Темная леди. Глава 15

[nairsa]

// вообще не бечено.
// комменты приветствуются

Примерно в тот же период, одним из тихих летних вечеров, в городке Литтл Уингинг, на Тисовой улице в доме номер 4, за закрытыми дверями спальни, выясняла отношения супружеская пара.
— Я говорил! — тихо, насколько это было возможно, шипел мужчина, — Мальчишку нужно было отправить куда-нибудь сразу же! Вот в тот же день, как мы обнаружили его на пороге нашего дома!
— Вернон, он ведь нам не чужой! — возражала ему женщина.
— Чужой, не чужой… Он не такой как все нормальные дети! От него уже сейчас одни неприятности! А что будет дальше? Ты говорила, что такие… существа, как этот мальчишка, с возрастом все больше отличаются от обычных детей и эти его штучки могут стать еще опаснее!
— Ты прав, дорогой. И что ты предлагаешь? — задала вопрос Петуния Дурсль.
Напоминать мужу о том, что они уже как-то раз попытались действовать в соответствии с составленным им планом, было бессмысленно: тогда, полтора года назад, они отвезли маленького Гарри в самый лучший приют, который сумели найти, но подкидыша вернули в их дом с другого конца страны буквально через двое суток. В тот день седобородый пожилой волшебник с яркими голубыми глазами, долго и проникновенно вещал Петунии о той чести, которая ей досталась и о том, как важно правильно воспитать порученного им малыша. Что именно господин Дмблдор понимал под словом “правильно”, шокировало женщину, но она, прекрасно помнившая рассказы сестры об этом человеке, не решилась впрямую возражать ему. Вернону же он просто поправил память, неприминув объяснить женщине, что, если они попытаются избавиться от племянника еще раз — последствия ей не понравятся. Какими именно эти последствия будут он не поведал, но от этого было еще страшнее.
Сестры Эванс до какого-то момента не были особенно близки. Сначала Петуния отчаянно завидовала Лили: та обладала способностями, которой у старшей сестры не было. Потом Лили училась в закрытой школе и появлялась дома лишь на каникулах, что тоже не способствовало дружбе и взаимопониманию. В конце 1977 года Петуния решилась-таки познакомить своего жениха Вернона Дурсля с сестрой и ее женихом Джеймсом Поттером. Встреча закончилась скандалом и между сестрами повисло еще большее отчуждение. Преодолеть его помог случай из тех, о которых принято говорить “не было счастья, да несчастье помогло”: Петуния забеременела, но беременность оказалась настолько тяжелой, что врачи настаивали на искусственном ее прекращении. Молодая женщина не желала терять ребенка, но как избежать этого прискорбного события не знала. Письмо, которое она отправила сестре, было следствием крайней степени отчаяния, но именно оно помогло не только выносить сына, но и сблизится двум женщинам. Нет, они не стали подругами, но все-таки сумели вполне мирно общаться. Лили рассказывала Петунии о том, как она теперь живет.
В то утро, когда Петуния обнаружила Гарри на пороге своего дома, она поняла, что все рассказы сестры были попыткой предостеречь. Напрямую Лили мало что могла поведать своей неодаренной сестре, но она, тщательно подбирая слова, рассказывала о людях, которые ее окружают, о событиях, которые происходят в ее мире, о том, какие у этих событий могут быть последствия.
Племянника женщина приняла, зная, что тот волшебник и представляя какими сложностями это грозит. Вернон, хоть и невзлюбил малыша с первой минуты, умудрился легализовать ребенка в мире нормальных людей и даже как-то ухитрился сделать так, чтобы опекунами Гарри сделали именно их. Когда Петуния задумывалась о том, почему он это все сделал, она приходила к выводу, который очень согревал ее сердце: муж просто любил ее и исполнил ее просьбу. Правда, это не помешало ему потом целых полтора года убеждать супругу, что они допустили ужасную ошибку и племянника необходимо отдать в приют, раз уж от него отказались такие же, как он волшебники. Петуния сопротивлялась, но в какой-то момент ей пришлось уступить мужу. Теперь все повторялось по-новой. Вернон, подвергшийся изменениям памяти, вновь настаивал на необходимости избавиться от приемыша, а всплеск стихийной магии, который произошел накануне днем, лишь еще больше настроил его против ребенка.
— Я предлагаю отдать его в приют! — выдал вполне ожидаемое предложение Вернон.
Петуния не представляла, как объяснить мужу, что это бессмысленная затея.
— Но если бы не Лили у нас бы никогда не родился Дадли! — напомнила она. — А Гарри — сын Лили и…
— И ты считаешь своим долгом возиться с этим мальчишкой, — закончил за нее мысль Вернон. — А что ты будешь делать, если эти его штучки покалечат нашего сына? — поинтересовался он, грозно сопя. Сегодняшнее, совершенно безобидное, с точки зрения магов, событие напугало его до дрожи.
— Но Гарри не виноват в том, что он волшебник! — выдала очередной аргумент Петуния, сама понимая, что он совершенно не убедит супруга.
— Но мы-то с тобой не волшебники! Может быть, в их домах и обычное явление, когда дети разбивают тарелки взглядом, но так не бывает у нормальных людей! — возразил Вернон. — А что, если в следующий раз он разобьет не тарелку, а, например, твою голову?
— Через несколько лет он пойдет в школу и там его научат управлять своими способностями.
— А за эти годы из-за неумелости этого мальчишки может случится Бог знает что! — весьма решительным тоном, заявил Дурсль.
— Вернон, давай подождем? — предложила Петуния, решив зайти с другой стороны. Она достаточно хорошо знала мужа и рассчитывала, что он, поостыв, еще потерпит племянника в доме, а там может быть что-нибудь случится и все решится как-нибудь само собой. Ну или не решится, но у нее будет немного времени, чтобы что-то придумать. Надежда, впрочем, была весьма и весьма призрачная.
— И чего ты хочешь дождаться? Туни? — вполне резонно поинтересовался Вернон.
— Не знаю, — честно ответила его собеседница. — Может быть, я хочу, чтобы в тебе проснулось благоразумие? Я ведь рассказывала тебе: за стенами этого дома Гарри грозит беда… — это было ошибкой с ее стороны и она это моментально поняла.
— А в стенах этого дома беда грозит нам! — рыкнул Вернон. — В общем так: у тебя есть два месяца, чтобы найти ему приют. По истечению этого срока тебе будет необходимо выбрать: или он, или я!
Дусль бухнулся на постель и, завернувшись в одеяло, отвернулся от жены, всем своим видом давая понять, что разговор окончен и больше к нему возвращаться он не намерен. Петуния же с облегчением перевела дух: она выиграла целых два месяца! Это было немало, хотя… надежды на то, что позиция Вернона изменится не было никакой.

