Столица Рассветных земель, город Ларонлан раскинулся в устье полноводной реки Ларон, впадающей в восточное море. При впадении в море, река разделялась не несколько русел и образовывала пять островов, три из которых принадлежали Конкордии. Острова соединялись между собой и с остальной сушей мостами, а в бухтах, образрованных Лароном, были устроены удобные порты и вся жизнь Ларонлана была связана с ловлей рыбы и жемчуга, крабов и моллюсков, торговлей и перевозками разнообразных грузов.
Бурная деятельность на набережных реки и моря, по сути, представлявших из себя огромный базар, не прекращалась ни днем, ни ночью. Торговцы выкрикивали свои товары, грузчики перетаскивали мешки, переносили тюки и перекатывали бочки, шлюхи зазывно улыбались прохожим, мальчишки носились туда-сюда. Периодически где-нибудь раздавались вопли: “Держи вора!” или что-нибудь в этом роде.
читать дальшеВстретить в порту Ларонлана можно было кого угодно, и татуированных с ног до головы жителей степей, и беловолосых воинов, одетых в меха и шкуры с дальнего севера, и минотавров с островов Ти-Орш, и даже обитателей южного Эгрота — гултангов, в сопровождении их крупных и свирепых собак. Однажды Ингрид видела девушку с зелеными волосами, убранными в сложнейшую прическу, украшенную сияющими каменьями. А в другой — небольшую, но очень яркую и запоминающуюся процессию: трое герольдов бежали впереди, разгоняя народ. За ними следовал открытый паланкин, который несли четверо рабов. Под навесом паланкина с важным видом восседал карлик в малиновых шелках, а позади ехали на крупных черных конях стражники, облаченные в блестящие вызолоченные доспехи.
Порт нравился полуэльфийке, он завораживал ее пестротой красок, лиц, одежд путешественников и бесконечным разнообразием товаров, а благодаря присутствию рядом с ней Сирсы карманники опасались даже приближаться к Ингрид: никто не пожелал бы оказаться в когтях лунной кошки, защищающей хозяйку лучше любой другой стражи. Правда, сегодня ей было совсем не до того, чтобы высматривать в толпе разнообразные диковинки. Снабдив списком того, что необходимо было закупить в дорогу и внушительным мешочком с золотом, Блейн отправил ее закупаться. Разумеется, не обошлось без пространных наставлений и горьких сетований прижимистого гнома, на предмет неприспособленности жрицы к торговым делам, но Ингрид, заверив друга, что все сделает правильно, будет торговаться до посинения и не потратит даром ни единой медной монетки, улизнула при первой же возможности это сделать, прихватив с собой Эоломера.
Понятно было, что на такой большой отряд закупить еды столько, чтобы ее хватило на всю дорогу просто невозможно, поэтому, по задумке гнома, следовало купить такую провизию, которая долго не портится, а остальное — докупать или выменивать в дороге в тех населенных местах, которые все-таки попадутся им на пути. Также никто не отменял охоту и рыбную ловлю. Конечно, для того, чтобы набить дичи или наловить рыбы достаточное количество для прокорма каравана, их пятерых было мало, но раз уж неофитов все равно предстояло учить уму-разуму, так почему бы не включить в этот курс обучения еще и эти занятия? Посему, путь Ингрид и Эоломера лежал в те ряды, где торговали солью и пряностями, а потом к рядам с сушеными финиками, мукой, злаками, солеными рыбой и мясом. Они довольно быстро закупили всю провизию по списку Блейна и договорились о ее доставке, а потом отправились в ту часть рынка где можно было купить все остальное.
Эоломеру, также, как и его спутнице, нравился порт и базар, только вот если жрицу завораживали пестрота и разнообразие, юного варвара интересовали куда более приземленные вещи: толстые кошельки богатых, но потерявших бдительность, купцов, денежные цепи нетрезвых наемников, маленькие и кажущиеся оставленными без присмотра вещички на лотках торговцев и прочие штучки, которые, на взгляд Эоломера, явно плохо лежали.
До того, как попасть в отряд Олафа, Эоломер, очень рано оставшийся сиротой и волей случая оказавшийся в Веландаросе — столице серединного королевства — был вором-карманником. Не сказать, что самым умелым в стольном граде, но то, что он подавал надежды — факт, который могли бы подтвердить многие из тех, кого юный варвар успешно обчистил. Вторым занятием, которым Эоломер зарабатывал себе на жизнь, были игра на лютне и исполнение песен по кабакам и трактирам Веландароса и в этом искусстве, на взгляд Ингрид, он преуспел куда больше, чем в воровстве. В общем-то, отнюдь не глупый юноша понимал, что бард — куда более уважаемая и, зачастую, хлебная профессия, чем вор, да и опасность оказаться на галерах или виселице куда меньше, но полностью отказаться от попыток стянуть что-нибудь, что с краю лежит, почему-то не желал. Впрочем, это-то нежелание и свело его с Олафом, известным среди разбойного люда столицы серединного королевства как Олаф-бастард. Эоломер попытался срезать кошелек с пояса наемника, а тот, несмотря на то, что казался пьяным и крайне рассеянным, без труда поймал воришку, но вместо того, чтобы накостылять ему, а потом сдать страже, отвел его в ближайший трактир, усадил за стол и, заказав еды и выпивки, велел рассказать о том, как его новый знакомец дошел до жизни такой. Выслушав историю, оказавшуюся, впрочем, весьма обычной, Олаф ненадолго задумался, а потом предложил Эоломеру присоединиться к нему. Причины, заставившие его нового знакомого сделать такое предложение, для юного воришки до сих пор оставалась тайной, но тогда он согласился. Правда Эоломер думал, что с ремеслом вора ему придется расстаться, но не тут то было: его компаньон отвел юного воришку к одному из своих знакомцев — предводителю шайки ночных людей Веландароса и упросил того обучить Эоломера разным приемам. Почти год юный варвар под руководством Микана-налетчика и его людей учился вскрывать замки, взбираться по стенам, куда как аккуратнее срезать кошельки, лазить по карманам и прочим воровским штучкам и весьма преуспел в этих занятиях.
