Утро наступило быстро, а для Гарри даже слишком быстро. Сегодня он в первый раз проснулся не на кровати, и все тело ныло от лежания на твердом полу. Благо, что в этом климате можно было не переживать о простуде, и на полу было даже прохладней. Но сам факт нервировал. Гарри знал, как тренируют сабов, но никогда всерьез не примерял эту роль на себя. Он был свято убеждён, что вся его жизнь научила его подчинятся, и совершенно не горел желанием снова возвращаться к старой роли домового эльфа. А для Драко эта игра, похоже, была приятна. Не этого ожидал Гарри, когда соглашался на игру, он сам написал сценарий, и был предельно честен в описании того, чего хочет, вот только за всё то время, что он носит ошейник, Драко реализовал единственный пункт из пухлой тетрадки. И то - порка была скорее неудобной, чем такой, как хотелось, а хотелось физической боли, может быть, даже очень сильной боли. Он думал, что Драко его понял и поможет воплотить те запретные фантазии, которые будоражили его сознание, а вместо этого, похоже, Драко заботится только о собственном удовольствии. И это, с позволения сказать, “удовольствие”, было непонятным и странным для лежащего на полу Гарри. Ну, скажите на милость: в чем может быть кайф кормления с рук или отправления спать на пол? Понятности не добавлял и тот факт, что за весь вчерашний день Драко поимел его только один раз, и при этом не дал кончить. “Сволочь белобрысая”, - мелькнуло в голове у Гарри. Он не знал сколько ещё сможет вытерпеть, выдерживая это издевательство.
читать дальшеЭто утро было занято размышлениями и у Драко.
Всё шло по плану: Эрик оказался прав во всём, и в реакциях Гарри, и в его собственных. Когда Эрик рассказывал, что нужно сделать для того чтобы помочь Гарри, Драко очень боялся. Его пугало, что он не справится, а это с практической точки зрения означало потерять Гарри навсегда. Игра, которую он вёл, была слишком сложной, и в ней было слишком много переменных, могущих измениться в любой момент. Да он на самого себя, как выяснилось, положится не мог: откуда ж ему было знать, что его будут настолько бесить попытки Гарри контролировать ситуацию, например, или что попытка управления снизу будет выбешивать просто с полоборота?
Когда подчинялся он сам, то отдавался полностью, доверяя и принимая решения верхних партнеров. Гарри же, в отличие от него, только играет в доверие и приятие, на самом деле он терпит и не более того. О, как же это бесит, как раздражает недоверие и высокомерность этого гриффиндорца, похоже, жизнь его всё же не научила главной мудрости слизеринцев: “Если ничего не можешь сделать, расслабься и получай удовольствие по полной“. Позитивным, во всей сложившейся ситуации, был только один момент: вновь открытая часть, та самая которая наслаждалась, контролируя, просто забавлялась, глядя на потуги Гарри. Драко-доминант точно знал, что подчинит себе строптивого партнёра. Эта часть его характера была противоречива: безумно холодна и логична, но при этом страстна, полна любви и стремления заботиться. Открыв в себе эту сторону, Драко понял, наконец, то, что когда-то пытался объяснить отец: можно пытать с любовью. Это походило на состояние истинного целителя, или хирурга. Это было пугающе, но в тоже время несло ощущение бесконечной силы и свободы. Этим чувством можно было увлечься, и тогда на свет мог появиться новый маньяк - умный, холодный и страстный. Эта перспектива не радовала Драко, но и отказываться от части себя он не собирался - эту часть нужно было приручить и принять, сделав её неотделимой от основной личности.
Оставалась проблема Гарри, и если он последует совету Эрика и продолжит начатую игру - сегодняшний день станет решающим. “Пора вставать и снова идти по лезвию ножа”, - подумал Драко, открывая глаза.
Драко поднялся и демонстративно потянулся, прекрасно зная, что Гарри уже давно не спит.
- Вставай, лежебока, поможешь мне принять ванну, - бросил Драко через плечо, направляясь в душ и ни о чем больше не заботясь, вышел из комнаты, даже не оглянувшись.
Гарри, кряхтя, встал и с недовольным видом поплёлся в ванную. Драко стоял посередь помещения и демонстративно ждал чего-то. Гарри очень хотелось обидеться, но проблема была в том, что обижаться было не на что - Драко ни разу его не оскорбил и не перешел объявленных границ игры. Так что приходилось, скрепя сердце, подчиняться. Гарри понял, чего от него хотят и, включив воду, стал наполнять ванну. Драко стоял рядом с видом патриция и от его невозмутимого вида Гарри начинал тихо закипать.
Когда вода набралась, и Гарри закрутил краны, он ожидал, что Драко влезет в эту чертову ванну и он, наконец, приступит к выполнению возложенной на него задачи. От этой мысли он начал возбуждаться, но белобрысое чудовище продолжало упорно изображать статую.
- Чего желает господин? - с явной издёвкой в голосе спросил Гарри.
- Накажу. И, поверь мне, наказание тебе очень не понравится, - отрезал Драко. - Проверь температуру воды, или ты думаешь, что это моя работа?
Бесясь, Гарри опустил руку в воду, и скривился: она действительно была чересчур горячей, пришлось опять включить воду и подкорректировать. Когда вода стала нормальной температуры, Драко величественно вплыл в ванну. Гарри уважал Люциуса, но сейчас он его ненавидел искренне и до глубины души: ведь это его школа и гены заставляли Драко так себя вести. А осознание собственной, хоть и мелкой, но ошибки подстёгивало чувства. Гарри плавно уходил в собственный мир, Драко становился воплощением всего, что он боялся и ненавидел, он начинал видеть в нём и Дурслей, и Вольдеморта, и Люциуса (тех времён, когда Гарри его ещё боялся). Его разум пока ещё отделял все эти образы от настоящего Драко, но грань стремительно размывалась.
Вымывшись с помощью Гарри, Драко встал, и, приняв из рук раба полотенце, вышел в спальню. Гарри последовал за ним.
- Господин позволит мне сходить в туалет и принять душ? - спросил Гарри, спокойным, как он считал, голосом.
- Да, господин разрешает, - Гарри уже рванул в сторону ванной, как его настиг голос Драко, - но господин хочет посмотреть.
- На что? - опешил Гарри, от удивления он даже забыл, что спешил.
- На то, как моя собственность ухаживает за собой, разумеется, - надменным голосом сказал Драко, одеваясь.
Это было слишком. И грянул взрыв.
- Так я для тебя только собственность?! - взревел Гарри. - Я для тебя развлечение?! - продолжал орать Гарри, наступая на Драко.
- Да. И собственность, и развлечение, и слуга. Вот только даже домовой эльф из тебя плохой получается, видно правы были твои опекуны - ни на что ты не годен, ты даже простые приказы выполнить не можешь. А туда же, лезешь командовать людьми, стоящими на недосягаемой для тебя высоте. Признай, ведь в свое время, тебя возбуждало именно это: твоим рабом был аристократ и бывший школьный враг?
Всю эту тираду Драко произнес спокойным и даже несколько скучливым тоном, похоже, он не воспринимал Гарри как возможный источник опасности, не видел в нем никакой угрозы для себя.
Это стало последней каплей.
Контроль Гарри рухнул, и единственной его мыслью стало: уничтожить.
Он бросился на Драко с голыми руками, и завязалась драка. Даже лишенный магии, Гарри был вполне серьёзным противником, поэтому Драко совершенно без зазрения совести воспользовался магией. Сначала он лишь отклонял удары нацеленные в жизненно важные места собственного организма, а потом, осознав, что Гарри напрочь перестал себя контролировать и действительно стремится убить его, превратившись в дикого зверя борющегося за жизнь, развернулся по полной, отбивая щитами удары и во всю пользуясь откидывающими заклятьями. Конечно, можно было бы банально парализовать разъяренного противника, но это не входило в планы Драко. Ему нужно было, чтобы Гарри в процессе активного действия выпустил все, что у него накопилось внутри, выпустил свой страх, свою ненависть, свою обиду и выжег бы их. В парализованном состоянии он не сумел бы сделать этого.
Драко увидел момент, когда все страхи Гарри выплеснулись и знал, что если сумеет продержаться достаточно долго, чтобы Гарри смог взять их под контроль, то полдела будет сделано.
Драка продолжалась уже полчаса, обстановка в комнате, в которой сцепились двое парней, была полностью уничтожена, в одной из стен красовалась дыра в коридор, которую они каким-то образом, в пылу драки, умудрились проделать.
Гарри начал выдыхаться. Если бы у него работал разум, то Драко пришлось пришлось бы гораздо хуже, но сейчас работали только инстинкты. Из-за этого Гарри становился намного смертоноснее, но при этом гораздо хуже распределял свои силы и гораздо быстрее выдыхался. За время драки Драко не раз поблагодарил Мерлина и всех древних богов, каких только вспомнил, за то, что так хорошо зачаровал ошейник Гарри. Не дай Мерлин, тот добрался бы до магии. Наверняка, если бы разъяренный Поттер пустил ее в ход - от Драко осталась бы лишь горстка пепла.
Драко чувствовал, что и сам начинал уставать, да и лупить любимого человека об стены уже порядком надоело и в этот момент Гарри, нанеся ещё несколько ударов, сник, тяжело дыша.
- Ну что, отвёл душу?- меланхолично спросил Драко.
Гарри, полностью растеряв свой запал, без сил опустился на пол, и в первый раз по-настоящему осознал: он полностью в руках Драко.
- Ну ты и сволочь, Малфой, - с чувством, но без злости сказал Гарри.
- И именно за это ты меня любишь. Ну, так как, будешь подчиняться или ещё что-нибудь сломаем? - с улыбкой спросил Драко.
Гарри промолчал: в этот момент хотелось только сдохнуть.
Таким бесконечно беззащитным и неимоверно униженным он себя ещё никогда не чувствовал. И в этом не было ничего сексуального. Гарри казалось, что ему снова пять лет и сейчас придут дядька или тетка и накажут его, за то, что он не смог выполнить всю порученную работу в срок. Прежний страх с новой силой накатил на него. Только теперь у Гарри не было никаких сил сопротивляться ему. От наступившего отчаяния хотелось разрыдаться. И в этот момент он почувствовал, что его обнимают руки.
Как он мечтал в детстве о таких теплых заботливых руках, мечтал, о том, что кто-нибудь сильный придёт и позаботиться о нём. Гарри не выдержал и, рефлекторно вцепившись в рубашку Драко, разрыдался.
Впервые за много лет.