***

Чудесным солнечным летним днем по Тисовой улице Литтл Уингинга неспеша шел высокий не старый мужчина, с яркими голубыми глазами, немного длинноватыми темными волосами, с усами и старомодной эспаньолкой. Одет прогуливающийся был в легкий светлый льняной костюм и в тон ему кремовую рубашку. На ногах у него были светлые туфли, а на плече у него висел кофр с фотоаппаратом. Рядом с ним чинно вышагивала девочка лет пяти. Волосы ребенка были заплетены в аккуратную косу. На девочке было светло-кремовое платье, украшенное вышивкой и оборками, а на ногах сандалии. Парочка эта для невнимательного наблюдателя не представляла ничего необычного: ну отец с дочерью, ну и что? Но, если бы кто-то дал себе труд приглядеться он заметил бы едва уловимые странности: для начала его заинтересовало бы спокойствие и целеустремленность ребенка, потом он заметил бы, что взрослый хоть и держит девочку в поле зрения, делает это не так, как обычно это делают отцы. Во взгляде мужчины, периодически обращающемся к дочери, проскальзывала задумчивость. Он словно бы что-то прикидывал про себя. Иногда девочка смотрела на отца и одобрительно кивала и этот жест как-то не вязался с ее возрастом.
— Это тот самый дом? — спросил мужчина, когда они подошли к коттеджу, на котором висела табличка “Тисовая улица, дом 4”.
— Да, папа, — очень внимательно разглядывая строение, кивнула девочка.
Мужчина, продолжая неспешно идти вперед, огляделся и вздохнул. Конечной целью их плана было любым способом попасть в дом, где должен был обитать Гарри Поттер. Вот только самого плана проникновения не было и сейчас они, по сути, делали разведку местности.
— Странно, — протянула Гермиона, когда они с отцом немного отошли от интересующего их дома.
— Что?
— Я не увидела там ни одного щита, — ответила девочка, оборачиваясь к отцу, а заодно кидая пристальный взгляд на обсуждаемое строение. — Да и вообще магический фон там очень слабый. Во всяком случае, слабее, чем должен бы быть.
— Может быть ты ошиблась? — уточнил Маркус.
— Да нет, — покачала головой Гермиона. — Заклинание, выявляющее наличие магии, очень простое и доступно мне. Мы ведь проверяли его на Дырявом Котле. Там я видела наличие разных чар. Определить какие именно я не могу — силенок не хватает, но увидеть, что они есть — вполне способна. Так вот, тут ничего такого нет. А должно быть, если защита, о которой говорил Дамблдор, существует.
— Не удивлюсь, если эта защита — миф, — неодобрительно произнес Маркус.
— Ты не любишь Дамблдора, — констатировала Гермиона. — Интересно, почему?
— Это очень долгая история, — ответил отец. — Может быть когда-нибудь я тебе ее расскажу. А сейчас нам надо придумать как попасть в дом.
— Ладно, — согласилась его собеседница. — Можно, например, обо что-нибудь споткнуться перед домом. Только лучше выбрать момент, чтобы тетка Гарри показалась на улице. Я упаду, расшибу колено, а ты, попросишь у нее помощи. Заклинание доверия я могу сотворить, а дальше все будет совсем просто, — предложила она.
— Мне не нравится идея с коленом, — возразил Маркус. — Может быть, просто спросить у нее куда-нибудь дорогу? Вроде как мы приехали в гости к родственникам и заблудились?
— Где тут можно заблудиться? — фыркнула Гермиона. — Городок-то совсем маленький.
— Допустим, мы не англичане, — развил свою мысль Маркус. — Для иностранца тут очень даже есть где заблудиться. Я запросто могу изобразить американский акцент
Гермиона с интересом поглядела на отца и чуть прищурилась, обдумывая его план.
— Да, так лучше, — выдала она результаты своих размышлений. — Но и в том, и в другом случае есть один очень непростой момент: нам нужно, чтобы тетка Гарри вышла из дома.
