Слабонервным - нечитать!
Я просыпаюсь от того, что теплый бок, к которому я прижимался спиной, вдруг исчез. Легкие шаги по ковру, шуршание одежды, звук закрывающейся двери. Северус. Проснулся и куда-то ушел. Хотел бы я знать - зачем?
Мною овладевает беспокойство и я, как автомат, встаю, натягиваю штаны, беру палочку и иду за ним. Я ни на мгновение не сомневаюсь - он пошел в лабораторию, я вообще крайне удивился бы, если бы он пошел куда-то еще.
Тихо подхожу к распахнутым настежь дверям и замираю на пороге. Такого Северуса я еще не видел: лицо спокойно и расслаблено, в глазах вечность, выверенные до миллиметра неспешные движения человека точно знающего, что он делает. Чуть приглядевшись к ингредиентам, с которыми он работает, я с кристальной четкостью понимаю, что он варит. А еще понимаю: он вышел на финишную прямую и сам с выбранного пути не свернет ни за что. У меня есть совсем немного времени, чтобы принять решение: вмешиваться или нет.
Перед глазами, словно в кинохронике мелькают картинки с его участием.
Наше прошлое.
Наше ОБЩЕЕ прошлое.
читать дальше***
Я влетаю в его комнаты.
Снейп, тогда еще Снейп, а не Северус, сидит в кресле напротив двери, меня это не волнует, я падаю перед ним на колени и, не смея прикоснуться, быстрой скороговоркой выпаливаю:
- Профессор Снейп, пожалуйста! Я буду делать все, что вы скажете. Абсолютно все. Сегодня или в любой другой день, столько, сколько захотите... Я не знаю, как это еще прекратить. Только вы...
Он для меня последняя надежда, последний шанс, последняя попытка спасти Гермиону. Тогда я еще не понимал, что это бесполезно. Не в его силах прекратить этот кошмар, он и так прекращает его, когда и как может. Необъяснимые смерти пленников, дарящие им освобождение от мук, случающиеся после того, как он пройдет мимо. Да - жестоко, но лучше смерть, чем… ЭТО!
Я прибежал к нему и...
Рука Снейпа взмывает в воздух и опускается на мое лицо. От оплеухи я падаю на пол, очки отлетают в сторону, но сквозь боль и панику я вижу - он ударил тыльной стороной ладони.
Ехидное хихиканье Тома:
- Н-да, Северус, похоже, Малфой ошибся, обвиняя тебя в излишней мягкости. Неужели все наказанные студенты так умоляют тебя о милосердии? Тогда твои методы должны быть достаточно суровы.
Я лежу на полу, не смея приподняться, не смея даже глаз поднять, чтобы оглядеться, да и не увижу я ничего без очков. Я ненавижу Малфоя, ненавижу яростно, истово, настолько, что если бы ненависть могла убивать - Малфой давным-давно был бы мертвее мертвого!
- Продолжай, пожалуйста, - говорит Вольдеморт. - Начало было весьма впечатляющим.
Я чувствую руку Снейпа хватающую меня за волосы, дергающую, заставляя встать на колени, мне больно, но я пытаюсь сдерживать слезы: я не хочу плакать при них. Потом, в спальне. Все потом. Сейчас - подчиняться. Молча.
- Вы слишком бесцеремонны, мистер Поттер. Бесстыдны, я бы даже сказал, - в голосе Снейпа звучит неприкрытое отвращение. - Я был о вас лучшего мнения.
Я пытаюсь понять: есть ли подтекст в его словах? Он выслушал бы меня, не будь в комнате Вольдеморта?
- Встань. Подойди к моему столу и перегнись через него. Немедленно.
Я поднимаюсь на ноги, уже точно зная: подтекст есть! Это “немедленно”... Снейп никогда не использовал лишних слов, чтобы заставить меня подчиняться.
***
Я в комнате, напоминающей огромную каменную трубу, или скорее колодец, на дне которого я нахожусь. В ночном небе ни облачка, но я не сомневаюсь - это потому, что собравшиеся тут маги разогнали облака, готовясь к сегодняшнему представлению. Я никогда раньше не видел этого места и даже не подозревал, что оно есть в Хогвартсе
Посередине круглого помещения каменная плита, к которой прикована Гермиона. Ее жизнь зависит от того правильно ли я все сделаю.
- Северус, дай мальчишке флакон, - раздался голос Малфоя. - Луна вот-вот взойдет.
Я заставляю себя подойти к Снейпу: тянуть время все равно нет никакого смысла, и я это точно знаю. Он вытаскивает из кармана флакон и протягивает его мне.
Я мог бы взглянуть ему в лицо, мог бы постараться найти подтверждение мысли, посетившей меня давеча. Если бы я это сделал, я мог бы, наверное, увидеть там что-то: не сочувствие, разумеется - Снейп не посмел бы выразить мне сочувствие перед всеми, - но хотя бы намек, понятный только мне, взгляд, говорящий: - “У тебя нет выбора. И у меня тоже.” Но я не смотрю на него, я никогда не пытался отыскать в нем что-то такое.
Я просто беру флакон и приближаюсь к каменной плите, на которой лежит Гермиона. Я поднимаю на нее взгляд, но не могу заставить себя шевелиться.
- Гарри, - чуть слышно шепчет она. - Ты должен.
Я знаю, что должен. Это не принуждение, это милость с их стороны.
Но заставить себя двигаться я все еще не могу!
- Ты должен, - шепчет Гермиона и, поднимает голову, чтобы поглядеть на меня. - Хорошо, что это ты. Я тебе доверяю. Ты все сделаешь, как надо, я уверена.
Я в шоке. Она еще и подбадривает меня! ОНА! МЕНЯ!
Наконец, я заставляю себя шевелиться и, протянув дрожащую руку, глажу ее по щеке, потом неловко прикасаюсь губами к ее лбу.
- Я ничего не упущу, - обещаю я, и Гермиона благодарно прикрывает глаза.
Я открываю банку, сажусь на плиту и окунаю пальцы в вязкую, резко пахнущую субстанцию. Я знаю, что если я сделаю все верно, то Люпин просто изнасилует ее. Не укусит. Не разорвет.
Малфой поднимает руку, жестом подзывая меня к себе. Мне придется увидеть все. С начала и до конца: они так решили. Я должен буду сидеть рядом с ними за защитными заклятьями и смотреть.
Мне хочется остаться с нею.
Отказаться. Сказать Малфою, Вольдеморту, всем им: пусть впускают оборотня, устанавливают заклятья и пусть свет восходящей луны зальет пятачок посередине округлого помещения. От нас обоих пахнет секретом волчицы. От меня пахнет меньше, чем от Гермионы. Люпин рассвирепеет и... все, наконец, закончится.
В тот момент мне это кажется меньшим из зол.
Позже, гораздо позже я вспомню это мгновение.
Стоя на помосте в центре Большого Зала, когда семь хогвартских лет останутся в прошлом - вот тогда я вспомню.
В тот день Вольдеморт задумается, решая мою судьбу: отдать ли меня в вечное рабство кому-нибудь из Пожирателей, или присоединить к собственной коллекции игрушек. Воспоминание той лунной ночи - не из тех, что стоит с нежностью хранить, напротив - я изо всех сил пытался изгнать его из памяти. Но именно тогда я понял: пожелать себе смерти - было равноценно желанию сдаться. Это означало бы, что я потерял волю, что они по-настоящему сломили меня. И я решил не доставлять им такого удовольствия. Я решил, что буду жить вопреки всему.
***
Я стою на коленях на помосте, устроенном посередине Большого Зала, ноги мои расставлены, показывая широкое основание фаллоимитатора, вставленного в меня Малфоем. Я держу руки прижатыми к бокам, чтобы ни в коем случае не прикрыть себя. Я стараюсь не подать вида, что слышал, как обсуждалась моя участь, делались ставки, рассматривались предложения.
Снейп идет к помосту, чтобы вступить в права владения доставшейся ему игрушкой, то есть - мной. Он проходит мимо меня и мне стоит огромного труда не вздрогнуть, когда край его мантии задевает мое бедро.
Он хватает в горсть мои волосы и оттягивает голову назад, заставляя смотреть на него. Я надеюсь, что он ничего не прочтет в моих глазах, я надеюсь он ничего не увидит за ними, посчитает, что там ничего нет, поверит в это, как верят все остальные.
- Ты слышал, Поттер? – почему-то мягко спрашивает Снейп. И добавляет: – Теперь ты принадлежишь мне.
Он спрашивает это не потому, что ему нужен ответ. Этот вопрос предназначен вообще не мне, и я молчу, смотря мимо него. Он протягивает руку и снимает с меня очки, и я признателен ему за это. Я не хочу видеть того, что будет дальше и он дарит мне эту возможность.
- Поднимайся, - приказывает он в следующее мгновение, грубо, за волосы, поднимая меня с пола
Наши тела на мгновение почти соприкасаются: мое обнаженное и его одетое в черное. Мне страшно, но я надеюсь - никто не видит моего страха.
Он толкает меня вперед, к краю помоста.
Те несколько секунд, что я смотрел в его лицо, снятые очки, вопрос не для меня, а может что-то еще в один момент перевернуло во мне все. Словно по мановению волшебной палочки отупение, в котором я пребывал Мерлин знает сколько времени, пустота, усталость и не желание жить - развеиваются. Вместо них приходит осознание: я буду жить! Последние мгновения жизни Гермионы встают перед моими глазами, как наяву и, наверное, именно в этот миг я принимаю решение: я не сдамся. Я выживу. Всем назло. Вопреки всему. Они - не сломают меня.
Он спаивает мне какое-то зелье, а потом... Мне казалось, что я пережил уже все, что можно пережить, меня уже использовали всеми доступными способами - но нет. Оказывается, бывает хуже.
Я прохожу через очередной круг ада унижения и боли. Его зелье с блеском проводит меня через него.
Когда, наконец, все заканчивается, он подходит ко мне. Сперма и кровь сочатся из моего растянутого ануса - никто не беспокоился, что может порвать меня еще больше - я судорожно дышу и в голос рыдаю, больше не в силах сдерживаться.
Он левитирует меня в свои апартаменты и отпускает.
Я падаю на пол, дрожа и задыхаясь. Мои бедра конвульсивно содрогаются, подаваясь вперед, ноги снова раскидываются в стороны. Я измучен и двигаюсь как марионетка, но я не могу остановиться по собственной воле, я все еще под действием того зелья.
Снейп куда-то уходит, а потом, вернувшись, сует мне под нос какой-то флакон.
- Пей.
Я с ужасом смотрю на него, ожидая, что это зелье хуже прошлого. Я стискиваю зубы и трясу головой, пытаюсь свернуться клубком и вою от боли во всем теле.
- Прекрати, Поттер. Выпей это. Здесь противоядие. Оно все прекратит.
Я почти не понимаю его от боли, терзающей меня. Я хочу, чтобы меня не трогали, я хочу чтобы все кончилось. Любым путем. Его прикосновение сводит с ума, я вскрикиваю и пытаюсь вырваться, но он с силой прижимает меня к полу, придавливая руки, прижимает мои плечи коленями. Я бешено брыкаюсь, остатки самоконтроля покидают меня, и я бессвязно рыдаю сквозь стиснутые зубы. У меня не хватает сил, чтобы спихнуть с себя Снейпа.
Он хватает меня за нос и вливает в рот зелье. Я задыхаюсь и захожусь в кашле, бешено содрогаясь. Он продолжает удерживать меня, мое тело на несколько секунд напрягается в одном мощном спазме, а потом я обмякаю, напрочь обессилев.
Я лежу, распростершись на полу, ловя ртом воздух. Я измотан до предела.
- Лучше? - спрашивает он. Я не могу ему ответить. У меня нет на это сил. - Поттер, - продолжает он. - Я хочу, чтобы ты принял ванну.
Какая ванна? О чем он?
- Mobilicorpus.
Он опускает меня в ванну, включает воду, брызги летят во все стороны. Мне холодно. Капли воды ощущаются одновременно и как льдинки и как уголья. Они причиняют боль. Я съеживаюсь, обняв колени и уткнув в них лицо - так легче. Он снимает с крючка душ и поливает меня водой.
- Она не горячая, - говорит он рассудительным тоном, - правда?
Мне все равно, какой она температуры. Я хочу остаться один. Мне нужно это. Чтобы все быстрее закончилось, я, чудом изыскав в себе остатки сил, качаю головой, и, кажется, вполне нормальным голосом отвечаю:
- Нет. Сэр.
Я не хочу, чтобы он мыл меня и с заметным усилием распрямляюсь, протягиваю руку к душу, он передает его мне, но я, не сумев его удержать, роняю.
Он поднимает душ.
- Встань на колени, - говорит он. - И раздвинь ноги.
Зачем? Кровь со спермой можно смыть с тела. А с души? Он завершает омовение и спрашивает:
- Можешь встать?
Я поднимаюсь на ноги. Он дает мне большое полотенце, я не верю в то, что оно предназначено мне, но когда он не убирает руку - я беру его и заворачиваюсь в ткань. Мне холодно, меня трясет.
- Идем со мной, - зовет он и я бреду за ним в спальню.
Кровать. Он меня вымыл чтобы?..
- Садись, - говорит он.
Я сажусь. Мне все равно. Я буду жить. Я выживу и отомщу. Всем.
Он куда-то уходит и возвращается, неся три флакона с какими-то зельями и стакан воды.
- Выпей их. Сначала красный, - говорит он.
Зелье? Из его рук? Опять афродизиак?
Я медленно беру первый.
- Да ради Мерлина, Поттер, - говорит он. – Это всего лишь болеутоляющее, исцеляющее зелье и снотворное.
Если бы я был способен удивляться, я бы удивился.
- То есть вы хотите, чтобы мне не было больно, чтобы у меня все зажило и, чтобы я хорошо спал. Сэр.
- Пей.
И почему зелья обязаны быть столь мерзкими на вкус? Снейп протягивает мне стакан с водой, я запиваю исцеляющее зелье, потом осушаю последний флакон под его пристальным взглядом.
Снейп показывает мне на подушки. Снотворное действует на меня моментально, я пытаюсь держать глаза открытыми, жду, что будет дальше.
- Под одеяло. Быстро, - слышу я его голос.