Он рыдал так после падения Темного Лорда и собственной смерти, тогда, в объятиях Эрика. Как маленький ребёнок, взахлёб, задыхаясь от недостатка воздуха. Он выплакивал своё детское одиночество, свою ненужность родственникам, необходимость постоянно бороться за жизнь. Он рыдал в кольце крепких рук дававших надежду ему, маленькому Гарри, на то, что о нем на это раз позаботятся, поддержат его, защитят от боли и страха. Возможно, в этот раз все будет по-другому и ему не сделают больно, может быть, его даже не предадут. За многие годы он так привык к этому, что даже не считал предательством поведение Дамблдора и Магического Мира. Он просто перестал доверять кому бы то ни было и открываться. Единственным, кому до этого момента позволялось видеть его слабость, был Эрик, и то перед ним он настолько не расклеивался. Для остальных он, день за днем, месяц за месяцем, разыгрывал сложный и опасный спектакль, делая вид, что обнажает свои слабые места, показывая им, что беззащитен перед ними, внушая ложную уверенность во власти над ним. Сам же, в это время, прятал свою уязвимость поглубже, защищая щитами оклюменции и ложными слоями психики. Даже Эрику не удалось пробраться под них так далеко.
- Маленький мой, хороший. Я тебя никогда не брошу. Замечательный мой, поверь мне, я не причиню тебе вреда, - шептал Драко, гладя Гарри по голове.
Драко не позволял Гарри вырваться или отстраниться, прижимаясь к нему крепко, но осторожно. Сейчас объятия больше походили на родительские, он обнимал и прижимал к себе насмерть перепуганного ребёнка, ни на секунду не прекращая говорить ему ласковые, успокаивающие слова. Его голос был уверенным и наполненным заботой. Он очень переживал за любимого, понимая, что в этот момент решается их судьба: если Гарри не поверит ему, у них никогда не будет совместного будущего. - Хороший мой, любимый, ну, посмотри на меня, - уговаривал Драко, подняв лицо Гарри за подбородок. То, что Гарри не сопротивлялся, его несколько обнадежило. Заплаканные изумрудные глаза были огромными, и в них всё ещё была обида.
- Зачем ты так со мной, Драко? - голос Гарри был надтреснутым от плача, и каким-то уязвимым.
Драко ещё никогда не видел Гарри таким, и это его пугало.
- Любимый, так было надо. Ведь ты осознаёшь теперь, что не доверяешь мне? - умоляющим голосом спросил Драко.
- Я и раньше это знал, - буркнул Гарри и попытался отвернуться. Драко не дал ему этого сделать
- Знать и осознавать - это очень разные вещи. Любимый, ты ведь боишься меня. Эти дни ты просто играл в покорность и ждал когда же я сделаю тебе гадость, - терпеливо объяснял Драко так и не выпуская Гарри из крепких объятий.
- И ты её сделал, - немного капризно сказал Гарри. Ему не хотелось признавать, что Драко прав, и его не просто поймали на горячем, так еще и ткнули туда носом.
- Нет, милый, да и не я на тебя напал.
- Ага, а кто наговорил мне кучу гадостей, а кто мною все стены оббил?! - начал сам себя заводить Гарри.
Но Драко только крепче прижал его к себе, слегка фиксируя руки: - Прекрати, у тебя всё равно сейчас нет сил на ещё один раунд, Да и поместье жалко. Оно красивое.
На этих словах Гарри как-то встрепенулся и окинул окружающую разруху виноватым взглядом:
- Упс, кажется, я перестарался, - сказало зарёванное лохматое чудо.
Это красивое место, стало первым, в магическом мире, которое ему хотелось назвать громким словом “Дом”, а людей в нём живущих - “Семьёй”. Даже Северуса, с его неистребимым ехидством, и Люциуса, с его аристократическими замашками.
Смех Драко был слышен на весь дом.
- Ладно, пойдем сходим в душ, потом поспим, проснемся и тогда продолжим серьезный разговор, - отсмеявшись, сказал Драко.
- А мне опять на полу спать? - продолжал капризничать Гарри.
- Нет, со мной, но потом мы обсудим твоё поведение, - Гарри почувствовал себя нашкодившим школьником и поплёлся за Драко в спальню. Приняв (на этот раз вместе) душ, они повалились на кровать и моментально уснули. Следующий раз они проснулись только ближе к вечеру.
Несмотря на случившуюся истерику, Гарри проснулся первым и, к тому моменту как Драко продрал глаза, успел напридумывать себе Мерлин знает чего.
Проснувшись, Драко не обнаружил рядом с собой любимого и нервно оглядел комнату. Скорчившийся в дальнем углу Гарри сидел, сжавшись в комок, и мелко дрожал. “Мерлин! Что еще успело случиться?!” - было единственной мыслью слетающего с кровати Драко. Парень сделал несколько шагов по направлению к любимому, но был остановлен его истеричным криком:
- Не подходи!
Драко остановился, пытаясь понять, что происходит. Ему было жизненно важно узнать причину плачевного состояния Гарри, а для этого, в любом случае, требовалось подойти. Осторожно, словно боясь спугнуть дикого зверя, он стал приближаться.
- Не приближайся! Я опасен! - крикнул Гарри, вжимаясь глубже в угол.
“Фу-у-у-ух, - облегченно выдохнул Драко, - похоже, Гарри вспомнил сегодняшнее утро и осознал, что действительно пытался меня убить. Это не самое страшное из того, что могло произойти”.
- Ты не опасен, Гарри, во всяком случае, для меня, - спокойным тоном сказал Драко, стараясь успокоить любимого.
- Я хотел тебя убить! Как ты можешь смотреть на меня без омерзения?! Я как бешенное животное! - продолжал гнуть свою линию Гарри.
- Да, хотел. Но я сам осознанно тебя спровоцировал, - таким же спокойным голосом, как раньше ответил Драко.
- Это не оправдывает моих действий! Ты просто сказал правду, я никчёмный, не на что не годный урод! Я даже не могу подчиниться простым командам! - истерично кричал Гарри.
- Гарри, успокойся. Я не считаю тебя ни никчёмным, ни уродом. В пользу последнего говорит то, что мне постоянно хочется заниматься с тобой сексом. Или ты считаешь, что у меня такой плохой вкус? - мягко спросил Драко, гордо задрав нос вверх.
Вся ситуация была настолько странной, что Гарри нервно рассмеялся, а Драко только это было и нужно. Он метнулся в угол и сцапал Гарри, крепко прижав к себе.
Тот, по правде сказать, слегка посопротивлялся, но настолько боясь причинить Драко вред, что это и за сопротивление считать было нельзя. Обняв Гарри руками и ногами, Драко начал успокаивать нервного любовника.
- Гарри, всё хорошо. Мы оба знали, что с тобой будут сложности, - уговаривал он его, как маленького.
- Но я не рассчитывал, что из-за пары глупых слов начну крушить все, что под руку подвернется и, тем более, попытаюсь убить, - пыхтя и пытаясь освободиться, ответил Гарри.
- Это оправданный риск. Это того... - договорить у Драко не получилось.
Гарри взвился и заорал на всю комнату:
- Оправданный риск?! Да как ты такое можешь говорить?!
- Так! - гаркнул в ответ Драко, - Мне проще рискнуть жизнью и получить шанс на любовь и доверие со стороны любимого человека, чем жить, как многие, витая в придуманных иллюзиях. Считай меня эгоистом, но я хочу, чтобы меня любили и верили мне, а не спали со мной, как на минном поле, ты хоть понимаешь, что не можешь расслабиться даже во сне, когда спишь рядом с нами?! Быть всегда начеку - не нормально даже для мага-воина! Все это заметили давным-давно, но только отец и Эрик смогли придумать, как это изменить! - орал на ошарашенного Гарри Драко.
- А твой отец-то тут причём? Я знаю, что Эрик приложил руку ко всему этому безобразию, но Люциус тут каким боком? - изумление Гарри было смешано с львиной долей любопытства.
“Ага, похоже, он начинает меня слушать и мыслить логически.” - довольно отметил Драко и ослабил хватку, скорее уже прижимаясь к Гарри как к любовнику, а не прижимая к себе ребенка способного себя покалечить. Потершись подбородком о плечо Гарри, он решил ответить:
- Отец давно заметил, что с тобой что-то не ладно. Может, кто другой и не понял бы, но у него был в жизни очень похожий случай, вот он мне и попытался объяснить, что с тобой творится. Но, что конкретно нужно делать, я всё равно не знал. Тем более, что отец предупредил чем опасна эта ситуация. Он мне и предложил развести тебя на “слабо”. Как видишь, сработало. Но всё было бы по-другому, если бы сюда не пришел Эрик. Твоё состояние мучило его давно, но он не решался на подобную терапию, опасаясь, что ты ещё не готов. Но когда ты пришел к нему со своей проблемой пару дней назад, он, естественно, воспользовался ситуацией. Он рассказал мне гораздо больше о твоих проблемах, чем я знал раньше, и предложил несколько моделей поведения. Весь тот день, что мы провели с ним, мы обсуждали возможные сценарии твоего поведения. В общем, он оказался во всём прав. Он даже меня расколол за пять минут. Я ведь не лучше тебя. Я, возможно, зверюга ещё и похлеще: если твой зверь не думает, он просто защищается, то у моего ещё и совершенно холодный разум, - горько закончил Драко сбивчивую речь.
- Погоди, - остановил любимого Гарри, выворачиваясь из объятий и глядя тому в глаза. - Я многого не понял. Давай по порядку и, может, мы встанем с пола? - предложил Гарри.
Драко легко встал, подал руку Гарри, и они вдвоем умостились на диване, все еще держась за руки. Это было как-то по-детски, но сейчас им обоим это было необходимо: ощущение руки любимого человека помогало удерживать сознание в реальности и не скатываться в панику.
- Жаль, что мы разнесли мою спальню, - с грустью сказал Драко.
- Моя тоже ничего, - флегматично ответил Гарри, глядя куда то в стену.
- Твоя кровать не такая удобная.
- Кровать, она и есть кровать. Разве, они так сильно отличаются? Хорошо, что у тебя хватило сил дотащить нас сюда, а то, так и спали бы на руинах, - поддержал разговор Гарри, собирая разбегающиеся мысли и пытаясь осознать сказанное любимым. В какой-то момент это более-менее удалось, и Гарри заговорил:
- Ладно, Малфой, не съезжай с темы. Что вы там с твоим папенькой придумали? И откуда у него такой опыт? - решил не тянуть кота за хвост и задал совершенно недвусмысленные вопросы Гарри.
- Да отец просто предложил, чтобы я познакомил тебя с доминированием и подчинением, он считал, что у тебя большие проблемы с доверием. Только даже он не представлял, насколько большие, - каким-то уставшим голосом выдал Драко.
- А откуда у него эта информация? - не унимался Гарри. - Да и исходно все это затеял не ты, а Мэйт, а ты, кажется, вообще не знал о ее планах?