— Если уж ты имеешь талант в этом деле, так пусть твои умения станут разнообразны и действительно хороши, — объяснил Олаф ошарашенному Эоломеру, пристально наблюдая за ним.
Предводитель наемников давно думал, что специалист по тайному проникновению не будет лишним в его команде, вот только подходящей кандидатуры не находилось: все, кого он рассматривал на эту должность, не вызывали у него никакого доверия, а вот этот малый…
***
— Ты слишком многого хочешь, — сварливо проворчал Микан, когда Олаф обратился к нему с просьбой помочь подобрать подходящего человечка в его команду. — И чтоб умелый был, и чтоб сообразительный. Еще и честный! Честный вор! Это примерно то же самое, что травоядный крокодил. Так не бывает! — нудел старый вор, но Олаф терпеливо дожидался окончания этих стенаний, надеясь, что когда они иссякнут, Микан все-таки пораскинет мозгами и что-нибудь придумает.
Так и произошло. В какой-то момент, старик хлопнул себя по лбу и, хитро прищурившись, поглядел на собеседника.
— А, знаешь… Пожалуй, у меня есть кое-кто на примете, — выдал он, выдержав драматическую паузу. — Мальчишка. Он неумел, зато достаточно умен и сообразителен. Честность… тут сложно что-то сказать, но он, определенно, отличается от отребья, с которым обычно приходится иметь дело. Есть в нем что-то эдакое, не нашенское.
— Что именно? — поинтересовался Олаф.
— Понимаешь, такие как он обычно не становятся ворами, — ответил Микан, и, увидев, что воин не понял объяснения, пояснил: — Он слишком правильный. Я наблюдаю за этим пареньком давно. Сирота, но, насколько я знаю, никогда не побирался — гордый. Даже когда совсем мелкий был, предпочитал зарабатывать на еду, а не просить или воровать. Последние года три стал приворовывать, но, в основном, от безысходности и никогда не тащит у того, у кого это стащенное может оказаться последним.
— Ты меня заинтересовал. Где можно поглядеть на это твое чудо природы?
— На рынке, где ж еще, — фыркнул вор и подробно объяснил, где обычно промышляет предложенный кандидат.
Подстроить встречу с юным вором было делом техники.
***
— Я потребую нескольких вещей: не применяй приемы, которые тебе покажут, на своих. Это раз. А два — постарайся сделать так, чтобы твои умения не приносили неприятности не только тебе, но и другим членам нашей команды, — объяснил Олаф, ведя паренька к Микану.
Эоломер тогда пообещал, и именно поэтому сейчас, сдерживаясь изо всех сил, смирно шел рядом с Ингрид, вместо того, чтобы юркнуть в толпу в поисках наживы, а от особо соблазнительных возможностей поживиться кошельком, тщательно отворачивался. Это и привело к тому, что варвар, не заметив идущего навстречу им огромного гултанга, сопровождаемого черным здоровенным псом, на полном ходу вписался в него. Собака кинулась к Эоломеру, лунная кошка бросилась защищать юношу, гултанг схватился одной рукой за кошелек, другой за короткий медный меч, висевший на его боку, а сам Эоломер замер, словно соляной столб, подумав, что вот тут-то и пришел конец его недолгой жизни.
— Назад! — заорала Ингрид и, схватив Сирсу за хвост, с силой дернула кошку в сторону.
— Стоять! — прорычал гултанг, своей псине и та остановилась, будто вкопанная.
— Мама! — пискнул Эоломер, но, осознав, что немедленная смерть ему не грозит, подбоченился и окинул оценивающим взглядом мужчину, с которым столкнулся, и его зверюгу.
Ингрид, отпустила Сирсин хвост и положила руку на загривок кошки. Другой же рукой она ткнула в бок друга, совершенно не желая устраивать скандал посередь базара.
— Смотреть надо, куда прешь, — высказался гултанг, подходя к своей собаке и беря ее за ошейник.
— Вам это тоже не помешало бы делать, — буркнул Эоломер, но тон его ответа был скорее ворчливым, чем задиристым.
— Мой друг хотел сказать, что извиняется за свою невнимательность, — вклинилась в намечающиеся препирательства жрица и, еще раз ткнула варвара в бок, на сей раз, сильнее. Даже самым маленьким детям было известно, что гултанги, при всей своей малочисленности — очень гордый и вспыльчивый народ, предпочитающий смывать оскорбления кровью, и одним богам ведомо, что будет, если этот конкретный представитель своего племени посчитает себя оскорбленным.
— Твой друг не в состоянии принести извинения самостоятельно? Почему за него говорит женщина? — поинтересовался гултанг, в упор разглядывая Ингрид. Как это не странно, но в его тоне чувствовалась, помимо раздражения, некоторая толика уважения.
“Кажется, он увидал мой медальон”, — подумала жрица и, ненавязчивым жестом поправила украшение, представлявшее из себя черный круг, внутри которого восемью видами камней было выложено Великое Древо. Медальоны, подобные тому, который поправила, продемонстрировав собеседнику, Ингрид, носили все жрецы, поклоняющиеся и черпающие силу от Многоликого.
— Потому, что женщина сдержаннее и мудрее юноши, — с легкой улыбкой ответила Ингрид. Она предпочла бы разойтись с гултангом, обойдясь расшаркиваниями и извинениями, поэтому беззастенчиво использовала свой статус, зная, что этот народ, хоть и не поклоняется ее богу, но все-таки питает к нему определенное уважение.
Воин пожал плечами и, отведя взгляд, посторонился, уходя с пути Ингрид, Эоломера и Сирсы.
— Слава Заступнице, — тихо сказала жрица, когда они отошли подальше от места столкновения с гултангом, — у тебя хватило ума не раздувать ссору.
— Между прочим, не я был виноват в том, что мы столкнулись, — обиженно заявил Эоломер.
— А это не важно, кто был прав, а кто виноват, — пожала плечами Ингрид. — Неужели ты до этого никогда не сталкивался с гултангами?
— Я их видел, но… — юноша обернулся, ища в толпе внушительную фигуру того воина, о котором шла речь.