Я повинуюсь. У меня нет сил. Я закрываю глаза и последнее, что я помню - он подтыкает мне одеяло и гасит свет.
***
Я просыпаюсь. Кажется сейчас раннее утро. На другом краю постели спит Снейп. Я лежу и жду, пока он проснется. Тихо. Молча. Не шевелясь. Боль волнами ходит по моему телу, если шевелиться.
Через какое-то время он просыпается и не глядя на меня встает, быстро накидывает халат и отдает приказ домовым эльфам принести завтрак.
- Прекрати притворяться, Поттер. Сядь и завтракай, - приказывает Снейп, и я подчиняюсь. Есть не хочется, все тело болит, но он настаивает: - Ешь, Поттер.
Спорить сил нет, да и я знаю, что это бесполезно. Поэтому я наливаю в чашку кофе и беру тост. Отгрызаю кусочек поджаренного хлебца, но мне он кажется безвкусным, сухим, пресным, больше всего похожим на кусок глины; и вообще - малосъедобным.
– Поттер, - говорит Снейп. - Я хочу, чтобы ты очень внимательно меня выслушал, - голос его глух, такое ощущение, что его что-то душит. – Тебя отдали мне.
Он явно ждет моей реакции, поэтому я бормочу:
- Я знаю.
Можно подумать, что без его подтверждения этого факта - я бы не догадался! Я дерзок и любой другой бы на его месте дал бы мне пощечину, чтоб я не забывал о своем месте, но Снейп лишь сверкнул глазами.
- Если ты проявишь неповиновение или будешь перечить мне, я тебя накажу, - сообщает он. – Кроме того, я буду наказывать тебя не реже, чем раз в три дня независимо от твоего поведения. Чтобы держать тебя в узде. Ты должен будешь оказывать услуги определенного свойства по просьбе моих коллег и по моему решению. А еще ты будешь оказывать упомянутые услуги мне, публично и наедине. Это ясно?
Мне ясно. Избиения и насилие продолжится.
- Да, - безразличным тоном отвечаю я: ничего нового он пока не сказал.
- Ты можешь одеваться, пока находишься в моих комнатах, - продолжает он. – Я послал за твоими вещами.
А вот это - что-то новенькое, но я сохраняю безразличие на лице и продолжаю грызть тост.
- Естественно, если кто-нибудь придет сюда с визитом, или мы выйдем отсюда, ты должен быть обнаженным. Твоя палочка хранится у меня, - говорит он. - Полагаю, ты знаешь об этом.
Волшебная палочка... Это так много... Я не представляю, как я буду жить без нее, но рабам не позволено иметь волшебные палочки. Мысль о том, что моя до сих пор цела и находится у Снейпа - радует и пугает одновременно, я прикрываю глаза, а он продолжает говорить:
- Ты можешь спать на диване в гостиной. Если хочешь.
Это что? Явное указание на то, что он не претендует на мое тело? Я не ослышался? Снейп ходит туда-сюда по комнате с очень напряженным видом, а я сижу и смотрю в чашку.
- Ты можешь читать, пока меня нет. Но только книги с нижних полок. Если я обнаружу, что ты прикасался к тем, что стоят на полках выше или к чему-то еще в гостиной, я сломаю тебе пальцы.
Он - сломает. Но он, в отличие от других не станет их ломать без повода. Я это точно знаю.
- Обед у тебя будет в два часа, ужин – в семь вечера. Домашние эльфы будут приносить еду. И ты. Будешь. Есть, - с нажимом говорит он. – Ясно?
- Да, - шепотом отвечаю я.
Снейп озвучил ПРАВИЛА и я готов им следовать: правила - это нечто понятное, это рамки, которые ограничивают не только меня - но и его. Я рассматриваю меряющего шагами комнату мужчину, пытаясь понять: не брежу ли я.
- Могу я получить обратно свои очки? - спрашиваю я. - Сэр.
Он достает их из кармана мантии и кладет на прикроватную тумбу. Я не беру их немедленно, чтобы не показать свою радость от обретения возможности нормально видеть.
***
Начинается моя жизнь в подземельях рядом с этим странным человеком.
Мы не разговариваем. Когда он отдает мне приказы, я отвечаю ему “Да, сэр” или “Нет, сэр” - в зависимости от ситуации. Каждый день он спрашивает меня ел ли я, а однажды даже поинтересовался нужно ли мне еще одно одеяло - в подземельях ночью отнюдь не жарко.
Я не хочу мешать Снейпу, я вообще не хочу лишний раз попадаться ему на глаза, но мне приходится его спросить о том, куда положить вещи и свою зубную щетку. А осознав, что мне МОЖНО читать, уточняю с какой именно полки можно брать книги.
Когда он высек меня в первый раз, после того, как меня ему отдали, я спросил Снейпа нужно ли мне считать удары и должен ли я, как было до этого, положить книгу на голову и получил в ответ два спокойных «Нет».
Он орудует плетью ни сильнее, ни слабее. Как обычно, но продолжает наносить удары ровно до того момента, пока мое тело не покрывается причудливым орнаментом розовых и красных рубцов, а после порки всегда оставляет зелье, которое ран не вылечивает, но боль снимает и я признателен ему за это.
Такая, относительно спокойная жизнь дает мне возможность немного прийти в себя, обдумать ситуацию и пока Снейп торчит в лаборатории я размышляю, но выхода - не вижу, как ни стараюсь. Я не понимаю, что происходит.
До одного момента.
Что-то происходит в комнате, где находится Снейп в данный момент. Что-то странное.
Я вхожу, и вижу его в совершенно неестественной позе. Такое ощущение, что он хочет прикрыть уши руками, но я не слышал никакого звука. Ничто не нарушало тишины подземелий.
- Что это? - спрашиваю я.
Снейп молчит, лишь сверлит меня, как мне кажется, слегка удивленным взглядом. И тут меня осеняет. Я беру перо и пергамент и быстро пишу:
“Это Дамблдор?”
Мне смешно. Мне в первый раз за очень длительное время действительно смешно. Что может написать Дамблдор Снейпу?!
Я пишу:
“Говорит, что нам следует подождать еще?”
Мне хочется кинуть кусок пергамента Снейпу в лицо, на самом деле не Снейпу, он - такая же жертва, как и я - Дамблдору. Мне смешно! Меня просто распирает от злого веселья, и я говорю ему:
- Да, почему бы и нет? Вы можете, к примеру, взять себе еще одного раба, когда устанете от меня. Сэр.
- Прикуси язык, - устало реагирует он.
- Или что? Или Вы отдадите меня обратно Вольдеморту?
Снейп вздрагивает. Я смотрю на него, сжимая в кулаке пергамент. Он выглядит таким одиноким, несчастным и всеми покинутым, когда протягивает руку и отбирает у меня пергамент и перо.
Я читаю его слова и замираю в шоке и видимо из-за этого я произношу вслух:
- Значит, он хочет, чтобы меня вернули Тому.
Снейп молчит, а я вновь завладев письменными принадлежностями, пишу:
“Он думает, что если В. убьет меня, с ним будет покончено. Но почему?”
Снейп читает и пишет ответ:
“Это все идеи Альбуса. Он говорит, что существует пророчество. Что-то насчет невинности и мученичества”
Невинность! Это я-то невинен?!
Видимо мои мысли отражаются на лице и Снейп быстро чиркает:
“В этом есть смысл. Каждый раз, когда Темный Лорд входит с тобой в контакт, он теряет часть своей силы. Он не осознает этого, но для него это зависимость”.
Зависимость... В этом что-то есть. Наверное. Но тогда...
“Тогда почему Вы взяли меня к себе в рабы?”
- По крайней мере, ты жив, - говорит Снейп.
Жив. Лучше смерть - чем такая жизнь. Сколько он собирается меня еще промучить? Неделю? Месяц? Год? А может быть не один год? Он что - не понимает?! Если мой, как он выразился, контакт, с Вольдемортом действительно ослабляет его - то... В моей теперешней жизни нет вообще никакого смысла!
Я знаю, что Том рано или поздно убил бы меня, но это было бы не напрасно! Он бы до того момента успел бы порядком ослабнуть, я б уж постарался. И все! Все закончилось бы!
- Считаете, что Вы оказали мне этим большую услугу?
Снейп молчит и это меня БЕСИТ!
- Думаете, я бы в любую секунду не променял такое *существование* на шанс убить его? Как посмели Вы отобрать это у меня?
Я бы растерзал его, если бы мог! Мне все равно, что будет дальше, и я требую:
- Отдайте меня обратно Вольдеморту. Сэр.
Снейп отбирает у меня пергамент и перо и медленно, очень медленно пишет:
“Ты идиот. Ты многого не учитываешь”.
“Да? И что же?”
“Представь, что вычисления Альбуса верны. Представь, что ты даже сумеешь привести Темного Лорда к гибели ценой своей жизни. Здесь еще остаются Малфои. Здесь Пожиратели Смерти. Как ты думаешь, что они сделают с твоими друзьями, если их Повелитель погибнет из-за тебя? Вообрази, что они сотворят с Уизли. С Томасом. С сестрой Уизли. С Люпином”.
Он что, правда думает, что с моими друзьями можно сделать что-то худшее, чем с ними УЖЕ сделали?! Что с ними делают ежедневно?! Он в своем уме?! А может...
- Вы просто не хотите, чтобы он умер. Не надо сливать мне все это дерьмо насчет беспокойства за судьбу моих друзей, - непроизвольно вырывается у меня.
Я жду, что он меня ударит, но он лишь одаривает меня долгим тяжелым взглядом.
***
Через два дня я стою, сцепив пальцы на затылке, молча принимая удары плети. Мне не больно. Мне все равно. Мне кажется, что я вообще уже не жив и порют не меня, а куклу.
Когда Снейп достигает нужного, по его мнению, эффекта, порка заканчивается и я ложусь на диван, лицом к стене. У меня в голове одна мысль, которую я и озвучиваю, когда он уже почти выходит из комнаты:
- Отдайте меня обратно Вольдеморту. Или я… - я не знаю, что я сделаю, если он не выполнит моей просьбы. Это «или» вообще вырвалось случайно
- Что? – Снейп быстро подходит ко мне и, наклонившись, шепчет: - Или ты меня выдашь? Разоблачишь мои контакты с…
Разоблачу? Нет. Я не смогу этого сделать. Не знаю почему - но не смогу, совершенно точно; поэтому я молчу, а он, подождав, шипит мне в ухо:
- Оставь эту идею. Ты не знаешь, что он сделает с тобой, если получит тебя. Он сотворит с тобой такое, что ты будешь умолять о смерти.
Я уже о ней умолял! Он что, не понимает этого?!
- Но это закончится, - отвечаю я громко.
Снейп выходит, хорошенько хлопнув за собой дверью.
***
Я сплю, и меня в очередной раз терзает кошмар. Те кошмары, которые мне снились раньше - это детские безобидные сказки на фоне того, что мне снится сейчас. Во сне я пытаюсь отгородиться от того, что вижу, о того, что по-новой вынужден переживать. И вдруг слышу тихий шепот:
- Успокойся, все хорошо, ты в безопасности.
Чьи-то спасительно холодные ладони касаются моего лба, и тот же шепот проникает в сон, разгоняя его:
- Успокойся, Гарри. Гарри, - прохладные руки гладят мое лицо. - Гарри.
Чьи-то заботливые пальцы нежно перебирают мои волосы, я сквозь сон слышу свое имя. Кошмар окончательно развеивается, я почти просыпаюсь и слышу характерный запах, который всегда исходит от Снейпа. Это он меня гладит и шепчет мое имя?! “Это галлюцинация!” - думаю я и проваливаюсь в сон.
***
Я слышу из гостиной голос Вольдеморта и судорожно сдергиваю с себя мантию. Он не должен увидеть меня одетым. Если он увидит... Но его появление тут - мой шанс, может быть единственный, и я решаюсь.
Я открываю дверь и замираю между спальней и гостиной. Вольдеморт изучает мое обнаженное тело, что ж, пусть любуется. Ему наверняка нравится разглядывать полу-зажившие рубцы, покрывающие меня.
- Что ж, Северус, я только что обнаружил, что ты дорожишь своим шансом на возмездие гораздо больше, чем уединением, - говорит он.
- Его присутствие не утомляет меня, мой повелитель. Фактически, как Вы можете видеть, Поттер изо всех сил пытается сделать себя настолько незаметным, насколько возможно.
Я понимаю намек, но не собираюсь следовать ему. У меня есть цель, поэтому я стою и молчу.
- Да, да, конечно, Северус, - задумчиво говорит Вольдеморт, подходя ко мне, прихватив по дороге перо. – Хотя, должен признать, я ожидал, что увижу более заметные признаки того, как ты срываешь на нем свою злость.
Он берет мою руку в свои и я титаническим усилием заставляю себя не сопротивляться. Кончик пера входит мне под ноготь, это БОЛЬНО! Это БЕЗУМНО БОЛЬНО! Я втягиваю в себя воздух и изо всех сил закусываю изнутри щеку, чтоб не заорать.
- Что-то вроде этого, - говорит Темный Лорд. – Разве ты не должен хотеть сделать с ним нечто подобное?
Он поворачивает перо, я чувствую, что сейчас рухну в обморок от боли. Из под кончика пера брызгает кровь. Меня мутит и тут Снейп делает шаг ко мне и бьет меня по лицу. Сильно.
- Ты что, язык проглотил, раб? Разве не знаешь, как следует встречать гостей? - спрашивает он.
У меня нет сил ему ответить. Я пытаюсь не отключиться как можно дольше и пощечина, которую он мне отвесил - отличная помощь в этой задаче. В какой-то момент мой мозг прекращает воспринимать боль, она словно разом пропадает, вместо нее появляется способность ясно мыслить. Я пытаюсь прислушаться к току своей магии, но слова Вольдеморта сбивают меня:
- Очевидно, язык он действительно проглотил, - говорит он и вытаскивает перо.
- А что мне полагается говорить? – нагло интересуюсь я. Сил на эмоции у меня нет. Слова вылетают из моего рта совершенно механически. Это говорю как-будто даже и не я вовсе. – Может, “Спасибо, мой повелитель?”
Вольдеморт улыбается, и эта улыбка не предвещает мне ничего хорошего.