- Мэйт хотела, чтобы мы с тобой переспали и, хоть и странным способом, но добилась этого. А фантазия и интуиция у нашей любимой ещё та... - с восхищением вспомнил Драко, - она ведь нас спалила, как маленьких. Я тогда даже не задумывался, о том что мне может всё это подойти, а она догадалась, - продолжал говорить Драко с теплой улыбкой на губах. - А вот о твоих проблемах она не догадалась, впрочем, как и я по началу. А если бы не крёстный, то и отец ничего бы не понял и не стал бы меня расспрашивать.
- А Снейп тут причём?! - взревел раненым гиппогрифом Гарри: он уже ничего не понимал, в голове была каша, а то, что такое количество людей в курсе его слабостей, делала ситуацию невыносимой.
Но Драко, как и советовал ему Эрик, решил сразу расставить все точки над i, и ничего не скрывать:
- А Северус и был тем человеком, у которого были такие же проблемы, как у тебя. Только отцу повезло, когда мама всё поняла и объяснила отцу, Северус был моложе тебя, и проблемы не были такими запущенным, да и отцу он исходно доверял больше, но в остальном один в один, - грустно улыбнулся Драко.
На него навалила усталость, за окном была ночь.
- Ты хочешь сказать, что Люциус так же поступил со Снейпом? - не веря своим ушам спросил Гарри.
Картины, проносившиеся у него в голове, были одна интереснее другой. А увидев подтверждающий кивок Драко, Гарри не выдержал, и громко заржал. Драко не стал ему мешать, понимая, что это нервная разрядка. А когда Гарри отсмеялся, предложил:
- Я предлагаю и с играми, и с откровениями на сегодня закончить, пошли, поедим, а потом баиньки.
Ели молча, а когда подали чай, Драко заговорил:
- Я предлагаю тайм-аут на завтра. Подумай, и реши, хочешь ли ты продолжать игру, но учти: если ты решишь её продолжить - я больше не позволю халтурить. Я хочу, чтобы ты прилагал усилия и пытался довериться мне. Мне хочется, чтобы ты растворился в тех простых действиях, которые я буду вынуждать тебя делать. В доминировании и подчинении доверие - это основной момент, как и в садо-мазо, но тут оно гораздо глубже. Саб доверяется своему Дому, как младенец доверяется своему родителю. Это тотально и безоговорочно. Я понимаю, что так ты ни кому никогда не доверял, и у тебя не было родителей, но именно такой опыт я и Эрик и хотим тебе дать. Но для этого ты должен стараться, а не отбывать номер, понимаешь? - проникновенно вещал Драко. - Подчинение это очень приятно, если человек хотя бы пытается доверять партнеру. Без этого мы просто истреплем друг другу нервы, а результата не добьемся. Как тебе такое предложение? - спросил Драко, заинтересованно глядя на Гарри.
- Это гораздо больше того, что я ожидал. Я постараюсь быть честным. - откровенно ответил Гарри. - Но представить тебя в роли моего отца не могу. - Не удержался он от комментария.
- От тебя этого и не требуется. Принцип доминирования и подчинения охватывают всю нашу жизнь, и в браке без них никак, - улыбнувшись, ответил Драко.
Дни шли один за другим, и Люциус Малфой обстоятельно и подробно рассказывал приемной дочери о роли женщин в роду, объясняя ей всю сложность и ответственность ее положения в браке-триумвирате. Он рассказывал, а сам тосковал по Нарциссе - по идее, правильнее было бы, если бы такие вещи рассказывала именно она, а вовсе не мужчина. Конечно, еще более правильным было, если бы это все Мэйт рассказала ее собственная мать, но, по понятным причинам, это было не возможно. О многих моментах ему было говорить очень непросто, но раз за разом, преодолевая смущение, маг делился собственным опытом и накопленными знаниями.
Мэйт было безумно интересно слушать названного родителя, но ее очень смущало то, что его рассказы никак не пересекаются с теми знаниями, которые у нее были.
Когда Люциус только начал рассказывать, девушке казалось, что структура предстоящего ей брака, чем-то напоминает матриархат и главенство женщины является неоспоримым и недосягаемым, но со временем она поняла, что на самом деле описываемая структура семьи не походит ни на одну из известных ей моделей.
В одну из таких бесед, натолкнувшись на очередное несоответствие своих знаний очередному рассказу, Мэйт, не выдержав, высказалась:
- Люциус, кажется мне никогда этого всего не понять. У меня никак не складывается картинка и я иногда вообще не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь.
Мужчина посмотрел на приемную дочь и спросил:
- Я тебе это рассказываю, чтобы у тебя не было неожиданностей, чтобы ты была готова к некоторым моментам. Понимаешь... Я пытаюсь поделиться с тобой личным опытом. Нарси, Сев и я, хоть и не состояли официально в триумвирате, жили по его принципам. И, ох... сложно как, но в общем, Драко воспитан в рамках тех традиций, о которых я тебе рассказываю и будет вести себя именно по этим принципам. Твой второй супруг, смотря на него, будет подстраиваться...
- С чего бы? - перебила, задав вопрос Мэйт. - Гарри, по-моему, обладает весьма самостоятельной точкой зрения.
- Так вот, поверь мне, он будет где-то в чем-то копировать Драко, впрочем, как и Драко - его. Я не смогу объяснить почему это так, но что так происходит я наблюдал на собственном опыте.
- Ну, допустим, но все так сложно... Куча каких-то загадочных правил, условностей, не известных мне традиций...
- Это только кажется, что все так сложно. На самом деле все предельно просто. Смотри: есть традиции, это какие-то совершенно традиционные жесты, которые понятны любому аристократу. Они весьма подробно описаны даже в книгах, поэтому легко изучаются. Условности и правила регламентируются, по сути, несколькими вещами: уже упоминаемыми традициями, физиологией, магией и, по сути, на самом деле все сводится к принципами доминирования. Все, больше ничего нет.
- Не понимаю, - призналась Мэйт. - Допустим, с традициями я могу ознакомиться, но как быть с остальным? Что это за загадочные принципы?
- Это элементарно: власть принадлежит тому, кто способен доказать на нее права. Попытаюсь объяснить на примерах: только женщина способна рожать детей, поэтому все, что касается деторождения и воспитания - это ее вотчина. Тут доминирует она и ее слово - закон. В вашем союзе самым компетентным в силовых столкновениях будет Гарри и если он скажет вам с Драко стоять и не отсвечивать - то вам придется подчиниться. Ну и так далее.
- Логику прослеживаю. Но при чем тут физиология и магия?
- Тоже ничего сложного. Женщины, на длительной дистанции, выносливее мужчин, но при этом физически слабее. Поэтому никто не поручит тебе поднимать двухсотфунтовый мешок с чем-нибудь, но, зато, если придется, скажем, терпеть боль - то ты выдержишь значительно дольше мальчиков. Драко сломается первым, следом сломается Гарри, ты будешь последней.
- И толку?
- Толку много. Ты, если что, находясь в сознании, может быть, сумеешь найти выход и спасти ситуацию. А с магией все еще проще. Женщина-Мать - это центр магической силы рода, ее ядро. Именно она передает магию наследникам и наследницам. Именно женщина может при необходимости усилить своих мужчин или ослабить их магически.
- Зачем может понадобиться ослаблять их? - удивленно спросила Мэйт.
- Случаи бывают разные. Нам с Северусом не раз удавалось за счет этого выжить...
Мэйт непонимающе посмотрела на названного отца, ожидая продолжения, но он молчал, погрузившись в воспоминания. Через некоторое время мужчина вернулся к действительности и продолжил рассказ:
- Ты ведь знаешь, что чем сильнее маг, тем болезненнее на него действует то же Круцио?
Мэйт покачал головой. Эта информация была для нее новостью.
- Ну так вот, теперь знай, что это так. И темная метка действовала куда сильнее на сильных, чем на слабых. Нарси ослабляла нас обоих перед визитами к Темному Лорду и Северуса, в те моменты, когда он не мог откликнуться на его вызов. Помимо этого есть заклинания, позволяющие откачивать из магов часть их силы при личном контакте. Темный Лорд иногда собирал вокруг себя магов именно с этой целью. Проблема этого заклинания в том, что его можно использовать только на сильных магах, с слабенькими оно либо не срабатывает, либо они под его воздействием умирают, но, в любом случае, не приносит нужного результата. Темный Лорд достаточно быстро понял это и с тех пор, гм, подпитывался избирательно, а мы с Северусом всегда виделись ему как не достаточно сильные для его целей колдуны. Это было именно благодаря тому, что Нарси ослабляла нас, и это нас спасало от неприятной, весьма болезненной и опасной обязанности. Ощущения, конечно, не слишком приятные, но альтернатива была значительно хуже. Сильный маг, подвергаясь такому заклинанию регулярно, очень сильно меняется: он постепенно теряет разум. Известная тебе Беллатриса Лестрейндж стала такой именно из-за этого заклинания. А еще пока была жива Нарси, мы втроем могли обмениваться мыслями и ощущениями. Я, к сожалению, не знаю, была ли это индивидуальная особенность нашей троицы или нет.
- Гарри эмпат, - задумчиво сказала Мэйт, - может быть и у нас получится...
Люциус согласно кивнул и заговорил вновь:
- Еще именно Мать Рода решает все конфликтные ситуации в семье. Женщины обычно спокойнее и менее импульсивны, чем мужчины, поэтому эта функция досталась именно им. Она обладает правом карать провинившихся.
- То есть?
- Вот буквально то, что ты слышала, - отчего-то смущаясь, сказал Люциус. - Когда я был болен, ты ведь осматривала меня целиком? - спросил он недоуменно смотрящую на него девушку.
Мэйт кивнула.
- Видела у меня на заднице тонкие шрамы? - опуская глаза спросил Люциус и девушка покраснела. - Это … Ох... Это проще показать, чем рассказать. Используй легилименцию, я покажу тебе это воспоминание, - предложил мужчина смущенной девушке.
- Может не надо? - робко спросила она, краснея.
Люциус пожал плечами и сказал:
- Я понимаю, что смутил тебя, но, поверь мне, так будет лучше. Это, конечно, очень интимное переживание, но если ты будешь знать некоторые вещи, тебе будет проще потом с твоими мальчишками. Ваша троица, в чем-то, очень похожа на нашу, а ты на Нарси. Передавая тебе эти знания, я лишь стремлюсь облегчить тебе задачу, показав, что может случиться. Мне бы не хотелось, чтобы вы попадали в такие-же передряги, как в свое время мы, но мало ли, что бывает в жизни. Действуй, девочка, я покажу тебе сначала, что она сделала, а потом за что и зачем. Думаю, ты поймешь и сделаешь верные выводы, - мягко попросил Люциус, открывая сознание и вытаскивая воспоминание о памятной сцене на самую поверхность.
