквибами из этого рода. Фамилию они носят другую, но это больше для конспирации. Многие рода, на самом деле, не рвут отношения со своими неодаренными и те становятся их агентами в маггловском мире.
— Драко рассказывал мне об этом, — кивнула Гермиона. — В таком случае, можно считать, что прямой выход на лорда Малфоя у нас есть.
— Выход-то есть, вот только как им воспользоваться? — подала голос Долорес. — Не прийти же к нему и не сообщить, что наследница Гранд жаждет пообщаться?
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Я действительно наследница Гранд и действительно хочу пообщаться… Правда не с Люциусом, а с Нарциссой, но тем не менее…
— Видишь ли, дочка, мы тебе так быстро поверили потому, что знаем о том, что Гранды — маги времени и в семейных хрониках, которые мы оба можем читать, рассказывается, в частности, об очень похожем на твой случае: один из предков также, как и ты решил переместиться во времени и исправить все, что его не устраивало. Но Малфои-то обо всем этом не знают и раскрывать такие тайны…
— Да, это, пожалуй, было бы рискованно… Вот только я очень рассчитываю на их помощь и на то, что они станут мне союзниками и друзьями, — объяснила Гермиона.