- Твой раб что-то сказал, Северус? - спрашивает он елейным голосом.
- Иногда он себя не контролирует, - говорит Снейп и добавляет очень настойчиво: – Да, Поттер. Ты должен поблагодарить нашего Повелителя.
Поблагодарить? Хорошо. Мне не сложно.
- О, ну да. Благодарю покорнейше.
Пощечина Снейпа сбивает меня с ног. Из уголка губы идет кровь. Я вижу ярость Снейпа и как он выхватывает свою волшебную палочку.
- Я не оскорблял Вас, - говорю я ему.
Я хотел оскорбить Тома, и я сделал это. Я сделал это специально, как бы не дико это звучало.
Снейп гневно рычит и взмахивает палочкой.
Длиннопалая рука Вольдеморта останавливает его, у него в глазах искры наслаждения, я добился своего!
- Он прав, Северус. Единственный раз в своей жизни маленькая шлюшка права. Это касается только меня и его.
Я почти теряю разум от радости! Я сделал это! Вот сейчас...
- Что Вы хотите сделать, мой Лорд? – осторожно спрашивает Снейп, пока Вольдеморт подходит ближе ко мне.
Я знаю, что должен делать, и я сделаю это!
- Еще не знаю, - небрежно бросает Темный Лорд. – Такого рода неповиновение требует особого наказания, разве нет?
- Он самоубийца, - говорит Снейп. - Он хочет умереть.
Это не правда! Я хочу жить! Но я готов поменять свою жизнь на жизнь Тома. Я считаю это равноценным обменом.
- Это можно устроить, - говорит Темный Лорд. Его длинные ногти касаются губ в задумчивом ленивом жесте.
- Он хочет, чтобы Вы его убили, мой повелитель. Неужели Вы хотите дать ему то, о чем он мечтает, мой повелитель?
Мне хочется заорать - Снейп!!! Заткнись!, но я молча жду, что будет. Если я заору, то мой план провалится.
- Позвольте мне наказать его, мой повелитель, - говорит он. - Я сделаю все, чтобы Вы нашли это достаточно забавным.
Вольдеморт задумывается, а через несколько мгновений говорит:
- Хорошо.
И делает шаг назад.
* * *
В считанные минуты Снейп заставляет меня кричать так, как я, кажется, не кричал никогда. Мне АДСКИ больно, но эта боль - ничто по сравнению с тем разочарованием, что я испытываю. Он не дал мне довести мою игру до конца! Как он мог?!
Через полчаса я съеживаюсь на полу весь покрытый кровью. Вольдеморт встает со своего места и с ленцой в голосе произносит:
- Это все, конечно, замечательно, Северус, но я считаю, что беспримерно дурное поведение нуждается в более серьезном наказании. Если он так отчаянно хочет умереть, возможно, мы можем некоторым образом дать ему почувствовать вкус смерти. Завтра полнолуние, и я планирую остаться здесь. Помнишь его подружку, Грейнджер? Я должен признать, что питаю большую слабость к подобного рода представлениям. Посмотрим, будет ли Мальчик-Который-Выжил так же удачлив, как и она. Спокойной ночи, Северус.
Он идет к двери, и она мягко закрывается за ним, а Снейп поворачивается ко мне, в то время как я пытаюсь приподняться с пола.
- Ты счастлив? – шипит он, глядя на меня. - Видишь, чего ты добился?
Я встречаю его взгляд и все разочарование, которое я испытываю, весь гнев, вся обида от того, что он остановил Вольдеморта, вырываются наружу:
- Он почти… он почти сделал это. Почему Вы его остановили?
Снейп со всей силы отвешивает мне затрещину и вылетает из комнаты. Я не могу подняться с пола. У меня нет на это сил. Это так смешно! Я разражаюсь диким, сумасшедшим смехом, летящим вслед Снейпу.
***
Та самая комната. Полнолуние. Я знаю, что меня ждет. Малодушную мысль о том, что может быть мне лучше сдохнуть, я отгоняю, как назойливую муху. Нет. Не сегодня. Не сейчас. Меня устраивает только обмен - моя жизнь, за его. Никак иначе. И когда Люпин не разрывает меня - я просто счастлив. Не потому, что выжил, а потому, что у меня все еще есть шанс.
Но это испытание... Оно что-то ломает. Апатия накатывает тяжелой волной. Безразличие сковывает меня. Снейп подходит ко мне, что-то говорит, но я его не слышу. Он заставляет меня расцепить руки, которыми я все еще удерживаю свои ноги широко разведенными и, как только руки расцепляются - я падаю с алтаря на пол, сворачиваюсь клубком, чтобы закрыться ото всего мира. Мне нужно загнать вглубь сознания то, что пережил. Нужно, чтобы выжить. Чтобы не сойти с ума. Что-то теплое укрывает меня, но для меня сейчас важно не то, что оно теплое, а то, что оно укрывает меня от мира, оставляя меня наедине с собой. Откуда-то издалека доносится голос Снейпа:
- Поттер. Все закончено. Ты можешь идти? Ты ведь не хочешь, чтобы я применил к тебе Mobilicorpus, верно?
Мне придется встать. Так или иначе.
Медленно, очень медленно мы идем к апартаментам Снейпа. Он заходит первым, я следом.
- Иди в ванную, Поттер. Тебе надо вымыться, чтобы я мог проверить, были ли …
- Не было, - отвечаю я. Мне нужно остаться одному. Ванная. Да.
Я включаю воду, встав под душ. Вода смоет масло, сперму, кровь, но не ту грязь и мерзость, что оставили на мне многочисленные глаза насильников.
Люпин - инструмент. Как молоток для плотника. Инструмент для пытки.
Снейп входит в ванную и смотрит на меня. Долго, очень долго.
А затем… Мое лицо оказывается в его руках, его пальцы зарываются в мои волосы и он меня целует. Он покрывает поцелуями все мое лицо: губы, нос, подбородок, глаза...
“Что с нами, Северус?”, - думаю я, когда он с усилием отрывается от меня.
Он отступает на шаг назад и обхватывает себя руками, словно бы желая защититься.
- Прости, - говорит он. - Прости меня, прости…
Я смотрю на него, точнее на темное пятно, которое он из себя представляет и не знаю, что ему сказать. Что прощаю? Это глупо. Что не обижаюсь? Это не обида. Что все будет хорошо? Это не правда.
Он резко разворачивается и идет к двери, бросив:
- Заканчивай мыться.
Позже я стою перед ним, он проверяет мое тело на наличие укусов. На моей спине горит несколько царапин, он осторожно прикасается к ним.
- Это от камня, - говорю я, - он не слишком мягкий.
Я чувствую, как он исцеляет их.
- Ты можешь отправляться в постель, - говорит Северус.
***
Я сижу у его кресла на полу в Большом Зале. Малфои. Опять они. Что будет на этот раз? Что еще мне придется пережить?
- Тот факт, что ты не включил своего раба в сегодняшнее представление, дает некоторую пищу для размышлений, Северус, - говорит Нарцисса, светским тоном.
- Прошу прощения, - отвечает Снейп резко. - Я думал, что твои рабы уже заняли всю сцену.
Я вижу, как Северус осторожно разжимает под столом кулаки, а следом слышу его спокойный голос:
- Ты же знаешь, что я нахожу эти оргии в стиле “ах, какой я римлянин” безвкусными, Нарцисса.
- Тогда, вероятно, ты покажешь нам, что ты считаешь “представлением со вкусом”, Северус? - вопрошает Вольдеморт.
Ну почему Северус не дал мне завершить все тогда?
- С удовольствием, мой повелитель, - отвечает он Вольдеморту.
Снейп медленно встает, поднимает меня с пола, ведет в центр Зала и остановившись, окидывает меня взглядом. Что он сделает на сей раз? Что можно сделать такого, чтобы Вольдеморт остался доволен? Если бы он не вмешался тогда...
Еще одно изнасилование? Еще одно избиение? Вряд ли. Это уже все было, а Лорд явно хочет развлечения. Чего-то новенького, острого, пикантного.
Снейп задумывается, а потом достает мою волшебную палочку.
Во внезапном озарении я понимаю, что сейчас произойдет и сильно прикусываю губу, чтобы боль отрезвила меня, помогла отгородиться ото всех, помогла спрятать ту душевную боль, которую я испытываю. Никто не должен видеть КАК это больно. Это не дело принципа, это вопрос жизни и смерти.
Северус видит, что я все понял и, кивая двум Пожирателям, говорит:
- Подержите его. Он может отреагировать на это неразумно.
Я благодарен ему за это: когда не дают сопротивляться - проще. Многим, многим проще.
Палочка ломается в его пальцах.
Я дергаюсь, я бьюсь в руках тех, кто меня держит, я не могу отвести взгляда от его рук. Молча, яростно, безнадежно. Вид сломанной палочки причиняет нечто, куда более глубокое и сильное, чем боль. Ощущение от этого прокатывается по всему телу волной, мощное, животное, глубинное, необоримое.
Палочка ломается еще раз, звук от этого бьет по ушам так, что я почти глохну. А тем еще раз. Кусочки все еще соединены, их держит яркое, огненное перо волшебной птицы.
Пальцы Северуса выпускают кусочки, а потом он направляет на них свою волшебную палочку. Огонь медленный и слабый лениво лижет обломки, проходит несколько томительных минут, прежде чем он охватывает сломанные кусочки. Силы покидают меня и я буквально повисаю между держащими меня.
Взмах, и от моей волшебной палочки не остается даже пепла.
- Можете отпустить его.
***
Волшебник без палочки. Ноль без палочки. Ничто. Никто.
Снейп молчит. Я думаю, что знаю, что с ним происходит. Он сидит на кровати и делает вид, что читает. Актер из него сейчас неважный.
Я укладываюсь на диван, лицом к стене и закрываю глаза.
Меня больше нет.
Он думает, что я спит, встает и идет в лабораторию. Что он там забыл?
Тихо, очень тихо я встаю и крадусь вслед за ним и останавливаюсь перед неплотно прикрытой дверью.
Он стоит и смотрит на какое-то варево в котле, а потом берет ковшик, зачерпывает и делает глоток, один, другой третий...
А потом делает судорожный жест в попытке ухватиться за край стола, но падает, прижав руки к животу. Котел падает следом.
Я распахиваю дверь и влетаю в помещение. Меня охватывает ярость.
Снейп смотрит на меня с пола.
Я шиплю ему в лицо:
- Ублюдок гребаный, что ты принял?
Он молчит, только смотрит на меня.
- Как ты посмел? – шепчу я. – Где противоядие?
Он показывает рукой на полку, и выдавливает из себя:
- Белое… вон там…
Я хватаю флакон и вливаю ему в рот белую жидкость. Флакон пустеет, и я отпускаю его. Он отвратителен. Он трус. Он хотел бросить меня!
- Это не то, что ты думаешь, - говорит Снейп. - Я не пытался…
- Мне без разницы, - отвечаю я, поднимаясь с пола и делая шаг в сторону его палочки. Он дергается, а потом замирает, и я вижу в его глазах обреченность и... покорность.
- Думаешь, что я могу тебя убить? - спрашиваю я. Я не буду этого делать. Я просто не смогу. – Но я не стану. Ты будешь жить. Как я живу.
- Я говорил тебе, Поттер, - пытается оправдываться он, - я не пытался…
- Mobilicorpus, - говорю я. Его палочка работает странно. Непривычно. Он рывком взмывает вверх
- Отпусти меня, - ровно говорит он
- Да. Сэр, - отвечаю я. И обрываю заклинание. Палочка работает неправильно. Но я могу ей пользоваться! Не так как своей, но могу! Это потрясающе! - Не думай, что я никогда не задумывался об этом. О том… чтобы покончить со всем. Даже до того, как ты сказал мне о… о том, что этого от меня ждут. Иногда я представлял себе… я мог бы просто откусить очередной гребаный член, который они пихают мне в рот, - просто, чтобы забрать с собой одного из этих ублюдков. Ты знаешь, почему я этого не сделал? Почему я никогда не пытался убить себя, тем или иным способом?
Снейп молчит, но мне и не нужен его ответ.
- Потому что все ждали, что я это сделаю, - говорю я. - Потому что они сделали все, чтобы заставить меня. Потому что не делать этого - было единственным, в чем я мог быть сильнее их. Единственное, в чем у меня был выбор.
Я смотрю на него, а потом аккуратно кладу его волшебную палочку в паре дюймов от его руки и отворачиваюсь. Мне нечего сказать больше. Я все сказал. Но у меня есть один вопрос. Очередной вопрос жизни и смерти:
- Вы дали Ремусу Wolfsbane, верно? Его глаза. Они были человеческими. Я заметил. Как вам это…
- Другая формула, - слабым голосом отвечает Северус. – Очень токсичная. Он сейчас в порядке.
Я смотрю на котел, потом на пустой флакон. Все правильно. Спасибо. Я не ошибся в нем.
Я иду в его спальню, снимаю очки и укладываюсь на край его кровати. Я буду спать тут. Всегда. Пока живу.
- Спокойной ночи, - говорит Северус.
* * *
Утро. Или не утро. Не важно. Я просыпаюсь и чувствую его взгляд на мне. Я гляжу на него и вдруг спрашиваю:
- Почему вы не прикасаетесь ко мне? – голос у меня спросонья хриплый. Я плохо его вижу, он - размытое пятно, но меня устраивает эта картина.
- Несмотря на твое высокое мнение о привлекательности собственного тела, Поттер, - едко отвечает он, - я вполне в состоянии держать руки подальше от тебя в это безбожно раннее время.
Он о сексе? Я не о нем пытаюсь его спросить.
- Я не об этом. Я имею в виду… как в тот раз, когда я спал.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Я знаю, что это были вы. Никто другой не мог. Вы гладили мои волосы. Никто не прикасался ко мне так… никто никогда так меня не трогал. Почему вы сейчас не хотите?
- Пора вставать, Поттер, - сухо говорит Северус и поднимается с постели.
- Как хотите, - бормочу я.
Когда приносят завтрак, он уже одет, а я все еще в постели. В его постели.
Я наливаю себе какао и подношу чашку к губам.
Внезапно Северус садится на кровать и наливает себе кофе, пробормотав:
- Я тоже могу позавтракать.
Я не смотрю на него, я знаю, что будет, если я сделаю это.