Мэйт посмотрела ему в глаза и увидела там упрямую решимость и просьбу.
- Легилименс, - произнесла она и мягко скользнула в сознание названного отца.
Увиденное ужаснуло ее.
В помещении с голыми кирпичными стенами висел, подвешенный за руки, в чем мать родила, молодой Люциус Малфой. Его спина и задница представляли из себя кровавую кашу, а рядом стояла, с выражением холодной ярости на лице Нарцисса с хлыстом в руках. С кончика хлыста на пыльный пол падали яркие красные капли.
Потом картинка резко сменилась, и перед глазами Мэйт возник изящно обставленный салон, Нарси сидела за пяльцами и что-то вышивала блестящими шелковыми нитками. Дверь открылась, и в комнату вошел молодой лорд Малфой с радостной улыбкой на устах.
- Нарси, он принял меня! - бодро сказал молодой человек, направляясь к девушке и целуя ее в висок.
- Кто? - спросила девушка, поднимая глаза от вышивки и улыбаясь в ответ супругу.
- Темный Лорд! - довольно сообщил Люциус, закатывая рукав и предъявляя супруге темную метку.
Глаза девушки при виде “татуировки” сначала округлились, а затем сузились, превратившись в две льдинки. Она, медленно достав волшебную палочку, прицелилась в рисунок на руке супруга и сотворила заклинание. После этого несколько минут внимательно изучала что-то, а потом звенящим, от тщательно сдерживаемой ярости, голосом, спросила:
- Люциус Абрахас Малфой! Вы знаете, ЧТО у вас на руке?
Люциус непонимающе посмотрел на супругу, искренне недоумевая, отчего она так взвилась, ведь ему оказана великая честь стать одним из приближенных самого Темного Лорда!
- Нарси, - начал было аристократ, но был прерван яростным взглядом.
- Ответьте мне, знаете ли Вы, что это такое?! - непререкаемым тоном спросила Нарцисса, поднимаясь на ноги и складывая руки на груди.
- Ну, это знак отличия... - неуверенно пробормотал Люциус.
- Что?! - переспросила Нарцисса.
- Это знак отличия, - сказал Люциус, - таким наш Темный Лорд награждает приближенных слуг.
- Наш?! Награждает?! Люциус Малфой! Вы в своем уме?! - Нарцисса не кричала, нет, но интонации были такими, что Мэйт стало не просто неуютно, она испытывала панический ужас. - Это Рабское Клеймо! Лорд Малфой! - титул и фамилия супруга были сказаны с таким презрением, будто Нарцисса именовала даже не нищего с паперти, а безмозглого флоббер-червя.
- Откуда ты...
- У меня, хвала Мерлину, есть мозги, и я умею ими пользоваться, в отличие от Вас, Люциус! - сказала Нарцисса. - Простейшее заклинание для распознавания символов в сочетании с диагностирующим Вам в помощь.
Люциус достал свою волшебную палочку, по-новой закатал рукав, сотворил указанные заклинания и ужаснулся: на его белоснежной коже действительно “красовалось” рабское клеймо: от клейма расходились темные тонкие щупальца, опутывая предплечье, они явно росли и со временем грозили оплести его целиком. Клеймо подавляло, делая носителя покорным воле Господина, оно позволяло наказывать непокорного раба даже на большом расстоянии и даже убить его.
Люциуса обуяла паника: как он мог позволить сотворить с собой такое? Как он мог подвергнуть такому позору свой Род, да еще и вовлек во все это Северуса? Осознание содеянного переполняло его, обжигая виной и обреченностью. Он только сейчас понял насколько ошибся и был готов не только провалиться сквозь землю от стыда, но и немедленно пустить себе Аваду в лоб.
- Вижу, Вы наконец осознали, что сотворили? - холодно поинтересовалась Нарцисса, бесстрастно взирая на мужа.
Люциус опустил рукав, выронил волшебную палочку и опустился перед супругой на колени, принимая позу покорности.
- С-с-северус... - сумел выдавить он из себя. - Я полный идиот!
Нарцисса несколько секунд молча смотрела на него, видимо сопоставляя что-то, Люциус же истолковав ее молчание по своему, ни слова не проронив, растянулся у ее ног на полу. В это мгновение он был готов к тому, что Нарцисса убьет его, как бешеную собаку и не только понимал, что она будет в своем праве, но и заранее принимал любое ее решение.
Молодая женщина присела рядом и сгребя волосы мужа в кулак, дернула вверх, поворачивая его лицо к себе.
- Ты вовлек во все это еще и Северуса?! - спросила она.
Люциус только молча прикрыл глаза, подтверждая ее догадку. Не зная, что делать и как оправдать свой проступок он обрушил все ментальные щиты, в слабой надежде на помилование. Нарцисса, судя по всему, почувствовала это, но никак не отреагировала, она лишь смотрела мужу в глаза и молчала. Он был готов к смерти.
- Убирайтесь, - сказала она через несколько томительных минут. - Чтобы духу вашего тут не было.
Голос ее был холоден, а лицо кроме гадливости не выражало ничего. Поднимаясь на ноги, Нарцисса обтерла о край платья руку, которой держала его за волосы. Люциус поднялся с пола и быстро вышел из комнаты.
Следующие трое суток стали для него истинным кошмаром. Щупальца метки успели оплести полностью левую руку и постепенно оплетали левую часть груди. Пока это были лишь тоненькие и довольно редкие ниточки, но было понятно, что со временем они совьются в плотный кокон. И случится это довольно скоро. Молодой мужчина в ужасе метался по своей спальне пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Он связался с Северусом и дальше они метались уже вдвоем.
В какой-то момент зельевар резко остановился и сказал:
- Нарси.
Люциус лишь мотнул головой. Он знал, что супруга не желает его видеть и прекрасно ее понимал.
- Нет, ты не понял. Я сам пойду к ней. Прямо сейчас, - сказал Северус и ушел.
Отсутствовал он почти сутки, а вернувшись, выглядел просто ужасно, но при этом был относительно спокоен.
- Мы нашли выход, Люц, - сообщил он.
Аристократ впился в него взглядом, ожидая рассказа.
- Распространение клейма можно остановить, мы нашли метод, но нам обоим он очень не понравится. Нарси согласилась помочь.
- И что это? - нервно спросил Малфой.
- Боль. Много боли, - непонятно ответил Северус, глядя на него бездонными черными глазами.
- Ты можешь толком объяснить?! - взвился Люциус.
Северус кивнул и уселся в кресло.
- Ритуал искупления вины. Мы с Нарси думаем, что порка будет оптимальным входом в ритуал, во всяком случае, во всех описаниях проведения ритуала, найденных нами, применяли именно ее. Скорее всего, потом, мы испытаем довольно длительную магическую лихорадку, от которой мы имеем шансы и умереть. Если мы выживем - метку это полностью не уберет, но остановит опутывание, оставив нам часть свободы. Другого варианта, кажется, нет. Во всяком случае, пока Темный Лорд не умрет.
- Ритуал искупления вины? Вины перед родом? Я верно понял?
- Да. И ты знаешь, что это значит.
Люциус кивнул. Он знал об этом ритуале и понимал, насколько они рискуют. Процедура была более чем болезненная и применялась только в случаях очень серьезной вины и при отсутствии других выходов. Боль использовалась в качестве инструмента для очищения сущности провинившегося мага, а основной сложностью было даже не пережить ее или последствия ритуала. Самым сложным было сначала искренне осознать свою вину, признать себя виновным, а потом со смирением и радостью принять боль, как наказание и возможность искупить свою вину. Та версия ритуала, которую нашли Нарцисса и Северус, предназначалась для мужчин рода и могла быть проведена только женщиной, а самыми важным условием, для его успешного проведения, была искренность подвергающегося ему. Если ее не было - он гарантированно умирал.
Ритуал всегда проходил только по доброй воле всех участников, и согласившейся на его проведение Нарциссе, пришлось очень не сладко. Ее задачей было провести своих мужчин по грани безумия и при этом не лишиться разума самой. Она справилась с этой задачей, подарив им возможность сохранить себя. Обоим мужчинам крайне повезло, в том, что у них была такая женщина.
Обессиленная Мэйт выскользнула из сознания Люциуса и шокировано воззрилась на него.
- И Нарцисса сумела сделать это?! - потрясенно спросила девушка.
Люциус кивнул.
- Она могла и отказаться. Это было в ее праве. Она, к счастью, согласилась, ведь только женщина имеет право на проведение подобного ритуала... Шрамы на спине она потом свела, а вот на моей заднице оставила, в напоминание о моем идиотизме. И это тоже было в ее праве. Нарси вообще могла оставить их все, - тихо сказал Люциус. - Теперь понимаешь, какой властью обладает Мать Рода?
- Я не уверена, что готова к такой ответственности, - также тихо сказала Мэйт, пытаясь хоть как-то осмыслить увиденное. Ей было страшно.
- А вот я в тебе уверен. Если бы ты оказалась на месте Нарциссы - ты бы справилась. Чтобы решиться на подобное, нужно обладать не только силой воли. Нужно любить, а ты любишь.
“… Нарцисса, - размышляла Гермиона. - А ведь Люциус очень странно себя ведет. Он любит Нарси, и по-моему, ему кажется, что она до сих пор жива и может вдруг открыть дверь и войти... Как-то это неправильно. Снейп вот ее ни разу, даже мельком, не упомянул, хотя, насколько я могу судить, тоже был к ней отнюдь не равнодушен. Что-то мне подсказывает, что эти взрослые мальчики сейчас находятся в полной заднице. Вот только как бы это проверить? С Малфоем разговаривать бесполезно, он четко делает вид, что все у него хорошо, а вот Северуса... если он меня сгоряча не проклянет, то можно попытаться вызвать на откровенность. Вопрос, как к нему подкатиться?” - думала Мэйт, сидя рядом с Люциусом.
Люциус молчал и смотрел куда-то в даль, а Мэйт пыталась придумать повод подкатить к суровому профессору с весьма откровенным разговором и остаться при этом живой. Через некоторое время, прикинув так и эдак, она решила, что действовать напролом будет самым верным путем в этой ситуации, осталось только верно выбрать момент, или просто сотворить его.
В этот момент Мэйт посетило озарение: Люциус упорно сравнивает ее с Нарциссой, он ведь не просто так это делает? “Либо мы с ней действительно в чем-то очень похожи, либо у названного папеньки просто течёт крыша и он пытается подогнать мой образ под образ умершей супруги. Что у него в голове происходит я, наверное, никогда не узнаю, а вот попытаться пообщаться со Снейпом, с той позиции как сделала бы это Нарцисса, я могу попробовать”. Роль, в которой ей предстояло выступить, была очень непростой, шансов на успех крайне мало, но интуитивно девушка знала: это необходимо и если не заставить Люциуса с Северусом разобраться в своих отношениях после смерти их женщины, если они не отпустят ее, оплакав, - то, что с ними обоими будет дальше не известно никому. Почему-то у Мэйт не возникало никаких сомнений, что все будет плохо. Весь ее опыт подсказывал, что если что-то плохое может случиться, то оно обязательно случится и сделает это в наихудшем, из возможных, виде.