— Понятно, — вздохнула жрица. — Видишь ли, они живут по своим законам и традициям.
— Но мы то находимся на территории, подчиняющейся законам Императора, — возразил Эоломер и, получив от спутницы довольно увесистый подзатыльник, обиженно засопел.
— Гултанги не являются подданными Императора, — объяснила девушка. — Для империи нет никакого смысла подчинять их себе: слишком далек, дик и малоценен тот остров, на котором они обитают. Единственное, что у них есть из того, что хоть сколько-то может заинтересовать, это несколько видов грибов, растущих только в их лесах, да собаки особой породы. Но ни то, ни другое, не стоит тех сил, что придется затратить на порабощение этого народа.
— И все равно: этому верзиле надо смотреть под ноги, — пробурчал Эоломер.
— Тебе тоже, — отозвалась жрица. — На самом деле, мы очень дешево отделались. Если бы этот, как ты выразился, верзила, посчитал бы себя оскорбленным твоими словами, он мог бы вызвать тебя на поединок. Не думаю, что у тебя есть хоть какие-нибудь шансы против него.
— Да ладно, — не без заносчивости возразил юный варвар. — Он здоровый, за то я — быстрый и ловкий.
— Но у него есть собака, а у тебя ее нет, — отрезала Ингрид и с этим фактом спорить было просто глупо.
***
К обеду Рикес, мастер-кастелян Конкордии был готов прятаться уже от одних только звуков голоса Блейна, настолько его успел достать въедливый гном.
— На этих колымагах можно доехать разве что до Льсьего брода! — разорялся Блейн, размахивая руками и возмущенно поглядывая на повозки, выделенные садхами для путешествия.
— Давайте поступим следующим образом: я пришлю к вам того, кто отвечает за повозки и лошадей, а вы объясните ему чем вас не устраивают предоставленные, — сдерживаясь изо всех сил, а потому чрезмерно спокойным тоном, предложил Рикес, впрочем, не надеясь таким образом окончательно избавиться от недовольного бородача.
— Присылайте, — неожиданно легко согласился тот. Его раздражал медлительный и до тошноты вежливый мастер-кастелян. У гнома сложилось четкое ощущение, что Рикес, если когда-нибудь и покидал Конкордию, то перемещался, во-первых, не далеко, а, во-вторых, вряд ли хоть раз сворачивал с императорского тракта. Кроме того, Блейна не оставляло ощущение, что мастеру-кастеляну на самом деле совершенно все равно доедут ли до Северной башни его сотоварищи или нет, а, возможно, он даже был бы и рад, если бы они сгинули где-нибудь в лесах и болотах. Ну и помимо всего прочего, гному вообще не нравились люди, которые выглядят так, будто немедленно свалятся в обморок, объевшись при этом чем-то донельзя кислым или горьким, а именно так и выглядел удалившийся садх.
Оставшись один, гном принялся отворачивать колесо одной из телег, вызвавшее у него наибольшее недоверие.
— Дедушка, а ты — настоящий гном? — Блейн был настолько уверен, что находится на каретном дворе один, что от неожиданности чуть не выронил колесо, которое к тому моменту открутил от повозки и теперь внимательно разглядывал. Обернувшись, он увидел маленькую эльфийку, одетую в красное платье. Светловолосая малышка серьезно смотрела на него яркими золотистыми глазами так, будто видит чудную диковинку.
— Я не дедушка, козявка, — буркнул гном. В его длинных волосах, заплетенных по гномскому обычаю в косу, и бороде уже сверкало серебро, но до возраста, в котором представители его народа считались старыми и соответствующими возрасту дедов, ему было ой как далеко.
— Я не козявка! — гордо задрав носик, заявило дитя. — Я огненная садха Вилена!
— А я — Блейн Торгейн из Огненных гор, — представился гном, с интересом разглядывая юную садху. — Что ты тут забыла? — поинтересовался он, подумав, что просто так сидеть и пялиться на девчонку просто не вежливо. — Небось, уроки прогуливаешь?
— Нет, Блейн Торгейн, не прогуливаю, — хихикнув, ответила Вилена. — Я просто узнала, что школу огня переводят и решила посмотреть кто будет сопровождать нас в северную Башню.
— Так ты одна из тех, что поедет с нами? — удивился Блейн. — Но… — он хотел сказать, что его новая знакомая выглядит слишком молодо, чтобы пройти полный курс обучения, но осознал насколько это глупо: эльфы живут очень долго и выглядят детьми много лет. — И, что, ты правда настоящая садха? — поинтересовался он, скептически прищуриваясь.
— Это — правда! — обиделась девчонка.
— Тогда, возможно, ты сможешь мне помочь, — протянул Блейн, поглядев на нее с легким сомнением. Он понятия не имел как обращаться, что с юными эльфийками, что с малолетними, но уже сформировавшимися и обученными садхами и действовал так, как поступил бы, общаясь с кем-нибудь из своих многочисленных племянников: лучший способ познакомиться и подружиться с ребенком — уверить его в том, что его помощь просто-таки необходима для решения какой-нибудь архисложной задачи.
— Помочь? Чем? — спросила Вилена, которой явно стало очень любопытно.
— Ну, раз ты умеешь повелевать огнем, возможно, ты не откажешься немного потрудиться в кузне? — предложил гном. — Мне нужно, чтобы кто-то поддерживал огонь в горне, а все, кто работал тут куда-то разбежались, — рассказывать новой знакомой о том, что по причине ужасающей криворукости разбежавшихся он сам же их и разогнал, Блейн не стал.
Девочка недоверчиво поглядела на собеседника, а потом нерешительно кивнула. Блейн же, улыбнувшись ей, направился к зданию кузницы, прихватив с собой колесо, которое рассматривал прежде, чем юная эльфийка окликнула его. Через несколько минут в горне разгорелось пламя и работа пошла. Прося Вилену помочь, гном никак не рассчитывал, что садха будет настолько полезной и ее помощь действительно эффективной, казалось, что маленькая эльфийка схватывает все налету. Ей даже не особо пришлось объяснять что к чем и почему — она сама как будто чувствовала, когда пламя должно стать горячее, а когда холоднее, когда нагрев должен быть быстрым и сильным, а когда медленным и постепенным. Проработав часа три гном неожиданно для себя пришел к выводу, что такого замечательного помощника у него не было много лет.