- Сегодня у меня день рождения, - говорю я в пространство.
Северус чуть заметно вздрагивает и говорит:
- Поздравляю.
Очень смешно. Поздравления...
- Спасибо.
Сегодня мне исполнилось восемнадцать.
- Я хотел бы увидеть Хедвиг, - говорю я и, видя непонимающий взгляд Северуса, поясняю: - Мою сову. Я не видел ее с тех пор… в общем, с тех самых пор. Я тогда успел отпустить ее.
Северус замирает, а потом его лицо чуть искажается, словно от приступа боли. Он поднимается с постели.
- Я должен идти, - говорит он.
- Понимаю.
Он выходит из апартаментов.
***
Я резко дергаю головой, разгоняя видения. Я больше не страшусь их. Я пережил все это и оставил позади, как страшный сон. А он нет. Его все еще терзает эта боль и эта вина. И не только эта.
Вмешиваться или нет?
Бороться за его жизнь с ним самим? Имею ли я на это право? Нужен ли мне он НАСТОЛЬКО?
Он упрям и не отступит просто так. Он все еще воюет, но теперь с собой. Несгибаемый человек: шесть часов сна, лаборатория, библиотека, лаборатория, постель, шесть часов сна. Изо дня в день. Он как автомат. Он не позволяет себе слабостей. Он живет, чтобы... умереть. В его жизни нет красок, кроме черной. Ему больно, я это вижу, чувствую.
Смогу ли я его разубедить? Смогу ли я сделать так, чтобы он поверил мне и остался со мной? Смогу ли я распутать этот узел? Разбить этот круг? Я не знаю.
Но я люблю его. Всего. Целиком. Не смотря на прошлое, или благодаря ему.
Я - попытаюсь.
Его руки что-то режут, крошат, истирают. Ингредиенты постепенно отправляются в котел и я понятия не имею сколько времени у меня в запасе. Проходит час и огонь под котлом гаснет. Северус аккуратно наливает немного зелья в стеклянный стаканчик и отставляет его в сторону, выливает остатки из котла в раковину, прибирает со стола.
Все. Вот оно. Последний шанс мне передумать.
Он подносит стаканчик к губам, и я парализую его заклинанием. Он будет жить. Я эгоистичен.
Я подхожу к нему вплотную и вынимаю из парализованных пальцев емкость. Мне все равно, что там. Он не выпьет это.
- Ты будешь жить. Как я живу, - говорю я ему. Я это говорил уже однажды. - Сейчас я отлеветирую тебя в спальню.
В его глазах пылает гнев, но я не боюсь его.
Осторожно левитирую его до спальни, опускаю на кровать и ослабляю заклинание, чтобы он мог ответить. Он не ответит, я знаю. Но все же попытаться стоит.
- Как ты мог? Как ты посмел это сделать?! Почему ты решил бросить меня одного? - спрашиваю я.
Он молчит, только в глазах такой укор... Как же мне это знакомо!
- Может быть, ты все-таки соизволишь сказать, зачем ты собирался выпить то зелье? - спрашиваю я еще раз. Я в ярости! Он не должен был этого делать! Ему плохо, я знаю, но он мог прийти ко мне. Нет. Не мог. Но сможет.
- Я хочу умереть, - спокойно отвечает Северус. Я слышу в его голосе вселенскую усталость и взрываюсь:
- А обо мне ты не подумал? Ты будешь жить, Северус. Я хочу этого. Ты нужен мне.
- Нужен?! - спрашивает он со всей доступной ему ядовитостью. - Зачем?! Зачем тебе насильник и убийца?! Я даже вчера не сумел обойтись без насилия! Я болен на всю голову! Это НЕИЗЛЕЧИМО! Я буду тебе все время напоминать о прошлом!
Как объяснить ему, что все не так? Совсем! Совсем не так!
- То, что было вчера - НЕ БЫЛО насилием! - ору я от бессилия. - Я САМ попросил связать мне руки. Вспомни! Неужели ты думаешь, что если бы мне было не приятно - я бы позволил это сделать?! Тут не Хогвартс, если ты забыл!
Я псих, возможно, но мне действительно понравился вчерашний вечер! Это было так упоительно: его руки, его губы, его горячее дыхание. Его желание. Это сумасшествие, но я знаю, что если бы даже он меня решил высечь - я бы не был против. Для меня теперь боль из его рук может быть наслаждением.
- Отчасти, но не в этом дело. Ты же не будешь держать дома бешеную собаку?
Я, услышав это - смеюсь. Я точно знаю: он не бешеный, он просто потерялся, заблудился сам в себе и где-то между Дамблдором и Вольдемортом. Он не умеет по-другому и не научится никогда, если будет один. А в постели он всегда будет жестким, может быть, жестоким. Но это для меня не важно. Да и не это его терзает на самом деле! Нет, это - тоже, но это не основное. Самая большая его проблема в неумении радоваться жизни, и оно понятно: ему просто не чему было радоваться. Он не жил, он выживал. Он не бешеная собака, он уставший человек и это очевидно.
- Смерть - это побег, Северус, - говорю я, отсмеявшись. Пусть злится, пусть бесится - но это лучше апатии. - Она для слабаков и трусов потому, как необратима. И ты не бешеный, ты просто не умеешь по-другому.
- Мне все равно, - отвечает он.
- Правда? Погляди на меня, - я знаю, что я его волную. Я уверен - я, это, пожалуй, единственный объект, на который ему не плевать. Я разыграю эту карту. Это подло, может быть, но это единственный способ достучаться. Он прикрывает глаза, словно ему больно. И, думаю, ему действительно больно, но эта боль - во благо.
- Не смей закрывать глаза, не сбегай, смотри на меня! - требую я. - Что ты видишь?
Он раскрывает глаза и смотрит, долгим пристальным взглядом. Я причиняю ему боль одним своим видом; мне так хочется ему помочь, его утешить, облегчить его страдание. Я люблю его. Он для меня самый красивый и самый желанный человек на земле, и я, не выдержав, впиваюсь в его губы поцелуем.
Я хочу, чтобы он научился любить!
- Так, что же ты видишь? Северус? - спрашиваю я, прерывая поцелуй.
- Тебя, - убитым голосом говорит он.
- Правильно. Меня. Я сумел тебя простить, понимаешь? И теперь, если ты позволишь, я могу тебе помочь...
Это бесполезно говорить. Он - не услышит. Но я должен попытаться.
- Чем ты можешь помочь насильнику и убийце? Ну, чем?!
Я прав - он меня не слышит. Он слишком глубоко в своем несчастье.
- Все, что я был обязан сделать - я сделал, - продолжает он свою мысль. - И теперь мне тут не место. Разве это не понятно? Лучше бы ты отдал меня Министерству, когда меня хотели поместить в Азкабан.
- Ну уж нет! - я не отдам его никому. Ни смерти, ни министерству. Он - мой! - Вот скажи, какая с тебя польза была бы в этом месте? Что толку от сидения в камере под присмотром?
- Там я хотя-бы никому не сумею навредить, - отвечает он.
Он что, правда не понимает? Он действительно настолько не ценит себя?
- Ха! Мы с тобой живем тут почти год. Что-то я не видел, чтобы ты кому-то навредил за это время. Вот маленькую Анну спас, когда она обварила себе ручки, и старика Степана от подагры вылечил, и оборотню Хэрру помог и... В общем, наверное, каждый третий, а, может быть, и каждый второй в Эюлэндэйле к тебе обращался за помощью и всем ты помогал. Вот это - я понимаю, искупление. А вовсе не Азкабан или могила, - я пытаюсь достучаться до его логики. Уж что-что, а она у него точно есть, но вижу - это бесполезно. Ему слишком больно, чтобы соображать.
Надо что-то придумать! Как, как не дать ему покончить с собой?!
- Ты знаешь... А ведь ты, пожалуй, не успокоишься, пока не убьешься, - озвучиваю я мысль, не дающую мне покоя, и вижу в его темных глазах подтверждение.
И тут меня озаряет! Это же так просто! Я не зря проторчал почти год в библиотеке!
- Я знаю, что с этим делать. Следить за тобой круглые сутки у меня, конечно, не выйдет, но это и не потребуется...
Книги... Гермиона говорила, что в них можно вычитать, что угодно - и она была сто раз права! Я вспомнил! И если меня не подводит память - то есть метод. Где же эта книжка?! Ну куда она девалась? Я же точно читал... А. Вот она. Хватаю ее и несусь обратно в спальню, надеюсь, Северус еще не сбросил мое заклинание и все еще находится там, где я его оставил.
- По-моему я видел это заклинание тут... - бормочу я себе под нос, лихорадочно перелистывая страницы. Наконец-то!: - Вот оно! Так-так, посмотрим... волосок мой, волосок твой... связать определенным узлом, и произнести магическую формулу. Ничего сложного, - это действительно способ, даже больше - в нашей ситуации это - панацея. Если я не ошибся... в нем. Если я его волную, ну, хоть капельку - оно подействует. Не может не подействовать! Северус лежит, безучастно уставившись в потолок и не издавая ни звука. Я неимоверно рад своей находке, жаль, что он не оценит. Но сообщить ему о ней нужно: - О! Тебе, наверное, интересно, что я задумал? Это так называемое “материнское заклинание” оно свяжет нас - все, что происходит с тобой, будет происходить и со мной. Ты будешь чувствовать происходящее со мной, а я происходящее с тобой. Если ты решишь убить себя - заодно убьешь и меня.
- НЕТ! - орет он.
Я не ошибся - он не оценил. И я понимаю, что связываю его гораздо жестче, чем в свое время эти двое: Лорд и Дамблдор.
- Да! - восклицаю я и выдергиваю у него несколько волосков.
- Гарри, послушай, - начинает Северус. Ну что он мне расскажет? Опять что он насильник и все прочее? Я не хочу больше это слушать. Не сейчас!
- Даже не собираюсь, - резко отвечаю я. - Я точно знаю: сейчас ты можешь пообещать все, что угодно, чтобы я не связывал нас, а потом, когда решишь, что момент подходящий - ты снова постараешься убить себя. И не факт, что я успею отобрать у тебя яд или вынуть из петли. Вот, чтобы этого не случилось - я это сделаю. Сейчас! Потом ты можешь делать что угодно, только помни - расстояние не влияет на прочность этой связи. Даже если ты решишь сбежать и переселиться на другой конец света - она будет работать. И не скрипи зубами, по большому счету - ничего не меняется. Ты жил из-за меня последние годы, так? Жил, потому, что считал себя должным. Ну и продолжишь делать это. Только на сей раз, я надеюсь, у тебя хватит сил радоваться жизни.
- Ты подвергаешь свою жизнь нешуточной опасности, Гарри, - холодно сообщает он.
- Я знаю, но мне все равно. Я считаю этот риск оправданным. Ты - стоишь того, - совершенно спокойно отвечаю я, выдергивая волос из своей гривы.
- И тебя никак не переубедить? - голос у него мягкий и миролюбивый до противного. Я знаю, что он пытается меня отвлечь, заставить отпустить его, убедить, что он зло. Но у него ничего не выйдет.
- Угадал, - отвечаю я. Мне сейчас гораздо нужнее, чем поддерживать светскую беседу понять, как вяжется этот узел! Но, наверное, что-то говорить нужно, хотя бы для того, чтобы он не чувствовал себя покинутым и одиноким: - Я давно за тобой наблюдаю и видел, что ты на грани. До своего выздоровления я ничем помочь не мог, так как фактически сам нуждался в помощи, а теперь - могу. И планирую это сделать.
Волосы никак не желают связываться нужным мне образом. Их вообще оказывается довольно трудно связать, но я стараюсь. Наконец, узел нужной мне формы, готов и я вздыхаю. Теперь самое простое: заклинание. Несколько слов на эльфийском, узел загорается призрачным голубым сиянием, и волна магии прокатывается по моему телу от макушки до пяток. Это ощущение длится несколько минут и когда оно проходит - я смотрю на Северуса: мне интересно - подействовало или нет?
- Проверим, - говорю я и задираю рукав его мантии. Если все верно, то если я нанесу ему ранку, то такая же появится и у меня. Я делаю небольшой порез, и через несколько мгновений точно такой же порез появляется на моей руке в том же самом месте, что у него! РАБОТАЕТ!!! УРА! Я заклинанием закрываю его ранку, а вот моя не хочет закрываться. Ну и Мерлин с ней! Заживет сама.
- Что ты наделал, глупый ребенок?! - очень тихо спрашивает Северус.
- То, что и собирался, - я не глупый. И давно не ребенок. Я вообще им не был. Я действительно сделал то, что хотел. - Повреждения, нанесенные тебе волшебством, на мне будут заживать естественным путем. Дольше, чем если их заживлять магией. Повреждения, нанесенные не магией, тоже волшебством излечить будет не возможно. Так что тебе придется себя беречь, Северус.
Я вижу, как ненависть вспыхивает в его глазах, но надеюсь, что она пройдет. Он сумеет простить меня. Со временем. Да, я эгоист! Я знаю это.
- Не переживай ты так. Мне тоже придется себя беречь: связь работает в обе стороны. И я считаю это честным. Не все же тебе отдуваться.
Северус хмурится, на его лице ярко написана напряженная работа мысли. Это смешит меня.
- Не все столь трагично. У этой связи есть и плюсы. Мы связаны не только болью, но и удовольствием. Когда кто-то из нас испытывает радость - другому тоже будет радостно.
- А если кто-то из нас испытывает печаль? Или ненависть? - едко интересуется он. - Если кому-то тошно?
- Тут многое зависит от интенсивности ощущений и эмоций. Посмотрим, - отвечаю я, ощущая усталость. Я очень хочу спать, поэтому ложусь рядом с ним, крепко к нему прижавшись. Мне так уютно рядом с ним. А запах от его волос просто с ума сводит: - Просто попробуй осознать: ты нужен мне, Северус, и я от тебя не собираюсь отказываться, - пытаюсь донести я до него свое счастье.
Умостившись, я засыпаю спокойно - сны меня больше не тревожат. И его не будут!
Я просыпаюсь от того, что теплый бок, к которому я прижимался спиной, вдруг исчез. Легкие шаги по ковру, шуршание одежды, звук закрывающейся двери. Северус. Проснулся и куда-то ушел. Хотел бы я знать - зачем?