Придя к таким неутешительным выводам Мэйт поднялась с крыльца, похлопала Люциуса по плечу и пошла в дом. Вечерело, пора было заниматься ужином, кормить небольшой коллектив да укладываться спать. Люциус остался на крыльце, идти в дом ему не хотелось.
читать дальшеЭто утро было занято размышлениями и у Драко.
Всё шло по плану: Эрик оказался прав во всём, и в реакциях Гарри, и в его собственных. Когда Эрик рассказывал, что нужно сделать для того чтобы помочь Гарри, Драко очень боялся. Его пугало, что он не справится, а это с практической точки зрения означало потерять Гарри навсегда. Игра, которую он вёл, была слишком сложной, и в ней было слишком много переменных, могущих измениться в любой момент. Да он на самого себя, как выяснилось, положится не мог: откуда ж ему было знать, что его будут настолько бесить попытки Гарри контролировать ситуацию, например, или что попытка управления снизу будет выбешивать просто с полоборота?
Когда подчинялся он сам, то отдавался полностью, доверяя и принимая решения верхних партнеров. Гарри же, в отличие от него, только играет в доверие и приятие, на самом деле он терпит и не более того. О, как же это бесит, как раздражает недоверие и высокомерность этого гриффиндорца, похоже, жизнь его всё же не научила главной мудрости слизеринцев: “Если ничего не можешь сделать, расслабься и получай удовольствие по полной“. Позитивным, во всей сложившейся ситуации, был только один момент: вновь открытая часть, та самая которая наслаждалась, контролируя, просто забавлялась, глядя на потуги Гарри. Драко-доминант точно знал, что подчинит себе строптивого партнёра. Эта часть его характера была противоречива: безумно холодна и логична, но при этом страстна, полна любви и стремления заботиться. Открыв в себе эту сторону, Драко понял, наконец, то, что когда-то пытался объяснить отец: можно пытать с любовью. Это походило на состояние истинного целителя, или хирурга. Это было пугающе, но в тоже время несло ощущение бесконечной силы и свободы. Этим чувством можно было увлечься, и тогда на свет мог появиться новый маньяк - умный, холодный и страстный. Эта перспектива не радовала Драко, но и отказываться от части себя он не собирался - эту часть нужно было приручить и принять, сделав её неотделимой от основной личности.
Оставалась проблема Гарри, и если он последует совету Эрика и продолжит начатую игру - сегодняшний день станет решающим. “Пора вставать и снова идти по лезвию ножа”, - подумал Драко, открывая глаза.
Драко поднялся и демонстративно потянулся, прекрасно зная, что Гарри уже давно не спит.
- Вставай, лежебока, поможешь мне принять ванну, - бросил Драко через плечо, направляясь в душ и ни о чем больше не заботясь, вышел из комнаты, даже не оглянувшись.
Гарри, кряхтя, встал и с недовольным видом поплёлся в ванную. Драко стоял посередь помещения и демонстративно ждал чего-то. Гарри очень хотелось обидеться, но проблема была в том, что обижаться было не на что - Драко ни разу его не оскорбил и не перешел объявленных границ игры. Так что приходилось, скрепя сердце, подчиняться. Гарри понял, чего от него хотят и, включив воду, стал наполнять ванну. Драко стоял рядом с видом патриция и от его невозмутимого вида Гарри начинал тихо закипать.
Когда вода набралась, и Гарри закрутил краны, он ожидал, что Драко влезет в эту чертову ванну и он, наконец, приступит к выполнению возложенной на него задачи. От этой мысли он начал возбуждаться, но белобрысое чудовище продолжало упорно изображать статую.
- Чего желает господин? - с явной издёвкой в голосе спросил Гарри.
- Накажу. И, поверь мне, наказание тебе очень не понравится, - отрезал Драко. - Проверь температуру воды, или ты думаешь, что это моя работа?
Бесясь, Гарри опустил руку в воду, и скривился: она действительно была чересчур горячей, пришлось опять включить воду и подкорректировать. Когда вода стала нормальной температуры, Драко величественно вплыл в ванну. Гарри уважал Люциуса, но сейчас он его ненавидел искренне и до глубины души: ведь это его школа и гены заставляли Драко так себя вести. А осознание собственной, хоть и мелкой, но ошибки подстёгивало чувства. Гарри плавно уходил в собственный мир, Драко становился воплощением всего, что он боялся и ненавидел, он начинал видеть в нём и Дурслей, и Вольдеморта, и Люциуса (тех времён, когда Гарри его ещё боялся). Его разум пока ещё отделял все эти образы от настоящего Драко, но грань стремительно размывалась.
Вымывшись с помощью Гарри, Драко встал, и, приняв из рук раба полотенце, вышел в спальню. Гарри последовал за ним.
- Господин позволит мне сходить в туалет и принять душ? - спросил Гарри, спокойным, как он считал, голосом.
- Да, господин разрешает, - Гарри уже рванул в сторону ванной, как его настиг голос Драко, - но господин хочет посмотреть.
- На что? - опешил Гарри, от удивления он даже забыл, что спешил.
- На то, как моя собственность ухаживает за собой, разумеется, - надменным голосом сказал Драко, одеваясь.
Это было слишком. И грянул взрыв.
- Так я для тебя только собственность?! - взревел Гарри. - Я для тебя развлечение?! - продолжал орать Гарри, наступая на Драко.
- Да. И собственность, и развлечение, и слуга. Вот только даже домовой эльф из тебя плохой получается, видно правы были твои опекуны - ни на что ты не годен, ты даже простые приказы выполнить не можешь. А туда же, лезешь командовать людьми, стоящими на недосягаемой для тебя высоте. Признай, ведь в свое время, тебя возбуждало именно это: твоим рабом был аристократ и бывший школьный враг?
Всю эту тираду Драко произнес спокойным и даже несколько скучливым тоном, похоже, он не воспринимал Гарри как возможный источник опасности, не видел в нем никакой угрозы для себя.
Это стало последней каплей.
Контроль Гарри рухнул, и единственной его мыслью стало: уничтожить.
Он бросился на Драко с голыми руками, и завязалась драка. Даже лишенный магии, Гарри был вполне серьёзным противником, поэтому Драко совершенно без зазрения совести воспользовался магией. Сначала он лишь отклонял удары нацеленные в жизненно важные места собственного организма, а потом, осознав, что Гарри напрочь перестал себя контролировать и действительно стремится убить его, превратившись в дикого зверя борющегося за жизнь, развернулся по полной, отбивая щитами удары и во всю пользуясь откидывающими заклятьями. Конечно, можно было бы банально парализовать разъяренного противника, но это не входило в планы Драко. Ему нужно было, чтобы Гарри в процессе активного действия выпустил все, что у него накопилось внутри, выпустил свой страх, свою ненависть, свою обиду и выжег бы их. В парализованном состоянии он не сумел бы сделать этого.
Драко увидел момент, когда все страхи Гарри выплеснулись и знал, что если сумеет продержаться достаточно долго, чтобы Гарри смог взять их под контроль, то полдела будет сделано.
Драка продолжалась уже полчаса, обстановка в комнате, в которой сцепились двое парней, была полностью уничтожена, в одной из стен красовалась дыра в коридор, которую они каким-то образом, в пылу драки, умудрились проделать.
Гарри начал выдыхаться. Если бы у него работал разум, то Драко пришлось пришлось бы гораздо хуже, но сейчас работали только инстинкты. Из-за этого Гарри становился намного смертоноснее, но при этом гораздо хуже распределял свои силы и гораздо быстрее выдыхался. За время драки Драко не раз поблагодарил Мерлина и всех древних богов, каких только вспомнил, за то, что так хорошо зачаровал ошейник Гарри. Не дай Мерлин, тот добрался бы до магии. Наверняка, если бы разъяренный Поттер пустил ее в ход - от Драко осталась бы лишь горстка пепла.
Драко чувствовал, что и сам начинал уставать, да и лупить любимого человека об стены уже порядком надоело и в этот момент Гарри, нанеся ещё несколько ударов, сник, тяжело дыша.
- Ну что, отвёл душу?- меланхолично спросил Драко.
Гарри, полностью растеряв свой запал, без сил опустился на пол, и в первый раз по-настоящему осознал: он полностью в руках Драко.
- Ну ты и сволочь, Малфой, - с чувством, но без злости сказал Гарри.
- И именно за это ты меня любишь. Ну, так как, будешь подчиняться или ещё что-нибудь сломаем? - с улыбкой спросил Драко.
Гарри промолчал: в этот момент хотелось только сдохнуть.
Таким бесконечно беззащитным и неимоверно униженным он себя ещё никогда не чувствовал. И в этом не было ничего сексуального. Гарри казалось, что ему снова пять лет и сейчас придут дядька или тетка и накажут его, за то, что он не смог выполнить всю порученную работу в срок. Прежний страх с новой силой накатил на него. Только теперь у Гарри не было никаких сил сопротивляться ему. От наступившего отчаяния хотелось разрыдаться. И в этот момент он почувствовал, что его обнимают руки.
Как он мечтал в детстве о таких теплых заботливых руках, мечтал, о том, что кто-нибудь сильный придёт и позаботиться о нём. Гарри не выдержал и, рефлекторно вцепившись в рубашку Драко, разрыдался.
Впервые за много лет.
Он рыдал так после падения Темного Лорда и собственной смерти, тогда, в объятиях Эрика. Как маленький ребёнок, взахлёб, задыхаясь от недостатка воздуха. Он выплакивал своё детское одиночество, свою ненужность родственникам, необходимость постоянно бороться за жизнь. Он рыдал в кольце крепких рук дававших надежду ему, маленькому Гарри, на то, что о нем на это раз позаботятся, поддержат его, защитят от боли и страха. Возможно, в этот раз все будет по-другому и ему не сделают больно, может быть, его даже не предадут. За многие годы он так привык к этому, что даже не считал предательством поведение Дамблдора и Магического Мира. Он просто перестал доверять кому бы то ни было и открываться. Единственным, кому до этого момента позволялось видеть его слабость, был Эрик, и то перед ним он настолько не расклеивался. Для остальных он, день за днем, месяц за месяцем, разыгрывал сложный и опасный спектакль, делая вид, что обнажает свои слабые места, показывая им, что беззащитен перед ними, внушая ложную уверенность во власти над ним. Сам же, в это время, прятал свою уязвимость поглубже, защищая щитами оклюменции и ложными слоями психики. Даже Эрику не удалось пробраться под них так далеко.