— Мы с тобой славно потрудились сегодня, — произнес он, опуская в воду очередную выкованную подкову, — и заслужили, как минимум, хороший ужин.
— А можно я и завтра приду? — спросила Вилена, гася пламя. Она чувствовала себя усталой, но очень довольной собой. Еще ни разу в жизни управлять доступной ей стихией не было настолько захватывающим занятием, приносящим явные плоды, отличные от разрушений и повреждений. Огненных садхов учили ювелирно контролировать пламя, но приложением их умений обычно были куда менее созидательные действия, чем работа в кузне.
— Это было бы здорово, — совершенно искренне ответил Блейн. — Ты очень хорошая помощница. Может быть, даже лучшая, из тех, что у меня когда-либо были.
****
— Это очень длинный маршрут, — заявил Аккорос, когда Олаф, прихвативший с собой Хэлтора, показал карту, со сделанными на ней пометками.
— Магистр, мы это знаем, — без тени иронии согласился предводитель отряда наемников. Он был достаточно знаком с собеседником, чтобы начать с ним спорить. Аккорос был стар и упрям словно мул. Его можно было, хотя весьма и весьма непросто, переубедить, но, если с ним начинали спорить, то даже мизерные шансы на это исчезали, словно снег на южном солнце. Судя по его интонациям и выражению лица, садх, нанимая отряд Олафа, предполагал для путешествия своих братьев-садхов совершенно другой маршрут и теперь собирался навязать его наемникам. Вот только Олаф не собирался рисковать больше, чем это необходимо, а поэтому приготовился к длительным и очень занудным дебатам.
— Мастер Аккорос, — подал голос Хэлтор. — Вы ведь хотите, чтобы наши братья и имущество Конкордии благополучно добралось до места назначения?
Старый садх чуть нахмурился и, пристально поглядев на Хэлтора, кивнул.
— Тот маршрут, что мы предлагаем, и вправду длинен. Он займет в три раза больше времени, а, может так статься, что и больше. Но… всем нам известно, каким непоседливым был в свое время мастер Дейн.
— Что правда, то правда, — протянул Аккорос, вновь углубляясь в изучение карты.
Некоторое время вся компания, сидевшая в рабочем кабинете Магистра Рассветной Башни Конкордии, молчала. Сам хозяин кабинета водил пальцем по линиям и пометкам, а его гости терпеливо наблюдали, очень надеясь, что старик проявит больше разума, чем упрямства.
— Я понимаю, зачем вы проложили маршрут в обход вот этой и этой областей, но вот эта-то чем вам не нравится? А ведь это крюк в лишние два десятка лиг. *
— Это владения моего отца. Там до сих пор помнят пламя пожаров, вызванных пиромантом Дейном четверть века назад, это с одной стороны. А с другой… Я бы не хотел приближаться к замку Вудландрок. Там помнят не только мастера Дейна, но и меня, — признался Олаф.
Бастард лорда, воспитанный отцом в замке так, как тот воспитывал и законных детей, Олаф Силван был старшим сыном у лорда Освальда Аскота, владельца обширных лесов и лугов в северо-западной части Империи. Кроме бастарда, у лорда Аскота было четыре дочери и сын, рожденные в законном браке. Законный сын был самым младшим. Когда умер Освальд, мальчику было всего три года. Вассалы Вудландрока признали регентшей супругу лорда Аскота — леди Алию. Олаф почитал мачеху, но никогда не любил ее, впрочем, нелюбовь была взаимной и Алия поспешила изгнать бастарда. Умолять, унижаться и доказывать, что ни на что не претендует, это не то, о чем всегда мечталось Олафу и он покинул отчий дом, а через пару лет до него долетели слухи, что если он появится в землях отца, то будет казнен как вор и изменник. Слухи были смутными и невнятными, но разбираться в причинах такой нелюбви к нему в землях отца, Олаф не спешил, просто решив, что не пересечет запретных границ, раз уж ему настолько там не рады.
— Ну, хорошо, — согласился Магистр. — А вот об этих землях что скажете? Насколько я знаю, мастер Дейн никогда не бывал там.
— Верно, — кивнул Олаф. — Но лорд тамошних земель полгода назад поднял мятеж против императора.
— Конкордия не вмешивается в дела империи, — напомнил Аккорос.
— Голодные крестьяне, дезертиры и разбойники не будут интересоваться вмешиваемся ли мы куда-то или нет, — пожал плечами Хэлтор. “Тем более, что невмешательство Конкордии довольно иллюзорно. Наши братья участвуют во всех войнах, так что… Да, тот кто остепенился и удалился от мира в Башни, действительно не вмешиваются, и ученики, не завершившие обучение, тоже остаются в стороне, но остальные-то нет.” — подумал он, но вслух очевидные истины озвучивать не стал.
Солнце уже закатилось, когда магистр Аккорос, задав множество уточняющих вопросов, отпустил наемников, согласившись с предложенным ими маршрутом.
— Я понимаю, что дотошность в крови у садхов земли, — протянул Олаф, когда они с Хэлтором вышли во двор башни магистра. — Но…
— Аккорос всегда был ужасающим занудой, — отозвался садх. — Но сегодня он, пожалуй, превзошел сам себя.
— У меня сложилось очень странное ощущение от этой беседы, — поделился переживанием Олаф. Он все время, проведенное в кабинете магистра, ловил себя на нем, но так до конца и не смог сформулировать, что его настораживает и беспокоит. — Будто Аккорос не просто уточнял каким будет наш путь и почему именно таким, а… Ну… — воин прищелкнул пальцами, пытаясь подобрать слова, а садх поглядел на него с некоторой долей удивления.
— Оказывается, не у одного меня такое странное впечатление, — хмурясь, произнес он. — Если бы это был не магистр Конкордии, я бы решил, что он выведывает подробности маршрута, разыскивая самые опасные и удобные для засады места.
— Вот именно, — согласился Олаф. — И это мне не нравится.