Мною овладевает беспокойство и я, как автомат, встаю, натягиваю штаны, беру палочку и иду за ним. Я ни на мгновение не сомневаюсь - он пошел в лабораторию, я вообще крайне удивился бы, если бы он пошел куда-то еще.
Тихо подхожу к распахнутым настежь дверям и замираю на пороге. Такого Северуса я еще не видел: лицо спокойно и расслаблено, в глазах вечность, выверенные до миллиметра неспешные движения человека точно знающего, что он делает. Чуть приглядевшись к ингредиентам, с которыми он работает, я с кристальной четкостью понимаю, что он варит. А еще понимаю: он вышел на финишную прямую и сам с выбранного пути не свернет ни за что. У меня есть совсем немного времени, чтобы принять решение: вмешиваться или нет.
Перед глазами, словно в кинохронике мелькают картинки с его участием.
Наше прошлое.
Наше ОБЩЕЕ прошлое.
читать дальше***
Я влетаю в его комнаты.
Снейп, тогда еще Снейп, а не Северус, сидит в кресле напротив двери, меня это не волнует, я падаю перед ним на колени и, не смея прикоснуться, быстрой скороговоркой выпаливаю:
- Профессор Снейп, пожалуйста! Я буду делать все, что вы скажете. Абсолютно все. Сегодня или в любой другой день, столько, сколько захотите... Я не знаю, как это еще прекратить. Только вы...
Он для меня последняя надежда, последний шанс, последняя попытка спасти Гермиону. Тогда я еще не понимал, что это бесполезно. Не в его силах прекратить этот кошмар, он и так прекращает его, когда и как может. Необъяснимые смерти пленников, дарящие им освобождение от мук, случающиеся после того, как он пройдет мимо. Да - жестоко, но лучше смерть, чем… ЭТО!
Я прибежал к нему и...
Рука Снейпа взмывает в воздух и опускается на мое лицо. От оплеухи я падаю на пол, очки отлетают в сторону, но сквозь боль и панику я вижу - он ударил тыльной стороной ладони.
Ехидное хихиканье Тома:
- Н-да, Северус, похоже, Малфой ошибся, обвиняя тебя в излишней мягкости. Неужели все наказанные студенты так умоляют тебя о милосердии? Тогда твои методы должны быть достаточно суровы.
Я лежу на полу, не смея приподняться, не смея даже глаз поднять, чтобы оглядеться, да и не увижу я ничего без очков. Я ненавижу Малфоя, ненавижу яростно, истово, настолько, что если бы ненависть могла убивать - Малфой давным-давно был бы мертвее мертвого!
- Продолжай, пожалуйста, - говорит Вольдеморт. - Начало было весьма впечатляющим.
Я чувствую руку Снейпа хватающую меня за волосы, дергающую, заставляя встать на колени, мне больно, но я пытаюсь сдерживать слезы: я не хочу плакать при них. Потом, в спальне. Все потом. Сейчас - подчиняться. Молча.
- Вы слишком бесцеремонны, мистер Поттер. Бесстыдны, я бы даже сказал, - в голосе Снейпа звучит неприкрытое отвращение. - Я был о вас лучшего мнения.
Я пытаюсь понять: есть ли подтекст в его словах? Он выслушал бы меня, не будь в комнате Вольдеморта?
- Встань. Подойди к моему столу и перегнись через него. Немедленно.
Я поднимаюсь на ноги, уже точно зная: подтекст есть! Это “немедленно”... Снейп никогда не использовал лишних слов, чтобы заставить меня подчиняться.
***
Я в комнате, напоминающей огромную каменную трубу, или скорее колодец, на дне которого я нахожусь. В ночном небе ни облачка, но я не сомневаюсь - это потому, что собравшиеся тут маги разогнали облака, готовясь к сегодняшнему представлению. Я никогда раньше не видел этого места и даже не подозревал, что оно есть в Хогвартсе
Посередине круглого помещения каменная плита, к которой прикована Гермиона. Ее жизнь зависит от того правильно ли я все сделаю.
- Северус, дай мальчишке флакон, - раздался голос Малфоя. - Луна вот-вот взойдет.
Я заставляю себя подойти к Снейпу: тянуть время все равно нет никакого смысла, и я это точно знаю. Он вытаскивает из кармана флакон и протягивает его мне.
Я мог бы взглянуть ему в лицо, мог бы постараться найти подтверждение мысли, посетившей меня давеча. Если бы я это сделал, я мог бы, наверное, увидеть там что-то: не сочувствие, разумеется - Снейп не посмел бы выразить мне сочувствие перед всеми, - но хотя бы намек, понятный только мне, взгляд, говорящий: - “У тебя нет выбора. И у меня тоже.” Но я не смотрю на него, я никогда не пытался отыскать в нем что-то такое.
Я просто беру флакон и приближаюсь к каменной плите, на которой лежит Гермиона. Я поднимаю на нее взгляд, но не могу заставить себя шевелиться.
- Гарри, - чуть слышно шепчет она. - Ты должен.
Я знаю, что должен. Это не принуждение, это милость с их стороны.
Но заставить себя двигаться я все еще не могу!
- Ты должен, - шепчет Гермиона и, поднимает голову, чтобы поглядеть на меня. - Хорошо, что это ты. Я тебе доверяю. Ты все сделаешь, как надо, я уверена.
Я в шоке. Она еще и подбадривает меня! ОНА! МЕНЯ!
Наконец, я заставляю себя шевелиться и, протянув дрожащую руку, глажу ее по щеке, потом неловко прикасаюсь губами к ее лбу.
- Я ничего не упущу, - обещаю я, и Гермиона благодарно прикрывает глаза.
Я открываю банку, сажусь на плиту и окунаю пальцы в вязкую, резко пахнущую субстанцию. Я знаю, что если я сделаю все верно, то Люпин просто изнасилует ее. Не укусит. Не разорвет.
Малфой поднимает руку, жестом подзывая меня к себе. Мне придется увидеть все. С начала и до конца: они так решили. Я должен буду сидеть рядом с ними за защитными заклятьями и смотреть.
Мне хочется остаться с нею.
Отказаться. Сказать Малфою, Вольдеморту, всем им: пусть впускают оборотня, устанавливают заклятья и пусть свет восходящей луны зальет пятачок посередине округлого помещения. От нас обоих пахнет секретом волчицы. От меня пахнет меньше, чем от Гермионы. Люпин рассвирепеет и... все, наконец, закончится.
В тот момент мне это кажется меньшим из зол.
Позже, гораздо позже я вспомню это мгновение.
Стоя на помосте в центре Большого Зала, когда семь хогвартских лет останутся в прошлом - вот тогда я вспомню.
В тот день Вольдеморт задумается, решая мою судьбу: отдать ли меня в вечное рабство кому-нибудь из Пожирателей, или присоединить к собственной коллекции игрушек. Воспоминание той лунной ночи - не из тех, что стоит с нежностью хранить, напротив - я изо всех сил пытался изгнать его из памяти. Но именно тогда я понял: пожелать себе смерти - было равноценно желанию сдаться. Это означало бы, что я потерял волю, что они по-настоящему сломили меня. И я решил не доставлять им такого удовольствия. Я решил, что буду жить вопреки всему.
***
Я стою на коленях на помосте, устроенном посередине Большого Зала, ноги мои расставлены, показывая широкое основание фаллоимитатора, вставленного в меня Малфоем. Я держу руки прижатыми к бокам, чтобы ни в коем случае не прикрыть себя. Я стараюсь не подать вида, что слышал, как обсуждалась моя участь, делались ставки, рассматривались предложения.
Снейп идет к помосту, чтобы вступить в права владения доставшейся ему игрушкой, то есть - мной. Он проходит мимо меня и мне стоит огромного труда не вздрогнуть, когда край его мантии задевает мое бедро.
Он хватает в горсть мои волосы и оттягивает голову назад, заставляя смотреть на него. Я надеюсь, что он ничего не прочтет в моих глазах, я надеюсь он ничего не увидит за ними, посчитает, что там ничего нет, поверит в это, как верят все остальные.
- Ты слышал, Поттер? – почему-то мягко спрашивает Снейп. И добавляет: – Теперь ты принадлежишь мне.
Он спрашивает это не потому, что ему нужен ответ. Этот вопрос предназначен вообще не мне, и я молчу, смотря мимо него. Он протягивает руку и снимает с меня очки, и я признателен ему за это. Я не хочу видеть того, что будет дальше и он дарит мне эту возможность.
- Поднимайся, - приказывает он в следующее мгновение, грубо, за волосы, поднимая меня с пола
Наши тела на мгновение почти соприкасаются: мое обнаженное и его одетое в черное. Мне страшно, но я надеюсь - никто не видит моего страха.
Он толкает меня вперед, к краю помоста.
Те несколько секунд, что я смотрел в его лицо, снятые очки, вопрос не для меня, а может что-то еще в один момент перевернуло во мне все. Словно по мановению волшебной палочки отупение, в котором я пребывал Мерлин знает сколько времени, пустота, усталость и не желание жить - развеиваются. Вместо них приходит осознание: я буду жить! Последние мгновения жизни Гермионы встают перед моими глазами, как наяву и, наверное, именно в этот миг я принимаю решение: я не сдамся. Я выживу. Всем назло. Вопреки всему. Они - не сломают меня.
Он спаивает мне какое-то зелье, а потом... Мне казалось, что я пережил уже все, что можно пережить, меня уже использовали всеми доступными способами - но нет. Оказывается, бывает хуже.
Я прохожу через очередной круг ада унижения и боли. Его зелье с блеском проводит меня через него.
Когда, наконец, все заканчивается, он подходит ко мне. Сперма и кровь сочатся из моего растянутого ануса - никто не беспокоился, что может порвать меня еще больше - я судорожно дышу и в голос рыдаю, больше не в силах сдерживаться.
Он левитирует меня в свои апартаменты и отпускает.
Я падаю на пол, дрожа и задыхаясь. Мои бедра конвульсивно содрогаются, подаваясь вперед, ноги снова раскидываются в стороны. Я измучен и двигаюсь как марионетка, но я не могу остановиться по собственной воле, я все еще под действием того зелья.
Снейп куда-то уходит, а потом, вернувшись, сует мне под нос какой-то флакон.
- Пей.
Я с ужасом смотрю на него, ожидая, что это зелье хуже прошлого. Я стискиваю зубы и трясу головой, пытаюсь свернуться клубком и вою от боли во всем теле.
- Прекрати, Поттер. Выпей это. Здесь противоядие. Оно все прекратит.
Я почти не понимаю его от боли, терзающей меня. Я хочу, чтобы меня не трогали, я хочу чтобы все кончилось. Любым путем. Его прикосновение сводит с ума, я вскрикиваю и пытаюсь вырваться, но он с силой прижимает меня к полу, придавливая руки, прижимает мои плечи коленями. Я бешено брыкаюсь, остатки самоконтроля покидают меня, и я бессвязно рыдаю сквозь стиснутые зубы. У меня не хватает сил, чтобы спихнуть с себя Снейпа.
Он хватает меня за нос и вливает в рот зелье. Я задыхаюсь и захожусь в кашле, бешено содрогаясь. Он продолжает удерживать меня, мое тело на несколько секунд напрягается в одном мощном спазме, а потом я обмякаю, напрочь обессилев.
Я лежу, распростершись на полу, ловя ртом воздух. Я измотан до предела.
- Лучше? - спрашивает он. Я не могу ему ответить. У меня нет на это сил. - Поттер, - продолжает он. - Я хочу, чтобы ты принял ванну.
Какая ванна? О чем он?
- Mobilicorpus.
Он опускает меня в ванну, включает воду, брызги летят во все стороны. Мне холодно. Капли воды ощущаются одновременно и как льдинки и как уголья. Они причиняют боль. Я съеживаюсь, обняв колени и уткнув в них лицо - так легче. Он снимает с крючка душ и поливает меня водой.
- Она не горячая, - говорит он рассудительным тоном, - правда?
Мне все равно, какой она температуры. Я хочу остаться один. Мне нужно это. Чтобы все быстрее закончилось, я, чудом изыскав в себе остатки сил, качаю головой, и, кажется, вполне нормальным голосом отвечаю:
- Нет. Сэр.
Я не хочу, чтобы он мыл меня и с заметным усилием распрямляюсь, протягиваю руку к душу, он передает его мне, но я, не сумев его удержать, роняю.
Он поднимает душ.
- Встань на колени, - говорит он. - И раздвинь ноги.
Зачем? Кровь со спермой можно смыть с тела. А с души? Он завершает омовение и спрашивает:
- Можешь встать?
Я поднимаюсь на ноги. Он дает мне большое полотенце, я не верю в то, что оно предназначено мне, но когда он не убирает руку - я беру его и заворачиваюсь в ткань. Мне холодно, меня трясет.
- Идем со мной, - зовет он и я бреду за ним в спальню.
Кровать. Он меня вымыл чтобы?..
- Садись, - говорит он.
Я сажусь. Мне все равно. Я буду жить. Я выживу и отомщу. Всем.
Он куда-то уходит и возвращается, неся три флакона с какими-то зельями и стакан воды.
- Выпей их. Сначала красный, - говорит он.
Зелье? Из его рук? Опять афродизиак?
Я медленно беру первый.
- Да ради Мерлина, Поттер, - говорит он. – Это всего лишь болеутоляющее, исцеляющее зелье и снотворное.
Если бы я был способен удивляться, я бы удивился.
- То есть вы хотите, чтобы мне не было больно, чтобы у меня все зажило и, чтобы я хорошо спал. Сэр.
- Пей.
И почему зелья обязаны быть столь мерзкими на вкус? Снейп протягивает мне стакан с водой, я запиваю исцеляющее зелье, потом осушаю последний флакон под его пристальным взглядом.
Снейп показывает мне на подушки. Снотворное действует на меня моментально, я пытаюсь держать глаза открытыми, жду, что будет дальше.
- Под одеяло. Быстро, - слышу я его голос.
Я повинуюсь. У меня нет сил. Я закрываю глаза и последнее, что я помню - он подтыкает мне одеяло и гасит свет.