- Маленький мой, хороший. Я тебя никогда не брошу. Замечательный мой, поверь мне, я не причиню тебе вреда, - шептал Драко, гладя Гарри по голове.
Драко не позволял Гарри вырваться или отстраниться, прижимаясь к нему крепко, но осторожно. Сейчас объятия больше походили на родительские, он обнимал и прижимал к себе насмерть перепуганного ребёнка, ни на секунду не прекращая говорить ему ласковые, успокаивающие слова. Его голос был уверенным и наполненным заботой. Он очень переживал за любимого, понимая, что в этот момент решается их судьба: если Гарри не поверит ему, у них никогда не будет совместного будущего. - Хороший мой, любимый, ну, посмотри на меня, - уговаривал Драко, подняв лицо Гарри за подбородок. То, что Гарри не сопротивлялся, его несколько обнадежило. Заплаканные изумрудные глаза были огромными, и в них всё ещё была обида.
- Зачем ты так со мной, Драко? - голос Гарри был надтреснутым от плача, и каким-то уязвимым.
Драко ещё никогда не видел Гарри таким, и это его пугало.
- Любимый, так было надо. Ведь ты осознаёшь теперь, что не доверяешь мне? - умоляющим голосом спросил Драко.
- Я и раньше это знал, - буркнул Гарри и попытался отвернуться. Драко не дал ему этого сделать
- Знать и осознавать - это очень разные вещи. Любимый, ты ведь боишься меня. Эти дни ты просто играл в покорность и ждал когда же я сделаю тебе гадость, - терпеливо объяснял Драко так и не выпуская Гарри из крепких объятий.
- И ты её сделал, - немного капризно сказал Гарри. Ему не хотелось признавать, что Драко прав, и его не просто поймали на горячем, так еще и ткнули туда носом.
- Нет, милый, да и не я на тебя напал.
- Ага, а кто наговорил мне кучу гадостей, а кто мною все стены оббил?! - начал сам себя заводить Гарри.
Но Драко только крепче прижал его к себе, слегка фиксируя руки: - Прекрати, у тебя всё равно сейчас нет сил на ещё один раунд, Да и поместье жалко. Оно красивое.
На этих словах Гарри как-то встрепенулся и окинул окружающую разруху виноватым взглядом:
- Упс, кажется, я перестарался, - сказало зарёванное лохматое чудо.
Это красивое место, стало первым, в магическом мире, которое ему хотелось назвать громким словом “Дом”, а людей в нём живущих - “Семьёй”. Даже Северуса, с его неистребимым ехидством, и Люциуса, с его аристократическими замашками.
Смех Драко был слышен на весь дом.
- Ладно, пойдем сходим в душ, потом поспим, проснемся и тогда продолжим серьезный разговор, - отсмеявшись, сказал Драко.
- А мне опять на полу спать? - продолжал капризничать Гарри.
- Нет, со мной, но потом мы обсудим твоё поведение, - Гарри почувствовал себя нашкодившим школьником и поплёлся за Драко в спальню. Приняв (на этот раз вместе) душ, они повалились на кровать и моментально уснули. Следующий раз они проснулись только ближе к вечеру.
Несмотря на случившуюся истерику, Гарри проснулся первым и, к тому моменту как Драко продрал глаза, успел напридумывать себе Мерлин знает чего.
Проснувшись, Драко не обнаружил рядом с собой любимого и нервно оглядел комнату. Скорчившийся в дальнем углу Гарри сидел, сжавшись в комок, и мелко дрожал. “Мерлин! Что еще успело случиться?!” - было единственной мыслью слетающего с кровати Драко. Парень сделал несколько шагов по направлению к любимому, но был остановлен его истеричным криком:
- Не подходи!
Драко остановился, пытаясь понять, что происходит. Ему было жизненно важно узнать причину плачевного состояния Гарри, а для этого, в любом случае, требовалось подойти. Осторожно, словно боясь спугнуть дикого зверя, он стал приближаться.
- Не приближайся! Я опасен! - крикнул Гарри, вжимаясь глубже в угол.
“Фу-у-у-ух, - облегченно выдохнул Драко, - похоже, Гарри вспомнил сегодняшнее утро и осознал, что действительно пытался меня убить. Это не самое страшное из того, что могло произойти”.
- Ты не опасен, Гарри, во всяком случае, для меня, - спокойным тоном сказал Драко, стараясь успокоить любимого.
- Я хотел тебя убить! Как ты можешь смотреть на меня без омерзения?! Я как бешенное животное! - продолжал гнуть свою линию Гарри.
- Да, хотел. Но я сам осознанно тебя спровоцировал, - таким же спокойным голосом, как раньше ответил Драко.
- Это не оправдывает моих действий! Ты просто сказал правду, я никчёмный, не на что не годный урод! Я даже не могу подчиниться простым командам! - истерично кричал Гарри.
- Гарри, успокойся. Я не считаю тебя ни никчёмным, ни уродом. В пользу последнего говорит то, что мне постоянно хочется заниматься с тобой сексом. Или ты считаешь, что у меня такой плохой вкус? - мягко спросил Драко, гордо задрав нос вверх.
Вся ситуация была настолько странной, что Гарри нервно рассмеялся, а Драко только это было и нужно. Он метнулся в угол и сцапал Гарри, крепко прижав к себе.
Тот, по правде сказать, слегка посопротивлялся, но настолько боясь причинить Драко вред, что это и за сопротивление считать было нельзя. Обняв Гарри руками и ногами, Драко начал успокаивать нервного любовника.
- Гарри, всё хорошо. Мы оба знали, что с тобой будут сложности, - уговаривал он его, как маленького.
- Но я не рассчитывал, что из-за пары глупых слов начну крушить все, что под руку подвернется и, тем более, попытаюсь убить, - пыхтя и пытаясь освободиться, ответил Гарри.
- Это оправданный риск. Это того... - договорить у Драко не получилось.
Гарри взвился и заорал на всю комнату:
- Оправданный риск?! Да как ты такое можешь говорить?!
- Так! - гаркнул в ответ Драко, - Мне проще рискнуть жизнью и получить шанс на любовь и доверие со стороны любимого человека, чем жить, как многие, витая в придуманных иллюзиях. Считай меня эгоистом, но я хочу, чтобы меня любили и верили мне, а не спали со мной, как на минном поле, ты хоть понимаешь, что не можешь расслабиться даже во сне, когда спишь рядом с нами?! Быть всегда начеку - не нормально даже для мага-воина! Все это заметили давным-давно, но только отец и Эрик смогли придумать, как это изменить! - орал на ошарашенного Гарри Драко.
- А твой отец-то тут причём? Я знаю, что Эрик приложил руку ко всему этому безобразию, но Люциус тут каким боком? - изумление Гарри было смешано с львиной долей любопытства.
“Ага, похоже, он начинает меня слушать и мыслить логически.” - довольно отметил Драко и ослабил хватку, скорее уже прижимаясь к Гарри как к любовнику, а не прижимая к себе ребенка способного себя покалечить. Потершись подбородком о плечо Гарри, он решил ответить:
- Отец давно заметил, что с тобой что-то не ладно. Может, кто другой и не понял бы, но у него был в жизни очень похожий случай, вот он мне и попытался объяснить, что с тобой творится. Но, что конкретно нужно делать, я всё равно не знал. Тем более, что отец предупредил чем опасна эта ситуация. Он мне и предложил развести тебя на “слабо”. Как видишь, сработало. Но всё было бы по-другому, если бы сюда не пришел Эрик. Твоё состояние мучило его давно, но он не решался на подобную терапию, опасаясь, что ты ещё не готов. Но когда ты пришел к нему со своей проблемой пару дней назад, он, естественно, воспользовался ситуацией. Он рассказал мне гораздо больше о твоих проблемах, чем я знал раньше, и предложил несколько моделей поведения. Весь тот день, что мы провели с ним, мы обсуждали возможные сценарии твоего поведения. В общем, он оказался во всём прав. Он даже меня расколол за пять минут. Я ведь не лучше тебя. Я, возможно, зверюга ещё и похлеще: если твой зверь не думает, он просто защищается, то у моего ещё и совершенно холодный разум, - горько закончил Драко сбивчивую речь.
- Погоди, - остановил любимого Гарри, выворачиваясь из объятий и глядя тому в глаза. - Я многого не понял. Давай по порядку и, может, мы встанем с пола? - предложил Гарри.
Драко легко встал, подал руку Гарри, и они вдвоем умостились на диване, все еще держась за руки. Это было как-то по-детски, но сейчас им обоим это было необходимо: ощущение руки любимого человека помогало удерживать сознание в реальности и не скатываться в панику.
- Жаль, что мы разнесли мою спальню, - с грустью сказал Драко.
- Моя тоже ничего, - флегматично ответил Гарри, глядя куда то в стену.
- Твоя кровать не такая удобная.
- Кровать, она и есть кровать. Разве, они так сильно отличаются? Хорошо, что у тебя хватило сил дотащить нас сюда, а то, так и спали бы на руинах, - поддержал разговор Гарри, собирая разбегающиеся мысли и пытаясь осознать сказанное любимым. В какой-то момент это более-менее удалось, и Гарри заговорил:
- Ладно, Малфой, не съезжай с темы. Что вы там с твоим папенькой придумали? И откуда у него такой опыт? - решил не тянуть кота за хвост и задал совершенно недвусмысленные вопросы Гарри.
- Да отец просто предложил, чтобы я познакомил тебя с доминированием и подчинением, он считал, что у тебя большие проблемы с доверием. Только даже он не представлял, насколько большие, - каким-то уставшим голосом выдал Драко.
- А откуда у него эта информация? - не унимался Гарри. - Да и исходно все это затеял не ты, а Мэйт, а ты, кажется, вообще не знал о ее планах?
- Мэйт хотела, чтобы мы с тобой переспали и, хоть и странным способом, но добилась этого. А фантазия и интуиция у нашей любимой ещё та... - с восхищением вспомнил Драко, - она ведь нас спалила, как маленьких. Я тогда даже не задумывался, о том что мне может всё это подойти, а она догадалась, - продолжал говорить Драко с теплой улыбкой на губах. - А вот о твоих проблемах она не догадалась, впрочем, как и я по началу. А если бы не крёстный, то и отец ничего бы не понял и не стал бы меня расспрашивать.
- А Снейп тут причём?! - взревел раненым гиппогрифом Гарри: он уже ничего не понимал, в голове была каша, а то, что такое количество людей в курсе его слабостей, делала ситуацию невыносимой.