— Мы ее оттуда выманим! — подмигнув дочери, сообщил Маркус. — Ты видала какая у нее красивая клумба перед домом? — Гермиона кивнула. Клумба действительно наличествовала и была очень ухоженной и красивой. А Маркус увлеченно продолжил: — Мы иностранцы, поэтому нам можно быть немножко незнакомыми с местными традициями: я просто пофотографирую тебя на фоне этой клумбы. Есть все шансы, что Петуния выйдет из дома. Либо за тем, чтобы нас прогнать, либо еще зачем-нибудь, а вот тут-то немного лести в адрес ее посадок с моей стороны, плюс твое заклинание и, поверь мне, через пятнадцать минут мы будем пить чай у нее на кухне.
— Никогда бы не подумала, что ты способен на подобные эскапады, — пробормотала Гермиона, удивленно глядя на отца. По ее воспоминаниям Маркус Грэйнджер всегда был очень спокойным, педантичным и рассудительным человеком, абсолютно не склонным к авантюрам и риску, и эти свойства лишь усугублялись его профессией — врач, он и есть врач, вне зависимости от специализации, и этого не отнять. Вообще, подобных открытий, с того момента, как перенеслась в прошлое, Гермиона совершила довольно много и часть из них доставляли ей огромное удовольствие.
— Ладно тебе, чего такого в небольшой фотосессии? — старательно пряча улыбку, поинтересовался Маркус и заговорщически подмигнул дочери.
Как он и рассчитывал, Петуния Дурсль вышла из дому буквально через десяток кадров, которые он успел сделать, фотографируя Гермиону с разных ракурсов, все из которых захватывали дом поттеровской тетки и клумбу перед ним.
Вышедшая на крыльцо женщина была крайне недовольна его действиями и, судя по ее виду, собиралась в категоричной форме высказать свое неудовольствие, но Маркус, прежде, чем она успела открыть рот, послал ей обворожительную улыбку и перешел в наступление:
— Мэм, у вас настолько чудесная клумба, что я не смог побороть искушения и сделал несколько снимков моей малышки на ее фоне. Наверное, нам надо было спросить вашего позволения, прежде, чем фотографировать, — виновато склонив голову, произнес он с диким американским акцентом.
Петуния как открыла рот, так и закрыла, а потом тихо фыркнула и улыбнулась в ответ, видимо представив, свою реакцию на подобную просьбу.
— Ничего страшного, — совсем не сердито ответила она, подходя к незнакомцу и его дочери.
— Мы из Индианаполиса, а тут в гостях у родственников моей жены, решили прогуляться и были совершенно очарованы вашим милым домом и полисадником, — принялся развивать успех Маркус. — Извините, если доставили вам неудобство, но пройти мимо такой красоты оказалось выше наших сил. Скажите, а вот те чудесные розы, — он взмахом руки указал на один из наиболее пышных кустов, выделяющийся тем, что был буквально усыпан крупными белоснежными цветами, — Как называется этот сорт?
— Фрау Карл Друшки*, — не без гордости ответила Петуния.
— О! — экспрессивно воскликнул Маркус, и Гермионе стоило большого труда не вытаращится на него во все глаза. — Как я мог их не узнать! Они у вас очень, очень ухоженные. Я таких не видел даже в розарии парка Багатель**!
— Вы интересуетесь розами? — удивленно поинтересовалась Петуния, недоверчиво глядя на собеседника.
— Это самый красивый цветок на земле! — искренне произнес Маркус, а потом принялся, довольно активно жестикулируя, рассказывать о том, насколько его интересуют эти растения. Гермиона скромно стоящая рядом, поглядывала на тетку Гарри и, дождавшись, пока она совсем увлечется, сотворила заклинание доверия. Это было одно из самых простых и легких заклинаний такого типа, и запросто получалось без волшебной палочки, и при очень ограниченном объеме магии, доступном детскому организму, но, упав на благодатную почву, возымело действие не хуже, чем сильнейшая модификация подобных чар.
В итоге Маркус, представившийся Маркусом Греем, и Гермиона, которую он представил как Джейн, были и вправду приглашены на чашку чая в дом Дурслей. В общем-то, он даже не соврал. Ну, почти. В конце концов, Грей и Грейнджер - почти похоже, а второе имя Гермионы и вправду было Джейн.