***
Я просыпаюсь. Кажется сейчас раннее утро. На другом краю постели спит Снейп. Я лежу и жду, пока он проснется. Тихо. Молча. Не шевелясь. Боль волнами ходит по моему телу, если шевелиться.
Через какое-то время он просыпается и не глядя на меня встает, быстро накидывает халат и отдает приказ домовым эльфам принести завтрак.
- Прекрати притворяться, Поттер. Сядь и завтракай, - приказывает Снейп, и я подчиняюсь. Есть не хочется, все тело болит, но он настаивает: - Ешь, Поттер.
Спорить сил нет, да и я знаю, что это бесполезно. Поэтому я наливаю в чашку кофе и беру тост. Отгрызаю кусочек поджаренного хлебца, но мне он кажется безвкусным, сухим, пресным, больше всего похожим на кусок глины; и вообще - малосъедобным.
– Поттер, - говорит Снейп. - Я хочу, чтобы ты очень внимательно меня выслушал, - голос его глух, такое ощущение, что его что-то душит. – Тебя отдали мне.
Он явно ждет моей реакции, поэтому я бормочу:
- Я знаю.
Можно подумать, что без его подтверждения этого факта - я бы не догадался! Я дерзок и любой другой бы на его месте дал бы мне пощечину, чтоб я не забывал о своем месте, но Снейп лишь сверкнул глазами.
- Если ты проявишь неповиновение или будешь перечить мне, я тебя накажу, - сообщает он. – Кроме того, я буду наказывать тебя не реже, чем раз в три дня независимо от твоего поведения. Чтобы держать тебя в узде. Ты должен будешь оказывать услуги определенного свойства по просьбе моих коллег и по моему решению. А еще ты будешь оказывать упомянутые услуги мне, публично и наедине. Это ясно?
Мне ясно. Избиения и насилие продолжится.
- Да, - безразличным тоном отвечаю я: ничего нового он пока не сказал.
- Ты можешь одеваться, пока находишься в моих комнатах, - продолжает он. – Я послал за твоими вещами.
А вот это - что-то новенькое, но я сохраняю безразличие на лице и продолжаю грызть тост.
- Естественно, если кто-нибудь придет сюда с визитом, или мы выйдем отсюда, ты должен быть обнаженным. Твоя палочка хранится у меня, - говорит он. - Полагаю, ты знаешь об этом.
Волшебная палочка... Это так много... Я не представляю, как я буду жить без нее, но рабам не позволено иметь волшебные палочки. Мысль о том, что моя до сих пор цела и находится у Снейпа - радует и пугает одновременно, я прикрываю глаза, а он продолжает говорить:
- Ты можешь спать на диване в гостиной. Если хочешь.
Это что? Явное указание на то, что он не претендует на мое тело? Я не ослышался? Снейп ходит туда-сюда по комнате с очень напряженным видом, а я сижу и смотрю в чашку.
- Ты можешь читать, пока меня нет. Но только книги с нижних полок. Если я обнаружу, что ты прикасался к тем, что стоят на полках выше или к чему-то еще в гостиной, я сломаю тебе пальцы.
Он - сломает. Но он, в отличие от других не станет их ломать без повода. Я это точно знаю.
- Обед у тебя будет в два часа, ужин – в семь вечера. Домашние эльфы будут приносить еду. И ты. Будешь. Есть, - с нажимом говорит он. – Ясно?
- Да, - шепотом отвечаю я.
Снейп озвучил ПРАВИЛА и я готов им следовать: правила - это нечто понятное, это рамки, которые ограничивают не только меня - но и его. Я рассматриваю меряющего шагами комнату мужчину, пытаясь понять: не брежу ли я.
- Могу я получить обратно свои очки? - спрашиваю я. - Сэр.
Он достает их из кармана мантии и кладет на прикроватную тумбу. Я не беру их немедленно, чтобы не показать свою радость от обретения возможности нормально видеть.
***
Начинается моя жизнь в подземельях рядом с этим странным человеком.
Мы не разговариваем. Когда он отдает мне приказы, я отвечаю ему “Да, сэр” или “Нет, сэр” - в зависимости от ситуации. Каждый день он спрашивает меня ел ли я, а однажды даже поинтересовался нужно ли мне еще одно одеяло - в подземельях ночью отнюдь не жарко.
Я не хочу мешать Снейпу, я вообще не хочу лишний раз попадаться ему на глаза, но мне приходится его спросить о том, куда положить вещи и свою зубную щетку. А осознав, что мне МОЖНО читать, уточняю с какой именно полки можно брать книги.
Когда он высек меня в первый раз, после того, как меня ему отдали, я спросил Снейпа нужно ли мне считать удары и должен ли я, как было до этого, положить книгу на голову и получил в ответ два спокойных «Нет».
Он орудует плетью ни сильнее, ни слабее. Как обычно, но продолжает наносить удары ровно до того момента, пока мое тело не покрывается причудливым орнаментом розовых и красных рубцов, а после порки всегда оставляет зелье, которое ран не вылечивает, но боль снимает и я признателен ему за это.
Такая, относительно спокойная жизнь дает мне возможность немного прийти в себя, обдумать ситуацию и пока Снейп торчит в лаборатории я размышляю, но выхода - не вижу, как ни стараюсь. Я не понимаю, что происходит.
До одного момента.
Что-то происходит в комнате, где находится Снейп в данный момент. Что-то странное.
Я вхожу, и вижу его в совершенно неестественной позе. Такое ощущение, что он хочет прикрыть уши руками, но я не слышал никакого звука. Ничто не нарушало тишины подземелий.
- Что это? - спрашиваю я.
Снейп молчит, лишь сверлит меня, как мне кажется, слегка удивленным взглядом. И тут меня осеняет. Я беру перо и пергамент и быстро пишу:
“Это Дамблдор?”
Мне смешно. Мне в первый раз за очень длительное время действительно смешно. Что может написать Дамблдор Снейпу?!
Я пишу:
“Говорит, что нам следует подождать еще?”
Мне хочется кинуть кусок пергамента Снейпу в лицо, на самом деле не Снейпу, он - такая же жертва, как и я - Дамблдору. Мне смешно! Меня просто распирает от злого веселья, и я говорю ему:
- Да, почему бы и нет? Вы можете, к примеру, взять себе еще одного раба, когда устанете от меня. Сэр.
- Прикуси язык, - устало реагирует он.
- Или что? Или Вы отдадите меня обратно Вольдеморту?
Снейп вздрагивает. Я смотрю на него, сжимая в кулаке пергамент. Он выглядит таким одиноким, несчастным и всеми покинутым, когда протягивает руку и отбирает у меня пергамент и перо.
Я читаю его слова и замираю в шоке и видимо из-за этого я произношу вслух:
- Значит, он хочет, чтобы меня вернули Тому.
Снейп молчит, а я вновь завладев письменными принадлежностями, пишу:
“Он думает, что если В. убьет меня, с ним будет покончено. Но почему?”
Снейп читает и пишет ответ:
“Это все идеи Альбуса. Он говорит, что существует пророчество. Что-то насчет невинности и мученичества”
Невинность! Это я-то невинен?!
Видимо мои мысли отражаются на лице и Снейп быстро чиркает:
“В этом есть смысл. Каждый раз, когда Темный Лорд входит с тобой в контакт, он теряет часть своей силы. Он не осознает этого, но для него это зависимость”.
Зависимость... В этом что-то есть. Наверное. Но тогда...
“Тогда почему Вы взяли меня к себе в рабы?”
- По крайней мере, ты жив, - говорит Снейп.
Жив. Лучше смерть - чем такая жизнь. Сколько он собирается меня еще промучить? Неделю? Месяц? Год? А может быть не один год? Он что - не понимает?! Если мой, как он выразился, контакт, с Вольдемортом действительно ослабляет его - то... В моей теперешней жизни нет вообще никакого смысла!
Я знаю, что Том рано или поздно убил бы меня, но это было бы не напрасно! Он бы до того момента успел бы порядком ослабнуть, я б уж постарался. И все! Все закончилось бы!
- Считаете, что Вы оказали мне этим большую услугу?
Снейп молчит и это меня БЕСИТ!
- Думаете, я бы в любую секунду не променял такое *существование* на шанс убить его? Как посмели Вы отобрать это у меня?
Я бы растерзал его, если бы мог! Мне все равно, что будет дальше, и я требую:
- Отдайте меня обратно Вольдеморту. Сэр.
Снейп отбирает у меня пергамент и перо и медленно, очень медленно пишет:
“Ты идиот. Ты многого не учитываешь”.
“Да? И что же?”
“Представь, что вычисления Альбуса верны. Представь, что ты даже сумеешь привести Темного Лорда к гибели ценой своей жизни. Здесь еще остаются Малфои. Здесь Пожиратели Смерти. Как ты думаешь, что они сделают с твоими друзьями, если их Повелитель погибнет из-за тебя? Вообрази, что они сотворят с Уизли. С Томасом. С сестрой Уизли. С Люпином”.
Он что, правда думает, что с моими друзьями можно сделать что-то худшее, чем с ними УЖЕ сделали?! Что с ними делают ежедневно?! Он в своем уме?! А может...
- Вы просто не хотите, чтобы он умер. Не надо сливать мне все это дерьмо насчет беспокойства за судьбу моих друзей, - непроизвольно вырывается у меня.
Я жду, что он меня ударит, но он лишь одаривает меня долгим тяжелым взглядом.
***
Через два дня я стою, сцепив пальцы на затылке, молча принимая удары плети. Мне не больно. Мне все равно. Мне кажется, что я вообще уже не жив и порют не меня, а куклу.
Когда Снейп достигает нужного, по его мнению, эффекта, порка заканчивается и я ложусь на диван, лицом к стене. У меня в голове одна мысль, которую я и озвучиваю, когда он уже почти выходит из комнаты:
- Отдайте меня обратно Вольдеморту. Или я… - я не знаю, что я сделаю, если он не выполнит моей просьбы. Это «или» вообще вырвалось случайно
- Что? – Снейп быстро подходит ко мне и, наклонившись, шепчет: - Или ты меня выдашь? Разоблачишь мои контакты с…
Разоблачу? Нет. Я не смогу этого сделать. Не знаю почему - но не смогу, совершенно точно; поэтому я молчу, а он, подождав, шипит мне в ухо:
- Оставь эту идею. Ты не знаешь, что он сделает с тобой, если получит тебя. Он сотворит с тобой такое, что ты будешь умолять о смерти.
Я уже о ней умолял! Он что, не понимает этого?!
- Но это закончится, - отвечаю я громко.
Снейп выходит, хорошенько хлопнув за собой дверью.
***
Я сплю, и меня в очередной раз терзает кошмар. Те кошмары, которые мне снились раньше - это детские безобидные сказки на фоне того, что мне снится сейчас. Во сне я пытаюсь отгородиться от того, что вижу, о того, что по-новой вынужден переживать. И вдруг слышу тихий шепот:
- Успокойся, все хорошо, ты в безопасности.
Чьи-то спасительно холодные ладони касаются моего лба, и тот же шепот проникает в сон, разгоняя его:
- Успокойся, Гарри. Гарри, - прохладные руки гладят мое лицо. - Гарри.
Чьи-то заботливые пальцы нежно перебирают мои волосы, я сквозь сон слышу свое имя. Кошмар окончательно развеивается, я почти просыпаюсь и слышу характерный запах, который всегда исходит от Снейпа. Это он меня гладит и шепчет мое имя?! “Это галлюцинация!” - думаю я и проваливаюсь в сон.
***
Я слышу из гостиной голос Вольдеморта и судорожно сдергиваю с себя мантию. Он не должен увидеть меня одетым. Если он увидит... Но его появление тут - мой шанс, может быть единственный, и я решаюсь.
Я открываю дверь и замираю между спальней и гостиной. Вольдеморт изучает мое обнаженное тело, что ж, пусть любуется. Ему наверняка нравится разглядывать полу-зажившие рубцы, покрывающие меня.
- Что ж, Северус, я только что обнаружил, что ты дорожишь своим шансом на возмездие гораздо больше, чем уединением, - говорит он.
- Его присутствие не утомляет меня, мой повелитель. Фактически, как Вы можете видеть, Поттер изо всех сил пытается сделать себя настолько незаметным, насколько возможно.
Я понимаю намек, но не собираюсь следовать ему. У меня есть цель, поэтому я стою и молчу.
- Да, да, конечно, Северус, - задумчиво говорит Вольдеморт, подходя ко мне, прихватив по дороге перо. – Хотя, должен признать, я ожидал, что увижу более заметные признаки того, как ты срываешь на нем свою злость.
Он берет мою руку в свои и я титаническим усилием заставляю себя не сопротивляться. Кончик пера входит мне под ноготь, это БОЛЬНО! Это БЕЗУМНО БОЛЬНО! Я втягиваю в себя воздух и изо всех сил закусываю изнутри щеку, чтоб не заорать.
- Что-то вроде этого, - говорит Темный Лорд. – Разве ты не должен хотеть сделать с ним нечто подобное?
Он поворачивает перо, я чувствую, что сейчас рухну в обморок от боли. Из под кончика пера брызгает кровь. Меня мутит и тут Снейп делает шаг ко мне и бьет меня по лицу. Сильно.
- Ты что, язык проглотил, раб? Разве не знаешь, как следует встречать гостей? - спрашивает он.
У меня нет сил ему ответить. Я пытаюсь не отключиться как можно дольше и пощечина, которую он мне отвесил - отличная помощь в этой задаче. В какой-то момент мой мозг прекращает воспринимать боль, она словно разом пропадает, вместо нее появляется способность ясно мыслить. Я пытаюсь прислушаться к току своей магии, но слова Вольдеморта сбивают меня:
- Очевидно, язык он действительно проглотил, - говорит он и вытаскивает перо.
- А что мне полагается говорить? – нагло интересуюсь я. Сил на эмоции у меня нет. Слова вылетают из моего рта совершенно механически. Это говорю как-будто даже и не я вовсе. – Может, “Спасибо, мой повелитель?”
Вольдеморт улыбается, и эта улыбка не предвещает мне ничего хорошего.
- Твой раб что-то сказал, Северус? - спрашивает он елейным голосом.
- Иногда он себя не контролирует, - говорит Снейп и добавляет очень настойчиво: – Да, Поттер. Ты должен поблагодарить нашего Повелителя.