Но Драко, как и советовал ему Эрик, решил сразу расставить все точки над i, и ничего не скрывать:
- А Северус и был тем человеком, у которого были такие же проблемы, как у тебя. Только отцу повезло, когда мама всё поняла и объяснила отцу, Северус был моложе тебя, и проблемы не были такими запущенным, да и отцу он исходно доверял больше, но в остальном один в один, - грустно улыбнулся Драко.
На него навалила усталость, за окном была ночь.
- Ты хочешь сказать, что Люциус так же поступил со Снейпом? - не веря своим ушам спросил Гарри.
Картины, проносившиеся у него в голове, были одна интереснее другой. А увидев подтверждающий кивок Драко, Гарри не выдержал, и громко заржал. Драко не стал ему мешать, понимая, что это нервная разрядка. А когда Гарри отсмеялся, предложил:
- Я предлагаю и с играми, и с откровениями на сегодня закончить, пошли, поедим, а потом баиньки.
Ели молча, а когда подали чай, Драко заговорил:
- Я предлагаю тайм-аут на завтра. Подумай, и реши, хочешь ли ты продолжать игру, но учти: если ты решишь её продолжить - я больше не позволю халтурить. Я хочу, чтобы ты прилагал усилия и пытался довериться мне. Мне хочется, чтобы ты растворился в тех простых действиях, которые я буду вынуждать тебя делать. В доминировании и подчинении доверие - это основной момент, как и в садо-мазо, но тут оно гораздо глубже. Саб доверяется своему Дому, как младенец доверяется своему родителю. Это тотально и безоговорочно. Я понимаю, что так ты ни кому никогда не доверял, и у тебя не было родителей, но именно такой опыт я и Эрик и хотим тебе дать. Но для этого ты должен стараться, а не отбывать номер, понимаешь? - проникновенно вещал Драко. - Подчинение это очень приятно, если человек хотя бы пытается доверять партнеру. Без этого мы просто истреплем друг другу нервы, а результата не добьемся. Как тебе такое предложение? - спросил Драко, заинтересованно глядя на Гарри.
- Это гораздо больше того, что я ожидал. Я постараюсь быть честным. - откровенно ответил Гарри. - Но представить тебя в роли моего отца не могу. - Не удержался он от комментария.
- От тебя этого и не требуется. Принцип доминирования и подчинения охватывают всю нашу жизнь, и в браке без них никак, - улыбнувшись, ответил Драко.
Дни шли один за другим, и Люциус Малфой обстоятельно и подробно рассказывал приемной дочери о роли женщин в роду, объясняя ей всю сложность и ответственность ее положения в браке-триумвирате. Он рассказывал, а сам тосковал по Нарциссе - по идее, правильнее было бы, если бы такие вещи рассказывала именно она, а вовсе не мужчина. Конечно, еще более правильным было, если бы это все Мэйт рассказала ее собственная мать, но, по понятным причинам, это было не возможно. О многих моментах ему было говорить очень непросто, но раз за разом, преодолевая смущение, маг делился собственным опытом и накопленными знаниями.
Мэйт было безумно интересно слушать названного родителя, но ее очень смущало то, что его рассказы никак не пересекаются с теми знаниями, которые у нее были.
Когда Люциус только начал рассказывать, девушке казалось, что структура предстоящего ей брака, чем-то напоминает матриархат и главенство женщины является неоспоримым и недосягаемым, но со временем она поняла, что на самом деле описываемая структура семьи не походит ни на одну из известных ей моделей.
В одну из таких бесед, натолкнувшись на очередное несоответствие своих знаний очередному рассказу, Мэйт, не выдержав, высказалась:
- Люциус, кажется мне никогда этого всего не понять. У меня никак не складывается картинка и я иногда вообще не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь.
Мужчина посмотрел на приемную дочь и спросил:
- Я тебе это рассказываю, чтобы у тебя не было неожиданностей, чтобы ты была готова к некоторым моментам. Понимаешь... Я пытаюсь поделиться с тобой личным опытом. Нарси, Сев и я, хоть и не состояли официально в триумвирате, жили по его принципам. И, ох... сложно как, но в общем, Драко воспитан в рамках тех традиций, о которых я тебе рассказываю и будет вести себя именно по этим принципам. Твой второй супруг, смотря на него, будет подстраиваться...
- С чего бы? - перебила, задав вопрос Мэйт. - Гарри, по-моему, обладает весьма самостоятельной точкой зрения.
- Так вот, поверь мне, он будет где-то в чем-то копировать Драко, впрочем, как и Драко - его. Я не смогу объяснить почему это так, но что так происходит я наблюдал на собственном опыте.
- Ну, допустим, но все так сложно... Куча каких-то загадочных правил, условностей, не известных мне традиций...
- Это только кажется, что все так сложно. На самом деле все предельно просто. Смотри: есть традиции, это какие-то совершенно традиционные жесты, которые понятны любому аристократу. Они весьма подробно описаны даже в книгах, поэтому легко изучаются. Условности и правила регламентируются, по сути, несколькими вещами: уже упоминаемыми традициями, физиологией, магией и, по сути, на самом деле все сводится к принципами доминирования. Все, больше ничего нет.
- Не понимаю, - призналась Мэйт. - Допустим, с традициями я могу ознакомиться, но как быть с остальным? Что это за загадочные принципы?
- Это элементарно: власть принадлежит тому, кто способен доказать на нее права. Попытаюсь объяснить на примерах: только женщина способна рожать детей, поэтому все, что касается деторождения и воспитания - это ее вотчина. Тут доминирует она и ее слово - закон. В вашем союзе самым компетентным в силовых столкновениях будет Гарри и если он скажет вам с Драко стоять и не отсвечивать - то вам придется подчиниться. Ну и так далее.
- Логику прослеживаю. Но при чем тут физиология и магия?
- Тоже ничего сложного. Женщины, на длительной дистанции, выносливее мужчин, но при этом физически слабее. Поэтому никто не поручит тебе поднимать двухсотфунтовый мешок с чем-нибудь, но, зато, если придется, скажем, терпеть боль - то ты выдержишь значительно дольше мальчиков. Драко сломается первым, следом сломается Гарри, ты будешь последней.
- И толку?
- Толку много. Ты, если что, находясь в сознании, может быть, сумеешь найти выход и спасти ситуацию. А с магией все еще проще. Женщина-Мать - это центр магической силы рода, ее ядро. Именно она передает магию наследникам и наследницам. Именно женщина может при необходимости усилить своих мужчин или ослабить их магически.
- Зачем может понадобиться ослаблять их? - удивленно спросила Мэйт.
- Случаи бывают разные. Нам с Северусом не раз удавалось за счет этого выжить...
Мэйт непонимающе посмотрела на названного отца, ожидая продолжения, но он молчал, погрузившись в воспоминания. Через некоторое время мужчина вернулся к действительности и продолжил рассказ:
- Ты ведь знаешь, что чем сильнее маг, тем болезненнее на него действует то же Круцио?
Мэйт покачал головой. Эта информация была для нее новостью.
- Ну так вот, теперь знай, что это так. И темная метка действовала куда сильнее на сильных, чем на слабых. Нарси ослабляла нас обоих перед визитами к Темному Лорду и Северуса, в те моменты, когда он не мог откликнуться на его вызов. Помимо этого есть заклинания, позволяющие откачивать из магов часть их силы при личном контакте. Темный Лорд иногда собирал вокруг себя магов именно с этой целью. Проблема этого заклинания в том, что его можно использовать только на сильных магах, с слабенькими оно либо не срабатывает, либо они под его воздействием умирают, но, в любом случае, не приносит нужного результата. Темный Лорд достаточно быстро понял это и с тех пор, гм, подпитывался избирательно, а мы с Северусом всегда виделись ему как не достаточно сильные для его целей колдуны. Это было именно благодаря тому, что Нарси ослабляла нас, и это нас спасало от неприятной, весьма болезненной и опасной обязанности. Ощущения, конечно, не слишком приятные, но альтернатива была значительно хуже. Сильный маг, подвергаясь такому заклинанию регулярно, очень сильно меняется: он постепенно теряет разум. Известная тебе Беллатриса Лестрейндж стала такой именно из-за этого заклинания. А еще пока была жива Нарси, мы втроем могли обмениваться мыслями и ощущениями. Я, к сожалению, не знаю, была ли это индивидуальная особенность нашей троицы или нет.
- Гарри эмпат, - задумчиво сказала Мэйт, - может быть и у нас получится...
Люциус согласно кивнул и заговорил вновь:
- Еще именно Мать Рода решает все конфликтные ситуации в семье. Женщины обычно спокойнее и менее импульсивны, чем мужчины, поэтому эта функция досталась именно им. Она обладает правом карать провинившихся.
- То есть?
- Вот буквально то, что ты слышала, - отчего-то смущаясь, сказал Люциус. - Когда я был болен, ты ведь осматривала меня целиком? - спросил он недоуменно смотрящую на него девушку.
Мэйт кивнула.
- Видела у меня на заднице тонкие шрамы? - опуская глаза спросил Люциус и девушка покраснела. - Это … Ох... Это проще показать, чем рассказать. Используй легилименцию, я покажу тебе это воспоминание, - предложил мужчина смущенной девушке.
- Может не надо? - робко спросила она, краснея.
Люциус пожал плечами и сказал:
- Я понимаю, что смутил тебя, но, поверь мне, так будет лучше. Это, конечно, очень интимное переживание, но если ты будешь знать некоторые вещи, тебе будет проще потом с твоими мальчишками. Ваша троица, в чем-то, очень похожа на нашу, а ты на Нарси. Передавая тебе эти знания, я лишь стремлюсь облегчить тебе задачу, показав, что может случиться. Мне бы не хотелось, чтобы вы попадали в такие-же передряги, как в свое время мы, но мало ли, что бывает в жизни. Действуй, девочка, я покажу тебе сначала, что она сделала, а потом за что и зачем. Думаю, ты поймешь и сделаешь верные выводы, - мягко попросил Люциус, открывая сознание и вытаскивая воспоминание о памятной сцене на самую поверхность.
Мэйт посмотрела ему в глаза и увидела там упрямую решимость и просьбу.
- Легилименс, - произнесла она и мягко скользнула в сознание названного отца.
Увиденное ужаснуло ее.
В помещении с голыми кирпичными стенами висел, подвешенный за руки, в чем мать родила, молодой Люциус Малфой. Его спина и задница представляли из себя кровавую кашу, а рядом стояла, с выражением холодной ярости на лице Нарцисса с хлыстом в руках. С кончика хлыста на пыльный пол падали яркие красные капли.
Потом картинка резко сменилась, и перед глазами Мэйт возник изящно обставленный салон, Нарси сидела за пяльцами и что-то вышивала блестящими шелковыми нитками. Дверь открылась, и в комнату вошел молодой лорд Малфой с радостной улыбкой на устах.