Они неспеша вышли из ворот Конкордии и отправились в сторону дома, в котором жили, пребывая в Ларонлане.
— Насколько можно доверять нашему нанимателю? — наконец, спросил Олаф. Не то, чтобы он рассчитывал на что-нибудь этакое, чем решит вдруг поделиться довольно-таки скрытный садх, но все-таки тот мог поведать нечто, о чем не знает никто, кроме братьев Конкордии и это, возможно, будет полезным не только как сплетни из ордена садхов, но и с совершенно практической точки зрения.
Хэлтор оценивающе поглядел на товарища и пожал плечами. Они странствовали вместе не первый год и садх научился доверять воину. Во всяком случае, мнение Олафа стало иметь для него какие-то ценность и смысл, в отличие от мнений большей части других людей, но он никак не мог решить стоит ли рассказывать Силвану что-то о внутренней кухне ордена. Особенно, стоит ли это делать, если уверенности в том, что его знания о ней актуальны — нет.
— Не хочешь говорить — не надо, — пробурчал Олаф, прерывая затянувшееся молчание. — Я просто буду делать так, как считаю верным. Вопрос лишь в том, за кого ты: за нас, или за кого-то еще.
Садх закатил глаза и еще раз пожал плечами. На сей раз жест был раздраженный.
— Мы с тобой обсуждали этот вопрос множество раз, — ответил он. — И ты знаешь, что я никогда тебя не подводил. Сейчас ничего не поменялось. Просто… я давно не общался с братьями и не очень хорошо представляю, что творится в Конкордии. Давай вернемся к этому разговору, скажем, через пару дней? — предложил он и Олафу ничего не оставалось, как согласиться, хотя мысль, о том, что маршрут надо будет несколько поменять никак не хотела его покидать.
____________________________________
* 20 лиг — 96.56064 километров.
// вынуждена напомнить: комментарии сильно подстегивают желание автора писать проду, с одной стороны, с другой - они помогают понимать интересно ли то, что пишется читателям, или неть
Бурная деятельность на набережных реки и моря, по сути, представлявших из себя огромный базар, не прекращалась ни днем, ни ночью. Торговцы выкрикивали свои товары, грузчики перетаскивали мешки, переносили тюки и перекатывали бочки, шлюхи зазывно улыбались прохожим, мальчишки носились туда-сюда. Периодически где-нибудь раздавались вопли: “Держи вора!” или что-нибудь в этом роде.
читать дальшеВстретить в порту Ларонлана можно было кого угодно, и татуированных с ног до головы жителей степей, и беловолосых воинов, одетых в меха и шкуры с дальнего севера, и минотавров с островов Ти-Орш, и даже обитателей южного Эгрота — гултангов, в сопровождении их крупных и свирепых собак. Однажды Ингрид видела девушку с зелеными волосами, убранными в сложнейшую прическу, украшенную сияющими каменьями. А в другой — небольшую, но очень яркую и запоминающуюся процессию: трое герольдов бежали впереди, разгоняя народ. За ними следовал открытый паланкин, который несли четверо рабов. Под навесом паланкина с важным видом восседал карлик в малиновых шелках, а позади ехали на крупных черных конях стражники, облаченные в блестящие вызолоченные доспехи.
Порт нравился полуэльфийке, он завораживал ее пестротой красок, лиц, одежд путешественников и бесконечным разнообразием товаров, а благодаря присутствию рядом с ней Сирсы карманники опасались даже приближаться к Ингрид: никто не пожелал бы оказаться в когтях лунной кошки, защищающей хозяйку лучше любой другой стражи. Правда, сегодня ей было совсем не до того, чтобы высматривать в толпе разнообразные диковинки. Снабдив списком того, что необходимо было закупить в дорогу и внушительным мешочком с золотом, Блейн отправил ее закупаться. Разумеется, не обошлось без пространных наставлений и горьких сетований прижимистого гнома, на предмет неприспособленности жрицы к торговым делам, но Ингрид, заверив друга, что все сделает правильно, будет торговаться до посинения и не потратит даром ни единой медной монетки, улизнула при первой же возможности это сделать, прихватив с собой Эоломера.
Понятно было, что на такой большой отряд закупить еды столько, чтобы ее хватило на всю дорогу просто невозможно, поэтому, по задумке гнома, следовало купить такую провизию, которая долго не портится, а остальное — докупать или выменивать в дороге в тех населенных местах, которые все-таки попадутся им на пути. Также никто не отменял охоту и рыбную ловлю. Конечно, для того, чтобы набить дичи или наловить рыбы достаточное количество для прокорма каравана, их пятерых было мало, но раз уж неофитов все равно предстояло учить уму-разуму, так почему бы не включить в этот курс обучения еще и эти занятия? Посему, путь Ингрид и Эоломера лежал в те ряды, где торговали солью и пряностями, а потом к рядам с сушеными финиками, мукой, злаками, солеными рыбой и мясом. Они довольно быстро закупили всю провизию по списку Блейна и договорились о ее доставке, а потом отправились в ту часть рынка где можно было купить все остальное.
Эоломеру, также, как и его спутнице, нравился порт и базар, только вот если жрицу завораживали пестрота и разнообразие, юного варвара интересовали куда более приземленные вещи: толстые кошельки богатых, но потерявших бдительность, купцов, денежные цепи нетрезвых наемников, маленькие и кажущиеся оставленными без присмотра вещички на лотках торговцев и прочие штучки, которые, на взгляд Эоломера, явно плохо лежали.