Поблагодарить? Хорошо. Мне не сложно.
- О, ну да. Благодарю покорнейше.
Пощечина Снейпа сбивает меня с ног. Из уголка губы идет кровь. Я вижу ярость Снейпа и как он выхватывает свою волшебную палочку.
- Я не оскорблял Вас, - говорю я ему.
Я хотел оскорбить Тома, и я сделал это. Я сделал это специально, как бы не дико это звучало.
Снейп гневно рычит и взмахивает палочкой.
Длиннопалая рука Вольдеморта останавливает его, у него в глазах искры наслаждения, я добился своего!
- Он прав, Северус. Единственный раз в своей жизни маленькая шлюшка права. Это касается только меня и его.
Я почти теряю разум от радости! Я сделал это! Вот сейчас...
- Что Вы хотите сделать, мой Лорд? – осторожно спрашивает Снейп, пока Вольдеморт подходит ближе ко мне.
Я знаю, что должен делать, и я сделаю это!
- Еще не знаю, - небрежно бросает Темный Лорд. – Такого рода неповиновение требует особого наказания, разве нет?
- Он самоубийца, - говорит Снейп. - Он хочет умереть.
Это не правда! Я хочу жить! Но я готов поменять свою жизнь на жизнь Тома. Я считаю это равноценным обменом.
- Это можно устроить, - говорит Темный Лорд. Его длинные ногти касаются губ в задумчивом ленивом жесте.
- Он хочет, чтобы Вы его убили, мой повелитель. Неужели Вы хотите дать ему то, о чем он мечтает, мой повелитель?
Мне хочется заорать - Снейп!!! Заткнись!, но я молча жду, что будет. Если я заору, то мой план провалится.
- Позвольте мне наказать его, мой повелитель, - говорит он. - Я сделаю все, чтобы Вы нашли это достаточно забавным.
Вольдеморт задумывается, а через несколько мгновений говорит:
- Хорошо.
И делает шаг назад.
* * *
В считанные минуты Снейп заставляет меня кричать так, как я, кажется, не кричал никогда. Мне АДСКИ больно, но эта боль - ничто по сравнению с тем разочарованием, что я испытываю. Он не дал мне довести мою игру до конца! Как он мог?!
Через полчаса я съеживаюсь на полу весь покрытый кровью. Вольдеморт встает со своего места и с ленцой в голосе произносит:
- Это все, конечно, замечательно, Северус, но я считаю, что беспримерно дурное поведение нуждается в более серьезном наказании. Если он так отчаянно хочет умереть, возможно, мы можем некоторым образом дать ему почувствовать вкус смерти. Завтра полнолуние, и я планирую остаться здесь. Помнишь его подружку, Грейнджер? Я должен признать, что питаю большую слабость к подобного рода представлениям. Посмотрим, будет ли Мальчик-Который-Выжил так же удачлив, как и она. Спокойной ночи, Северус.
Он идет к двери, и она мягко закрывается за ним, а Снейп поворачивается ко мне, в то время как я пытаюсь приподняться с пола.
- Ты счастлив? – шипит он, глядя на меня. - Видишь, чего ты добился?
Я встречаю его взгляд и все разочарование, которое я испытываю, весь гнев, вся обида от того, что он остановил Вольдеморта, вырываются наружу:
- Он почти… он почти сделал это. Почему Вы его остановили?
Снейп со всей силы отвешивает мне затрещину и вылетает из комнаты. Я не могу подняться с пола. У меня нет на это сил. Это так смешно! Я разражаюсь диким, сумасшедшим смехом, летящим вслед Снейпу.
***
Та самая комната. Полнолуние. Я знаю, что меня ждет. Малодушную мысль о том, что может быть мне лучше сдохнуть, я отгоняю, как назойливую муху. Нет. Не сегодня. Не сейчас. Меня устраивает только обмен - моя жизнь, за его. Никак иначе. И когда Люпин не разрывает меня - я просто счастлив. Не потому, что выжил, а потому, что у меня все еще есть шанс.
Но это испытание... Оно что-то ломает. Апатия накатывает тяжелой волной. Безразличие сковывает меня. Снейп подходит ко мне, что-то говорит, но я его не слышу. Он заставляет меня расцепить руки, которыми я все еще удерживаю свои ноги широко разведенными и, как только руки расцепляются - я падаю с алтаря на пол, сворачиваюсь клубком, чтобы закрыться ото всего мира. Мне нужно загнать вглубь сознания то, что пережил. Нужно, чтобы выжить. Чтобы не сойти с ума. Что-то теплое укрывает меня, но для меня сейчас важно не то, что оно теплое, а то, что оно укрывает меня от мира, оставляя меня наедине с собой. Откуда-то издалека доносится голос Снейпа:
- Поттер. Все закончено. Ты можешь идти? Ты ведь не хочешь, чтобы я применил к тебе Mobilicorpus, верно?
Мне придется встать. Так или иначе.
Медленно, очень медленно мы идем к апартаментам Снейпа. Он заходит первым, я следом.
- Иди в ванную, Поттер. Тебе надо вымыться, чтобы я мог проверить, были ли …
- Не было, - отвечаю я. Мне нужно остаться одному. Ванная. Да.
Я включаю воду, встав под душ. Вода смоет масло, сперму, кровь, но не ту грязь и мерзость, что оставили на мне многочисленные глаза насильников.
Люпин - инструмент. Как молоток для плотника. Инструмент для пытки.
Снейп входит в ванную и смотрит на меня. Долго, очень долго.
А затем… Мое лицо оказывается в его руках, его пальцы зарываются в мои волосы и он меня целует. Он покрывает поцелуями все мое лицо: губы, нос, подбородок, глаза...
“Что с нами, Северус?”, - думаю я, когда он с усилием отрывается от меня.
Он отступает на шаг назад и обхватывает себя руками, словно бы желая защититься.
- Прости, - говорит он. - Прости меня, прости…
Я смотрю на него, точнее на темное пятно, которое он из себя представляет и не знаю, что ему сказать. Что прощаю? Это глупо. Что не обижаюсь? Это не обида. Что все будет хорошо? Это не правда.
Он резко разворачивается и идет к двери, бросив:
- Заканчивай мыться.
Позже я стою перед ним, он проверяет мое тело на наличие укусов. На моей спине горит несколько царапин, он осторожно прикасается к ним.
- Это от камня, - говорю я, - он не слишком мягкий.
Я чувствую, как он исцеляет их.
- Ты можешь отправляться в постель, - говорит Северус.
***
Я сижу у его кресла на полу в Большом Зале. Малфои. Опять они. Что будет на этот раз? Что еще мне придется пережить?
- Тот факт, что ты не включил своего раба в сегодняшнее представление, дает некоторую пищу для размышлений, Северус, - говорит Нарцисса, светским тоном.
- Прошу прощения, - отвечает Снейп резко. - Я думал, что твои рабы уже заняли всю сцену.
Я вижу, как Северус осторожно разжимает под столом кулаки, а следом слышу его спокойный голос:
- Ты же знаешь, что я нахожу эти оргии в стиле “ах, какой я римлянин” безвкусными, Нарцисса.
- Тогда, вероятно, ты покажешь нам, что ты считаешь “представлением со вкусом”, Северус? - вопрошает Вольдеморт.
Ну почему Северус не дал мне завершить все тогда?
- С удовольствием, мой повелитель, - отвечает он Вольдеморту.
Снейп медленно встает, поднимает меня с пола, ведет в центр Зала и остановившись, окидывает меня взглядом. Что он сделает на сей раз? Что можно сделать такого, чтобы Вольдеморт остался доволен? Если бы он не вмешался тогда...
Еще одно изнасилование? Еще одно избиение? Вряд ли. Это уже все было, а Лорд явно хочет развлечения. Чего-то новенького, острого, пикантного.
Снейп задумывается, а потом достает мою волшебную палочку.
Во внезапном озарении я понимаю, что сейчас произойдет и сильно прикусываю губу, чтобы боль отрезвила меня, помогла отгородиться ото всех, помогла спрятать ту душевную боль, которую я испытываю. Никто не должен видеть КАК это больно. Это не дело принципа, это вопрос жизни и смерти.
Северус видит, что я все понял и, кивая двум Пожирателям, говорит:
- Подержите его. Он может отреагировать на это неразумно.
Я благодарен ему за это: когда не дают сопротивляться - проще. Многим, многим проще.
Палочка ломается в его пальцах.
Я дергаюсь, я бьюсь в руках тех, кто меня держит, я не могу отвести взгляда от его рук. Молча, яростно, безнадежно. Вид сломанной палочки причиняет нечто, куда более глубокое и сильное, чем боль. Ощущение от этого прокатывается по всему телу волной, мощное, животное, глубинное, необоримое.
Палочка ломается еще раз, звук от этого бьет по ушам так, что я почти глохну. А тем еще раз. Кусочки все еще соединены, их держит яркое, огненное перо волшебной птицы.
Пальцы Северуса выпускают кусочки, а потом он направляет на них свою волшебную палочку. Огонь медленный и слабый лениво лижет обломки, проходит несколько томительных минут, прежде чем он охватывает сломанные кусочки. Силы покидают меня и я буквально повисаю между держащими меня.
Взмах, и от моей волшебной палочки не остается даже пепла.
- Можете отпустить его.
***
Волшебник без палочки. Ноль без палочки. Ничто. Никто.
Снейп молчит. Я думаю, что знаю, что с ним происходит. Он сидит на кровати и делает вид, что читает. Актер из него сейчас неважный.
Я укладываюсь на диван, лицом к стене и закрываю глаза.
Меня больше нет.
Он думает, что я спит, встает и идет в лабораторию. Что он там забыл?
Тихо, очень тихо я встаю и крадусь вслед за ним и останавливаюсь перед неплотно прикрытой дверью.
Он стоит и смотрит на какое-то варево в котле, а потом берет ковшик, зачерпывает и делает глоток, один, другой третий...
А потом делает судорожный жест в попытке ухватиться за край стола, но падает, прижав руки к животу. Котел падает следом.
Я распахиваю дверь и влетаю в помещение. Меня охватывает ярость.
Снейп смотрит на меня с пола.
Я шиплю ему в лицо:
- Ублюдок гребаный, что ты принял?
Он молчит, только смотрит на меня.
- Как ты посмел? – шепчу я. – Где противоядие?
Он показывает рукой на полку, и выдавливает из себя:
- Белое… вон там…
Я хватаю флакон и вливаю ему в рот белую жидкость. Флакон пустеет, и я отпускаю его. Он отвратителен. Он трус. Он хотел бросить меня!
- Это не то, что ты думаешь, - говорит Снейп. - Я не пытался…
- Мне без разницы, - отвечаю я, поднимаясь с пола и делая шаг в сторону его палочки. Он дергается, а потом замирает, и я вижу в его глазах обреченность и... покорность.
- Думаешь, что я могу тебя убить? - спрашиваю я. Я не буду этого делать. Я просто не смогу. – Но я не стану. Ты будешь жить. Как я живу.
- Я говорил тебе, Поттер, - пытается оправдываться он, - я не пытался…
- Mobilicorpus, - говорю я. Его палочка работает странно. Непривычно. Он рывком взмывает вверх
- Отпусти меня, - ровно говорит он
- Да. Сэр, - отвечаю я. И обрываю заклинание. Палочка работает неправильно. Но я могу ей пользоваться! Не так как своей, но могу! Это потрясающе! - Не думай, что я никогда не задумывался об этом. О том… чтобы покончить со всем. Даже до того, как ты сказал мне о… о том, что этого от меня ждут. Иногда я представлял себе… я мог бы просто откусить очередной гребаный член, который они пихают мне в рот, - просто, чтобы забрать с собой одного из этих ублюдков. Ты знаешь, почему я этого не сделал? Почему я никогда не пытался убить себя, тем или иным способом?
Снейп молчит, но мне и не нужен его ответ.
- Потому что все ждали, что я это сделаю, - говорю я. - Потому что они сделали все, чтобы заставить меня. Потому что не делать этого - было единственным, в чем я мог быть сильнее их. Единственное, в чем у меня был выбор.
Я смотрю на него, а потом аккуратно кладу его волшебную палочку в паре дюймов от его руки и отворачиваюсь. Мне нечего сказать больше. Я все сказал. Но у меня есть один вопрос. Очередной вопрос жизни и смерти:
- Вы дали Ремусу Wolfsbane, верно? Его глаза. Они были человеческими. Я заметил. Как вам это…
- Другая формула, - слабым голосом отвечает Северус. – Очень токсичная. Он сейчас в порядке.
Я смотрю на котел, потом на пустой флакон. Все правильно. Спасибо. Я не ошибся в нем.
Я иду в его спальню, снимаю очки и укладываюсь на край его кровати. Я буду спать тут. Всегда. Пока живу.
- Спокойной ночи, - говорит Северус.
* * *
Утро. Или не утро. Не важно. Я просыпаюсь и чувствую его взгляд на мне. Я гляжу на него и вдруг спрашиваю:
- Почему вы не прикасаетесь ко мне? – голос у меня спросонья хриплый. Я плохо его вижу, он - размытое пятно, но меня устраивает эта картина.
- Несмотря на твое высокое мнение о привлекательности собственного тела, Поттер, - едко отвечает он, - я вполне в состоянии держать руки подальше от тебя в это безбожно раннее время.
Он о сексе? Я не о нем пытаюсь его спросить.
- Я не об этом. Я имею в виду… как в тот раз, когда я спал.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Я знаю, что это были вы. Никто другой не мог. Вы гладили мои волосы. Никто не прикасался ко мне так… никто никогда так меня не трогал. Почему вы сейчас не хотите?
- Пора вставать, Поттер, - сухо говорит Северус и поднимается с постели.
- Как хотите, - бормочу я.
Когда приносят завтрак, он уже одет, а я все еще в постели. В его постели.
Я наливаю себе какао и подношу чашку к губам.
Внезапно Северус садится на кровать и наливает себе кофе, пробормотав:
- Я тоже могу позавтракать.
Я не смотрю на него, я знаю, что будет, если я сделаю это.
- Сегодня у меня день рождения, - говорю я в пространство.
Северус чуть заметно вздрагивает и говорит:
- Поздравляю.
Очень смешно. Поздравления...
- Спасибо.