- Нарси, он принял меня! - бодро сказал молодой человек, направляясь к девушке и целуя ее в висок.
- Кто? - спросила девушка, поднимая глаза от вышивки и улыбаясь в ответ супругу.
- Темный Лорд! - довольно сообщил Люциус, закатывая рукав и предъявляя супруге темную метку.
Глаза девушки при виде “татуировки” сначала округлились, а затем сузились, превратившись в две льдинки. Она, медленно достав волшебную палочку, прицелилась в рисунок на руке супруга и сотворила заклинание. После этого несколько минут внимательно изучала что-то, а потом звенящим, от тщательно сдерживаемой ярости, голосом, спросила:
- Люциус Абрахас Малфой! Вы знаете, ЧТО у вас на руке?
Люциус непонимающе посмотрел на супругу, искренне недоумевая, отчего она так взвилась, ведь ему оказана великая честь стать одним из приближенных самого Темного Лорда!
- Нарси, - начал было аристократ, но был прерван яростным взглядом.
- Ответьте мне, знаете ли Вы, что это такое?! - непререкаемым тоном спросила Нарцисса, поднимаясь на ноги и складывая руки на груди.
- Ну, это знак отличия... - неуверенно пробормотал Люциус.
- Что?! - переспросила Нарцисса.
- Это знак отличия, - сказал Люциус, - таким наш Темный Лорд награждает приближенных слуг.
- Наш?! Награждает?! Люциус Малфой! Вы в своем уме?! - Нарцисса не кричала, нет, но интонации были такими, что Мэйт стало не просто неуютно, она испытывала панический ужас. - Это Рабское Клеймо! Лорд Малфой! - титул и фамилия супруга были сказаны с таким презрением, будто Нарцисса именовала даже не нищего с паперти, а безмозглого флоббер-червя.
- Откуда ты...
- У меня, хвала Мерлину, есть мозги, и я умею ими пользоваться, в отличие от Вас, Люциус! - сказала Нарцисса. - Простейшее заклинание для распознавания символов в сочетании с диагностирующим Вам в помощь.
Люциус достал свою волшебную палочку, по-новой закатал рукав, сотворил указанные заклинания и ужаснулся: на его белоснежной коже действительно “красовалось” рабское клеймо: от клейма расходились темные тонкие щупальца, опутывая предплечье, они явно росли и со временем грозили оплести его целиком. Клеймо подавляло, делая носителя покорным воле Господина, оно позволяло наказывать непокорного раба даже на большом расстоянии и даже убить его.
Люциуса обуяла паника: как он мог позволить сотворить с собой такое? Как он мог подвергнуть такому позору свой Род, да еще и вовлек во все это Северуса? Осознание содеянного переполняло его, обжигая виной и обреченностью. Он только сейчас понял насколько ошибся и был готов не только провалиться сквозь землю от стыда, но и немедленно пустить себе Аваду в лоб.
- Вижу, Вы наконец осознали, что сотворили? - холодно поинтересовалась Нарцисса, бесстрастно взирая на мужа.
Люциус опустил рукав, выронил волшебную палочку и опустился перед супругой на колени, принимая позу покорности.
- С-с-северус... - сумел выдавить он из себя. - Я полный идиот!
Нарцисса несколько секунд молча смотрела на него, видимо сопоставляя что-то, Люциус же истолковав ее молчание по своему, ни слова не проронив, растянулся у ее ног на полу. В это мгновение он был готов к тому, что Нарцисса убьет его, как бешеную собаку и не только понимал, что она будет в своем праве, но и заранее принимал любое ее решение.
Молодая женщина присела рядом и сгребя волосы мужа в кулак, дернула вверх, поворачивая его лицо к себе.
- Ты вовлек во все это еще и Северуса?! - спросила она.
Люциус только молча прикрыл глаза, подтверждая ее догадку. Не зная, что делать и как оправдать свой проступок он обрушил все ментальные щиты, в слабой надежде на помилование. Нарцисса, судя по всему, почувствовала это, но никак не отреагировала, она лишь смотрела мужу в глаза и молчала. Он был готов к смерти.
- Убирайтесь, - сказала она через несколько томительных минут. - Чтобы духу вашего тут не было.
Голос ее был холоден, а лицо кроме гадливости не выражало ничего. Поднимаясь на ноги, Нарцисса обтерла о край платья руку, которой держала его за волосы. Люциус поднялся с пола и быстро вышел из комнаты.
Следующие трое суток стали для него истинным кошмаром. Щупальца метки успели оплести полностью левую руку и постепенно оплетали левую часть груди. Пока это были лишь тоненькие и довольно редкие ниточки, но было понятно, что со временем они совьются в плотный кокон. И случится это довольно скоро. Молодой мужчина в ужасе метался по своей спальне пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Он связался с Северусом и дальше они метались уже вдвоем.
В какой-то момент зельевар резко остановился и сказал:
- Нарси.
Люциус лишь мотнул головой. Он знал, что супруга не желает его видеть и прекрасно ее понимал.
- Нет, ты не понял. Я сам пойду к ней. Прямо сейчас, - сказал Северус и ушел.
Отсутствовал он почти сутки, а вернувшись, выглядел просто ужасно, но при этом был относительно спокоен.
- Мы нашли выход, Люц, - сообщил он.
Аристократ впился в него взглядом, ожидая рассказа.
- Распространение клейма можно остановить, мы нашли метод, но нам обоим он очень не понравится. Нарси согласилась помочь.
- И что это? - нервно спросил Малфой.
- Боль. Много боли, - непонятно ответил Северус, глядя на него бездонными черными глазами.
- Ты можешь толком объяснить?! - взвился Люциус.
Северус кивнул и уселся в кресло.
- Ритуал искупления вины. Мы с Нарси думаем, что порка будет оптимальным входом в ритуал, во всяком случае, во всех описаниях проведения ритуала, найденных нами, применяли именно ее. Скорее всего, потом, мы испытаем довольно длительную магическую лихорадку, от которой мы имеем шансы и умереть. Если мы выживем - метку это полностью не уберет, но остановит опутывание, оставив нам часть свободы. Другого варианта, кажется, нет. Во всяком случае, пока Темный Лорд не умрет.
- Ритуал искупления вины? Вины перед родом? Я верно понял?
- Да. И ты знаешь, что это значит.
Люциус кивнул. Он знал об этом ритуале и понимал, насколько они рискуют. Процедура была более чем болезненная и применялась только в случаях очень серьезной вины и при отсутствии других выходов. Боль использовалась в качестве инструмента для очищения сущности провинившегося мага, а основной сложностью было даже не пережить ее или последствия ритуала. Самым сложным было сначала искренне осознать свою вину, признать себя виновным, а потом со смирением и радостью принять боль, как наказание и возможность искупить свою вину. Та версия ритуала, которую нашли Нарцисса и Северус, предназначалась для мужчин рода и могла быть проведена только женщиной, а самыми важным условием, для его успешного проведения, была искренность подвергающегося ему. Если ее не было - он гарантированно умирал.
Ритуал всегда проходил только по доброй воле всех участников, и согласившейся на его проведение Нарциссе, пришлось очень не сладко. Ее задачей было провести своих мужчин по грани безумия и при этом не лишиться разума самой. Она справилась с этой задачей, подарив им возможность сохранить себя. Обоим мужчинам крайне повезло, в том, что у них была такая женщина.
Обессиленная Мэйт выскользнула из сознания Люциуса и шокировано воззрилась на него.
- И Нарцисса сумела сделать это?! - потрясенно спросила девушка.
Люциус кивнул.
- Она могла и отказаться. Это было в ее праве. Она, к счастью, согласилась, ведь только женщина имеет право на проведение подобного ритуала... Шрамы на спине она потом свела, а вот на моей заднице оставила, в напоминание о моем идиотизме. И это тоже было в ее праве. Нарси вообще могла оставить их все, - тихо сказал Люциус. - Теперь понимаешь, какой властью обладает Мать Рода?
- Я не уверена, что готова к такой ответственности, - также тихо сказала Мэйт, пытаясь хоть как-то осмыслить увиденное. Ей было страшно.
- А вот я в тебе уверен. Если бы ты оказалась на месте Нарциссы - ты бы справилась. Чтобы решиться на подобное, нужно обладать не только силой воли. Нужно любить, а ты любишь.
“… Нарцисса, - размышляла Гермиона. - А ведь Люциус очень странно себя ведет. Он любит Нарси, и по-моему, ему кажется, что она до сих пор жива и может вдруг открыть дверь и войти... Как-то это неправильно. Снейп вот ее ни разу, даже мельком, не упомянул, хотя, насколько я могу судить, тоже был к ней отнюдь не равнодушен. Что-то мне подсказывает, что эти взрослые мальчики сейчас находятся в полной заднице. Вот только как бы это проверить? С Малфоем разговаривать бесполезно, он четко делает вид, что все у него хорошо, а вот Северуса... если он меня сгоряча не проклянет, то можно попытаться вызвать на откровенность. Вопрос, как к нему подкатиться?” - думала Мэйт, сидя рядом с Люциусом.
Люциус молчал и смотрел куда-то в даль, а Мэйт пыталась придумать повод подкатить к суровому профессору с весьма откровенным разговором и остаться при этом живой. Через некоторое время, прикинув так и эдак, она решила, что действовать напролом будет самым верным путем в этой ситуации, осталось только верно выбрать момент, или просто сотворить его.
В этот момент Мэйт посетило озарение: Люциус упорно сравнивает ее с Нарциссой, он ведь не просто так это делает? “Либо мы с ней действительно в чем-то очень похожи, либо у названного папеньки просто течёт крыша и он пытается подогнать мой образ под образ умершей супруги. Что у него в голове происходит я, наверное, никогда не узнаю, а вот попытаться пообщаться со Снейпом, с той позиции как сделала бы это Нарцисса, я могу попробовать”. Роль, в которой ей предстояло выступить, была очень непростой, шансов на успех крайне мало, но интуитивно девушка знала: это необходимо и если не заставить Люциуса с Северусом разобраться в своих отношениях после смерти их женщины, если они не отпустят ее, оплакав, - то, что с ними обоими будет дальше не известно никому. Почему-то у Мэйт не возникало никаких сомнений, что все будет плохо. Весь ее опыт подсказывал, что если что-то плохое может случиться, то оно обязательно случится и сделает это в наихудшем, из возможных, виде.
Придя к таким неутешительным выводам Мэйт поднялась с крыльца, похлопала Люциуса по плечу и пошла в дом. Вечерело, пора было заниматься ужином, кормить небольшой коллектив да укладываться спать. Люциус остался на крыльце, идти в дом ему не хотелось.
@темы: Гп и сумасшедшая магия
-
-
19.04.2014 в 14:01