______________________
* Фрау Карл Друшки - сорт роз посвящен супруге Карла Друшки, президента Общества Немецких Друзей Роз. Выведен в 1901 году.

** Без сомнения, розарий парка Багатель - самый известный французский розарий. Сюда приезжают любители королевы цветов со всех уголков мира - от Японии до Америки. Сам розарий небольшой по площади, но буквально напичкан розами - их здесь более 9000 сортов, собраны почти все последние новинки французских и многих зарубежных селекционеров.
Парк Багатель занимает площадь 24 га, расположен на окраине Парижа, в западной части Булонского леса. Он был задуман в смешанном стиле, и сочетает в себе уголки в классическом регулярном, английском стилях и даже вариации на тему восточных садов. С шедеврами топиарного искусства здесь соседствуют пейзажные композиции с гротами и водопадами. Ухоженные, буквально "вылизанные" местечки парка сменяются почти дикими природными уголками, где траву не стригут, чтобы не повредить весеннецветущим луковичным, а в тени огромных деревьев разгуливают павлины. Здесь очень любят отдыхать парижане, устраивая пикники прямо на траве.
Когда-то на этом месте были лишь небольшой дом и сад - владения Луи-Поля Беланже. Позднее имение перестраивается, появляется очаровательный небольшой замок, названный Багатель (безделушка). Замок несколько раз меняет владельцев, и наконец, переходит во владение графа Д'Артуа. Замок и сад находятся в плачевном состоянии и граф заключает пари с Марией-Антуанеттой о рекордных сроках восстановления замка и парка. Работы проводятся буквально за два месяца, в невероятном темпе. Год спустя владения расширяют, и появляется проект большого сада в пейзажном стиле. Его реализовывает известный садовник Томас Блэки. В 1905 г. парк переходит во владение города, и власти решают разбить там розарий.