Сегодня мне исполнилось восемнадцать.
- Я хотел бы увидеть Хедвиг, - говорю я и, видя непонимающий взгляд Северуса, поясняю: - Мою сову. Я не видел ее с тех пор… в общем, с тех самых пор. Я тогда успел отпустить ее.
Северус замирает, а потом его лицо чуть искажается, словно от приступа боли. Он поднимается с постели.
- Я должен идти, - говорит он.
- Понимаю.
Он выходит из апартаментов.
***
Я резко дергаю головой, разгоняя видения. Я больше не страшусь их. Я пережил все это и оставил позади, как страшный сон. А он нет. Его все еще терзает эта боль и эта вина. И не только эта.
Вмешиваться или нет?
Бороться за его жизнь с ним самим? Имею ли я на это право? Нужен ли мне он НАСТОЛЬКО?
Он упрям и не отступит просто так. Он все еще воюет, но теперь с собой. Несгибаемый человек: шесть часов сна, лаборатория, библиотека, лаборатория, постель, шесть часов сна. Изо дня в день. Он как автомат. Он не позволяет себе слабостей. Он живет, чтобы... умереть. В его жизни нет красок, кроме черной. Ему больно, я это вижу, чувствую.
Смогу ли я его разубедить? Смогу ли я сделать так, чтобы он поверил мне и остался со мной? Смогу ли я распутать этот узел? Разбить этот круг? Я не знаю.
Но я люблю его. Всего. Целиком. Не смотря на прошлое, или благодаря ему.
Я - попытаюсь.
Его руки что-то режут, крошат, истирают. Ингредиенты постепенно отправляются в котел и я понятия не имею сколько времени у меня в запасе. Проходит час и огонь под котлом гаснет. Северус аккуратно наливает немного зелья в стеклянный стаканчик и отставляет его в сторону, выливает остатки из котла в раковину, прибирает со стола.
Все. Вот оно. Последний шанс мне передумать.
Он подносит стаканчик к губам, и я парализую его заклинанием. Он будет жить. Я эгоистичен.
Я подхожу к нему вплотную и вынимаю из парализованных пальцев емкость. Мне все равно, что там. Он не выпьет это.
- Ты будешь жить. Как я живу, - говорю я ему. Я это говорил уже однажды. - Сейчас я отлеветирую тебя в спальню.
В его глазах пылает гнев, но я не боюсь его.
Осторожно левитирую его до спальни, опускаю на кровать и ослабляю заклинание, чтобы он мог ответить. Он не ответит, я знаю. Но все же попытаться стоит.
- Как ты мог? Как ты посмел это сделать?! Почему ты решил бросить меня одного? - спрашиваю я.
Он молчит, только в глазах такой укор... Как же мне это знакомо!
- Может быть, ты все-таки соизволишь сказать, зачем ты собирался выпить то зелье? - спрашиваю я еще раз. Я в ярости! Он не должен был этого делать! Ему плохо, я знаю, но он мог прийти ко мне. Нет. Не мог. Но сможет.
- Я хочу умереть, - спокойно отвечает Северус. Я слышу в его голосе вселенскую усталость и взрываюсь:
- А обо мне ты не подумал? Ты будешь жить, Северус. Я хочу этого. Ты нужен мне.
- Нужен?! - спрашивает он со всей доступной ему ядовитостью. - Зачем?! Зачем тебе насильник и убийца?! Я даже вчера не сумел обойтись без насилия! Я болен на всю голову! Это НЕИЗЛЕЧИМО! Я буду тебе все время напоминать о прошлом!
Как объяснить ему, что все не так? Совсем! Совсем не так!
- То, что было вчера - НЕ БЫЛО насилием! - ору я от бессилия. - Я САМ попросил связать мне руки. Вспомни! Неужели ты думаешь, что если бы мне было не приятно - я бы позволил это сделать?! Тут не Хогвартс, если ты забыл!
Я псих, возможно, но мне действительно понравился вчерашний вечер! Это было так упоительно: его руки, его губы, его горячее дыхание. Его желание. Это сумасшествие, но я знаю, что если бы даже он меня решил высечь - я бы не был против. Для меня теперь боль из его рук может быть наслаждением.
- Отчасти, но не в этом дело. Ты же не будешь держать дома бешеную собаку?
Я, услышав это - смеюсь. Я точно знаю: он не бешеный, он просто потерялся, заблудился сам в себе и где-то между Дамблдором и Вольдемортом. Он не умеет по-другому и не научится никогда, если будет один. А в постели он всегда будет жестким, может быть, жестоким. Но это для меня не важно. Да и не это его терзает на самом деле! Нет, это - тоже, но это не основное. Самая большая его проблема в неумении радоваться жизни, и оно понятно: ему просто не чему было радоваться. Он не жил, он выживал. Он не бешеная собака, он уставший человек и это очевидно.
- Смерть - это побег, Северус, - говорю я, отсмеявшись. Пусть злится, пусть бесится - но это лучше апатии. - Она для слабаков и трусов потому, как необратима. И ты не бешеный, ты просто не умеешь по-другому.
- Мне все равно, - отвечает он.
- Правда? Погляди на меня, - я знаю, что я его волную. Я уверен - я, это, пожалуй, единственный объект, на который ему не плевать. Я разыграю эту карту. Это подло, может быть, но это единственный способ достучаться. Он прикрывает глаза, словно ему больно. И, думаю, ему действительно больно, но эта боль - во благо.
- Не смей закрывать глаза, не сбегай, смотри на меня! - требую я. - Что ты видишь?
Он раскрывает глаза и смотрит, долгим пристальным взглядом. Я причиняю ему боль одним своим видом; мне так хочется ему помочь, его утешить, облегчить его страдание. Я люблю его. Он для меня самый красивый и самый желанный человек на земле, и я, не выдержав, впиваюсь в его губы поцелуем.
Я хочу, чтобы он научился любить!
- Так, что же ты видишь? Северус? - спрашиваю я, прерывая поцелуй.
- Тебя, - убитым голосом говорит он.
- Правильно. Меня. Я сумел тебя простить, понимаешь? И теперь, если ты позволишь, я могу тебе помочь...
Это бесполезно говорить. Он - не услышит. Но я должен попытаться.
- Чем ты можешь помочь насильнику и убийце? Ну, чем?!
Я прав - он меня не слышит. Он слишком глубоко в своем несчастье.
- Все, что я был обязан сделать - я сделал, - продолжает он свою мысль. - И теперь мне тут не место. Разве это не понятно? Лучше бы ты отдал меня Министерству, когда меня хотели поместить в Азкабан.
- Ну уж нет! - я не отдам его никому. Ни смерти, ни министерству. Он - мой! - Вот скажи, какая с тебя польза была бы в этом месте? Что толку от сидения в камере под присмотром?
- Там я хотя-бы никому не сумею навредить, - отвечает он.
Он что, правда не понимает? Он действительно настолько не ценит себя?
- Ха! Мы с тобой живем тут почти год. Что-то я не видел, чтобы ты кому-то навредил за это время. Вот маленькую Анну спас, когда она обварила себе ручки, и старика Степана от подагры вылечил, и оборотню Хэрру помог и... В общем, наверное, каждый третий, а, может быть, и каждый второй в Эюлэндэйле к тебе обращался за помощью и всем ты помогал. Вот это - я понимаю, искупление. А вовсе не Азкабан или могила, - я пытаюсь достучаться до его логики. Уж что-что, а она у него точно есть, но вижу - это бесполезно. Ему слишком больно, чтобы соображать.
Надо что-то придумать! Как, как не дать ему покончить с собой?!
- Ты знаешь... А ведь ты, пожалуй, не успокоишься, пока не убьешься, - озвучиваю я мысль, не дающую мне покоя, и вижу в его темных глазах подтверждение.
И тут меня озаряет! Это же так просто! Я не зря проторчал почти год в библиотеке!
- Я знаю, что с этим делать. Следить за тобой круглые сутки у меня, конечно, не выйдет, но это и не потребуется...
Книги... Гермиона говорила, что в них можно вычитать, что угодно - и она была сто раз права! Я вспомнил! И если меня не подводит память - то есть метод. Где же эта книжка?! Ну куда она девалась? Я же точно читал... А. Вот она. Хватаю ее и несусь обратно в спальню, надеюсь, Северус еще не сбросил мое заклинание и все еще находится там, где я его оставил.
- По-моему я видел это заклинание тут... - бормочу я себе под нос, лихорадочно перелистывая страницы. Наконец-то!: - Вот оно! Так-так, посмотрим... волосок мой, волосок твой... связать определенным узлом, и произнести магическую формулу. Ничего сложного, - это действительно способ, даже больше - в нашей ситуации это - панацея. Если я не ошибся... в нем. Если я его волную, ну, хоть капельку - оно подействует. Не может не подействовать! Северус лежит, безучастно уставившись в потолок и не издавая ни звука. Я неимоверно рад своей находке, жаль, что он не оценит. Но сообщить ему о ней нужно: - О! Тебе, наверное, интересно, что я задумал? Это так называемое “материнское заклинание” оно свяжет нас - все, что происходит с тобой, будет происходить и со мной. Ты будешь чувствовать происходящее со мной, а я происходящее с тобой. Если ты решишь убить себя - заодно убьешь и меня.
- НЕТ! - орет он.
Я не ошибся - он не оценил. И я понимаю, что связываю его гораздо жестче, чем в свое время эти двое: Лорд и Дамблдор.
- Да! - восклицаю я и выдергиваю у него несколько волосков.
- Гарри, послушай, - начинает Северус. Ну что он мне расскажет? Опять что он насильник и все прочее? Я не хочу больше это слушать. Не сейчас!
- Даже не собираюсь, - резко отвечаю я. - Я точно знаю: сейчас ты можешь пообещать все, что угодно, чтобы я не связывал нас, а потом, когда решишь, что момент подходящий - ты снова постараешься убить себя. И не факт, что я успею отобрать у тебя яд или вынуть из петли. Вот, чтобы этого не случилось - я это сделаю. Сейчас! Потом ты можешь делать что угодно, только помни - расстояние не влияет на прочность этой связи. Даже если ты решишь сбежать и переселиться на другой конец света - она будет работать. И не скрипи зубами, по большому счету - ничего не меняется. Ты жил из-за меня последние годы, так? Жил, потому, что считал себя должным. Ну и продолжишь делать это. Только на сей раз, я надеюсь, у тебя хватит сил радоваться жизни.
- Ты подвергаешь свою жизнь нешуточной опасности, Гарри, - холодно сообщает он.
- Я знаю, но мне все равно. Я считаю этот риск оправданным. Ты - стоишь того, - совершенно спокойно отвечаю я, выдергивая волос из своей гривы.
- И тебя никак не переубедить? - голос у него мягкий и миролюбивый до противного. Я знаю, что он пытается меня отвлечь, заставить отпустить его, убедить, что он зло. Но у него ничего не выйдет.
- Угадал, - отвечаю я. Мне сейчас гораздо нужнее, чем поддерживать светскую беседу понять, как вяжется этот узел! Но, наверное, что-то говорить нужно, хотя бы для того, чтобы он не чувствовал себя покинутым и одиноким: - Я давно за тобой наблюдаю и видел, что ты на грани. До своего выздоровления я ничем помочь не мог, так как фактически сам нуждался в помощи, а теперь - могу. И планирую это сделать.
Волосы никак не желают связываться нужным мне образом. Их вообще оказывается довольно трудно связать, но я стараюсь. Наконец, узел нужной мне формы, готов и я вздыхаю. Теперь самое простое: заклинание. Несколько слов на эльфийском, узел загорается призрачным голубым сиянием, и волна магии прокатывается по моему телу от макушки до пяток. Это ощущение длится несколько минут и когда оно проходит - я смотрю на Северуса: мне интересно - подействовало или нет?
- Проверим, - говорю я и задираю рукав его мантии. Если все верно, то если я нанесу ему ранку, то такая же появится и у меня. Я делаю небольшой порез, и через несколько мгновений точно такой же порез появляется на моей руке в том же самом месте, что у него! РАБОТАЕТ!!! УРА! Я заклинанием закрываю его ранку, а вот моя не хочет закрываться. Ну и Мерлин с ней! Заживет сама.
- Что ты наделал, глупый ребенок?! - очень тихо спрашивает Северус.
- То, что и собирался, - я не глупый. И давно не ребенок. Я вообще им не был. Я действительно сделал то, что хотел. - Повреждения, нанесенные тебе волшебством, на мне будут заживать естественным путем. Дольше, чем если их заживлять магией. Повреждения, нанесенные не магией, тоже волшебством излечить будет не возможно. Так что тебе придется себя беречь, Северус.
Я вижу, как ненависть вспыхивает в его глазах, но надеюсь, что она пройдет. Он сумеет простить меня. Со временем. Да, я эгоист! Я знаю это.
- Не переживай ты так. Мне тоже придется себя беречь: связь работает в обе стороны. И я считаю это честным. Не все же тебе отдуваться.
Северус хмурится, на его лице ярко написана напряженная работа мысли. Это смешит меня.
- Не все столь трагично. У этой связи есть и плюсы. Мы связаны не только болью, но и удовольствием. Когда кто-то из нас испытывает радость - другому тоже будет радостно.
- А если кто-то из нас испытывает печаль? Или ненависть? - едко интересуется он. - Если кому-то тошно?
- Тут многое зависит от интенсивности ощущений и эмоций. Посмотрим, - отвечаю я, ощущая усталость. Я очень хочу спать, поэтому ложусь рядом с ним, крепко к нему прижавшись. Мне так уютно рядом с ним. А запах от его волос просто с ума сводит: - Просто попробуй осознать: ты нужен мне, Северус, и я от тебя не собираюсь отказываться, - пытаюсь донести я до него свое счастье.
Умостившись, я засыпаю спокойно - сны меня больше не тревожат. И его не будут!
@темы: Последствия
-
-
19.08.2011 в 11:20-
-
19.08.2011 в 11:50-
-
19.08.2011 в 16:28либо он действует решительно, либо сев уйдет.
на самом деле - писала и от первой части строго тошнило
Переписать ее в смягченном виде, от лица Поттера, еще и постепенно смещая акцент в нужную мне сторону очень не просто оказалос.
-
-
23.08.2011 в 23:06