До того, как попасть в отряд Олафа, Эоломер, очень рано оставшийся сиротой и волей случая оказавшийся в Веландаросе — столице серединного королевства — был вором-карманником. Не сказать, что самым умелым в стольном граде, но то, что он подавал надежды — факт, который могли бы подтвердить многие из тех, кого юный варвар успешно обчистил. Вторым занятием, которым Эоломер зарабатывал себе на жизнь, были игра на лютне и исполнение песен по кабакам и трактирам Веландароса и в этом искусстве, на взгляд Ингрид, он преуспел куда больше, чем в воровстве. В общем-то, отнюдь не глупый юноша понимал, что бард — куда более уважаемая и, зачастую, хлебная профессия, чем вор, да и опасность оказаться на галерах или виселице куда меньше, но полностью отказаться от попыток стянуть что-нибудь, что с краю лежит, почему-то не желал. Впрочем, это-то нежелание и свело его с Олафом, известным среди разбойного люда столицы серединного королевства как Олаф-бастард. Эоломер попытался срезать кошелек с пояса наемника, а тот, несмотря на то, что казался пьяным и крайне рассеянным, без труда поймал воришку, но вместо того, чтобы накостылять ему, а потом сдать страже, отвел его в ближайший трактир, усадил за стол и, заказав еды и выпивки, велел рассказать о том, как его новый знакомец дошел до жизни такой. Выслушав историю, оказавшуюся, впрочем, весьма обычной, Олаф ненадолго задумался, а потом предложил Эоломеру присоединиться к нему. Причины, заставившие его нового знакомого сделать такое предложение, для юного воришки до сих пор оставалась тайной, но тогда он согласился. Правда Эоломер думал, что с ремеслом вора ему придется расстаться, но не тут то было: его компаньон отвел юного воришку к одному из своих знакомцев — предводителю шайки ночных людей Веландароса и упросил того обучить Эоломера разным приемам. Почти год юный варвар под руководством Микана-налетчика и его людей учился вскрывать замки, взбираться по стенам, куда как аккуратнее срезать кошельки, лазить по карманам и прочим воровским штучкам и весьма преуспел в этих занятиях.
— Если уж ты имеешь талант в этом деле, так пусть твои умения станут разнообразны и действительно хороши, — объяснил Олаф ошарашенному Эоломеру, пристально наблюдая за ним.
Предводитель наемников давно думал, что специалист по тайному проникновению не будет лишним в его команде, вот только подходящей кандидатуры не находилось: все, кого он рассматривал на эту должность, не вызывали у него никакого доверия, а вот этот малый…
***
— Ты слишком многого хочешь, — сварливо проворчал Микан, когда Олаф обратился к нему с просьбой помочь подобрать подходящего человечка в его команду. — И чтоб умелый был, и чтоб сообразительный. Еще и честный! Честный вор! Это примерно то же самое, что травоядный крокодил. Так не бывает! — нудел старый вор, но Олаф терпеливо дожидался окончания этих стенаний, надеясь, что когда они иссякнут, Микан все-таки пораскинет мозгами и что-нибудь придумает.
Так и произошло. В какой-то момент, старик хлопнул себя по лбу и, хитро прищурившись, поглядел на собеседника.
— А, знаешь… Пожалуй, у меня есть кое-кто на примете, — выдал он, выдержав драматическую паузу. — Мальчишка. Он неумел, зато достаточно умен и сообразителен. Честность… тут сложно что-то сказать, но он, определенно, отличается от отребья, с которым обычно приходится иметь дело. Есть в нем что-то эдакое, не нашенское.
— Что именно? — поинтересовался Олаф.
— Понимаешь, такие как он обычно не становятся ворами, — ответил Микан, и, увидев, что воин не понял объяснения, пояснил: — Он слишком правильный. Я наблюдаю за этим пареньком давно. Сирота, но, насколько я знаю, никогда не побирался — гордый. Даже когда совсем мелкий был, предпочитал зарабатывать на еду, а не просить или воровать. Последние года три стал приворовывать, но, в основном, от безысходности и никогда не тащит у того, у кого это стащенное может оказаться последним.
— Ты меня заинтересовал. Где можно поглядеть на это твое чудо природы?
— На рынке, где ж еще, — фыркнул вор и подробно объяснил, где обычно промышляет предложенный кандидат.
Подстроить встречу с юным вором было делом техники.
***
— Я потребую нескольких вещей: не применяй приемы, которые тебе покажут, на своих. Это раз. А два — постарайся сделать так, чтобы твои умения не приносили неприятности не только тебе, но и другим членам нашей команды, — объяснил Олаф, ведя паренька к Микану.
Эоломер тогда пообещал, и именно поэтому сейчас, сдерживаясь изо всех сил, смирно шел рядом с Ингрид, вместо того, чтобы юркнуть в толпу в поисках наживы, а от особо соблазнительных возможностей поживиться кошельком, тщательно отворачивался. Это и привело к тому, что варвар, не заметив идущего навстречу им огромного гултанга, сопровождаемого черным здоровенным псом, на полном ходу вписался в него. Собака кинулась к Эоломеру, лунная кошка бросилась защищать юношу, гултанг схватился одной рукой за кошелек, другой за короткий медный меч, висевший на его боку, а сам Эоломер замер, словно соляной столб, подумав, что вот тут-то и пришел конец его недолгой жизни.
— Назад! — заорала Ингрид и, схватив Сирсу за хвост, с силой дернула кошку в сторону.
— Стоять! — прорычал гултанг, своей псине и та остановилась, будто вкопанная.
— Мама! — пискнул Эоломер, но, осознав, что немедленная смерть ему не грозит, подбоченился и окинул оценивающим взглядом мужчину, с которым столкнулся, и его зверюгу.
Ингрид, отпустила Сирсин хвост и положила руку на загривок кошки. Другой же рукой она ткнула в бок друга, совершенно не желая устраивать скандал посередь базара.
— Смотреть надо, куда прешь, — высказался гултанг, подходя к своей собаке и беря ее за ошейник.
— Вам это тоже не помешало бы делать, — буркнул Эоломер, но тон его ответа был скорее ворчливым, чем задиристым.
— Мой друг хотел сказать, что извиняется за свою невнимательность, — вклинилась в намечающиеся препирательства жрица и, еще раз ткнула варвара в бок, на сей раз, сильнее. Даже самым маленьким детям было известно, что гултанги, при всей своей малочисленности — очень гордый и вспыльчивый народ, предпочитающий смывать оскорбления кровью, и одним богам ведомо, что будет, если этот конкретный представитель своего племени посчитает себя оскорбленным.
— Твой друг не в состоянии принести извинения самостоятельно? Почему за него говорит женщина? — поинтересовался гултанг, в упор разглядывая Ингрид. Как это не странно, но в его тоне чувствовалась, помимо раздражения, некоторая толика уважения.
“Кажется, он увидал мой медальон”, — подумала жрица и, ненавязчивым жестом поправила украшение, представлявшее из себя черный круг, внутри которого восемью видами камней было выложено Великое Древо. Медальоны, подобные тому, который поправила, продемонстрировав собеседнику, Ингрид, носили все жрецы, поклоняющиеся и черпающие силу от Многоликого.
— Потому, что женщина сдержаннее и мудрее юноши, — с легкой улыбкой ответила Ингрид. Она предпочла бы разойтись с гултангом, обойдясь расшаркиваниями и извинениями, поэтому беззастенчиво использовала свой статус, зная, что этот народ, хоть и не поклоняется ее богу, но все-таки питает к нему определенное уважение.
Воин пожал плечами и, отведя взгляд, посторонился, уходя с пути Ингрид, Эоломера и Сирсы.
— Слава Заступнице, — тихо сказала жрица, когда они отошли подальше от места столкновения с гултангом, — у тебя хватило ума не раздувать ссору.
— Между прочим, не я был виноват в том, что мы столкнулись, — обиженно заявил Эоломер.
— А это не важно, кто был прав, а кто виноват, — пожала плечами Ингрид. — Неужели ты до этого никогда не сталкивался с гултангами?
— Я их видел, но… — юноша обернулся, ища в толпе внушительную фигуру того воина, о котором шла речь.
— Понятно, — вздохнула жрица. — Видишь ли, они живут по своим законам и традициям.
— Но мы то находимся на территории, подчиняющейся законам Императора, — возразил Эоломер и, получив от спутницы довольно увесистый подзатыльник, обиженно засопел.
— Гултанги не являются подданными Императора, — объяснила девушка. — Для империи нет никакого смысла подчинять их себе: слишком далек, дик и малоценен тот остров, на котором они обитают. Единственное, что у них есть из того, что хоть сколько-то может заинтересовать, это несколько видов грибов, растущих только в их лесах, да собаки особой породы. Но ни то, ни другое, не стоит тех сил, что придется затратить на порабощение этого народа.
— И все равно: этому верзиле надо смотреть под ноги, — пробурчал Эоломер.
— Тебе тоже, — отозвалась жрица. — На самом деле, мы очень дешево отделались. Если бы этот, как ты выразился, верзила, посчитал бы себя оскорбленным твоими словами, он мог бы вызвать тебя на поединок. Не думаю, что у тебя есть хоть какие-нибудь шансы против него.
— Да ладно, — не без заносчивости возразил юный варвар. — Он здоровый, за то я — быстрый и ловкий.
— Но у него есть собака, а у тебя ее нет, — отрезала Ингрид и с этим фактом спорить было просто глупо.
***
К обеду Рикес, мастер-кастелян Конкордии был готов прятаться уже от одних только звуков голоса Блейна, настолько его успел достать въедливый гном.
— На этих колымагах можно доехать разве что до Льсьего брода! — разорялся Блейн, размахивая руками и возмущенно поглядывая на повозки, выделенные садхами для путешествия.
— Давайте поступим следующим образом: я пришлю к вам того, кто отвечает за повозки и лошадей, а вы объясните ему чем вас не устраивают предоставленные, — сдерживаясь изо всех сил, а потому чрезмерно спокойным тоном, предложил Рикес, впрочем, не надеясь таким образом окончательно избавиться от недовольного бородача.
— Присылайте, — неожиданно легко согласился тот. Его раздражал медлительный и до тошноты вежливый мастер-кастелян. У гнома сложилось четкое ощущение, что Рикес, если когда-нибудь и покидал Конкордию, то перемещался, во-первых, не далеко, а, во-вторых, вряд ли хоть раз сворачивал с императорского тракта. Кроме того, Блейна не оставляло ощущение, что мастеру-кастеляну на самом деле совершенно все равно доедут ли до Северной башни его сотоварищи или нет, а, возможно, он даже был бы и рад, если бы они сгинули где-нибудь в лесах и болотах. Ну и помимо всего прочего, гному вообще не нравились люди, которые выглядят так, будто немедленно свалятся в обморок, объевшись при этом чем-то донельзя кислым или горьким, а именно так и выглядел удалившийся садх.
Оставшись один, гном принялся отворачивать колесо одной из телег, вызвавшее у него наибольшее недоверие.
— Дедушка, а ты — настоящий гном? — Блейн был настолько уверен, что находится на каретном дворе один, что от неожиданности чуть не выронил колесо, которое к тому моменту открутил от повозки и теперь внимательно разглядывал. Обернувшись, он увидел маленькую эльфийку, одетую в красное платье. Светловолосая малышка серьезно смотрела на него яркими золотистыми глазами так, будто видит чудную диковинку.
— Я не дедушка, козявка, — буркнул гном. В его длинных волосах, заплетенных по гномскому обычаю в косу, и бороде уже сверкало серебро, но до возраста, в котором представители его народа считались старыми и соответствующими возрасту дедов, ему было ой как далеко.
— Я не козявка! — гордо задрав носик, заявило дитя. — Я огненная садха Вилена!
— А я — Блейн Торгейн из Огненных гор, — представился гном, с интересом разглядывая юную садху. — Что ты тут забыла? — поинтересовался он, подумав, что просто так сидеть и пялиться на девчонку просто не вежливо. — Небось, уроки прогуливаешь?
— Нет, Блейн Торгейн, не прогуливаю, — хихикнув, ответила Вилена. — Я просто узнала, что школу огня переводят и решила посмотреть кто будет сопровождать нас в северную Башню.
— Так ты одна из тех, что поедет с нами? — удивился Блейн. — Но… — он хотел сказать, что его новая знакомая выглядит слишком молодо, чтобы пройти полный курс обучения, но осознал насколько это глупо: эльфы живут очень долго и выглядят детьми много лет. — И, что, ты правда настоящая садха? — поинтересовался он, скептически прищуриваясь.
— Это — правда! — обиделась девчонка.
— Тогда, возможно, ты сможешь мне помочь, — протянул Блейн, поглядев на нее с легким сомнением. Он понятия не имел как обращаться, что с юными эльфийками, что с малолетними, но уже сформировавшимися и обученными садхами и действовал так, как поступил бы, общаясь с кем-нибудь из своих многочисленных племянников: лучший способ познакомиться и подружиться с ребенком — уверить его в том, что его помощь просто-таки необходима для решения какой-нибудь архисложной задачи.
— Помочь? Чем? — спросила Вилена, которой явно стало очень любопытно.
— Ну, раз ты умеешь повелевать огнем, возможно, ты не откажешься немного потрудиться в кузне? — предложил гном. — Мне нужно, чтобы кто-то поддерживал огонь в горне, а все, кто работал тут куда-то разбежались, — рассказывать новой знакомой о том, что по причине ужасающей криворукости разбежавшихся он сам же их и разогнал, Блейн не стал.
Девочка недоверчиво поглядела на собеседника, а потом нерешительно кивнула. Блейн же, улыбнувшись ей, направился к зданию кузницы, прихватив с собой колесо, которое рассматривал прежде, чем юная эльфийка окликнула его. Через несколько минут в горне разгорелось пламя и работа пошла. Прося Вилену помочь, гном никак не рассчитывал, что садха будет настолько полезной и ее помощь действительно эффективной, казалось, что маленькая эльфийка схватывает все налету. Ей даже не особо пришлось объяснять что к чем и почему — она сама как будто чувствовала, когда пламя должно стать горячее, а когда холоднее, когда нагрев должен быть быстрым и сильным, а когда медленным и постепенным. Проработав часа три гном неожиданно для себя пришел к выводу, что такого замечательного помощника у него не было много лет.
— Мы с тобой славно потрудились сегодня, — произнес он, опуская в воду очередную выкованную подкову, — и заслужили, как минимум, хороший ужин.
— А можно я и завтра приду? — спросила Вилена, гася пламя. Она чувствовала себя усталой, но очень довольной собой. Еще ни разу в жизни управлять доступной ей стихией не было настолько захватывающим занятием, приносящим явные плоды, отличные от разрушений и повреждений. Огненных садхов учили ювелирно контролировать пламя, но приложением их умений обычно были куда менее созидательные действия, чем работа в кузне.
— Это было бы здорово, — совершенно искренне ответил Блейн. — Ты очень хорошая помощница. Может быть, даже лучшая, из тех, что у меня когда-либо были.
****
— Это очень длинный маршрут, — заявил Аккорос, когда Олаф, прихвативший с собой Хэлтора, показал карту, со сделанными на ней пометками.
— Магистр, мы это знаем, — без тени иронии согласился предводитель отряда наемников. Он был достаточно знаком с собеседником, чтобы начать с ним спорить. Аккорос был стар и упрям словно мул. Его можно было, хотя весьма и весьма непросто, переубедить, но, если с ним начинали спорить, то даже мизерные шансы на это исчезали, словно снег на южном солнце. Судя по его интонациям и выражению лица, садх, нанимая отряд Олафа, предполагал для путешествия своих братьев-садхов совершенно другой маршрут и теперь собирался навязать его наемникам. Вот только Олаф не собирался рисковать больше, чем это необходимо, а поэтому приготовился к длительным и очень занудным дебатам.
— Мастер Аккорос, — подал голос Хэлтор. — Вы ведь хотите, чтобы наши братья и имущество Конкордии благополучно добралось до места назначения?
Старый садх чуть нахмурился и, пристально поглядев на Хэлтора, кивнул.
— Тот маршрут, что мы предлагаем, и вправду длинен. Он займет в три раза больше времени, а, может так статься, что и больше. Но… всем нам известно, каким непоседливым был в свое время мастер Дейн.
— Что правда, то правда, — протянул Аккорос, вновь углубляясь в изучение карты.
Некоторое время вся компания, сидевшая в рабочем кабинете Магистра Рассветной Башни Конкордии, молчала. Сам хозяин кабинета водил пальцем по линиям и пометкам, а его гости терпеливо наблюдали, очень надеясь, что старик проявит больше разума, чем упрямства.
— Я понимаю, зачем вы проложили маршрут в обход вот этой и этой областей, но вот эта-то чем вам не нравится? А ведь это крюк в лишние два десятка лиг. *
— Это владения моего отца. Там до сих пор помнят пламя пожаров, вызванных пиромантом Дейном четверть века назад, это с одной стороны. А с другой… Я бы не хотел приближаться к замку Вудландрок. Там помнят не только мастера Дейна, но и меня, — признался Олаф.
Бастард лорда, воспитанный отцом в замке так, как тот воспитывал и законных детей, Олаф Силван был старшим сыном у лорда Освальда Аскота, владельца обширных лесов и лугов в северо-западной части Империи. Кроме бастарда, у лорда Аскота было четыре дочери и сын, рожденные в законном браке. Законный сын был самым младшим. Когда умер Освальд, мальчику было всего три года. Вассалы Вудландрока признали регентшей супругу лорда Аскота — леди Алию. Олаф почитал мачеху, но никогда не любил ее, впрочем, нелюбовь была взаимной и Алия поспешила изгнать бастарда. Умолять, унижаться и доказывать, что ни на что не претендует, это не то, о чем всегда мечталось Олафу и он покинул отчий дом, а через пару лет до него долетели слухи, что если он появится в землях отца, то будет казнен как вор и изменник. Слухи были смутными и невнятными, но разбираться в причинах такой нелюбви к нему в землях отца, Олаф не спешил, просто решив, что не пересечет запретных границ, раз уж ему настолько там не рады.
— Ну, хорошо, — согласился Магистр. — А вот об этих землях что скажете? Насколько я знаю, мастер Дейн никогда не бывал там.
— Верно, — кивнул Олаф. — Но лорд тамошних земель полгода назад поднял мятеж против императора.
— Конкордия не вмешивается в дела империи, — напомнил Аккорос.
— Голодные крестьяне, дезертиры и разбойники не будут интересоваться вмешиваемся ли мы куда-то или нет, — пожал плечами Хэлтор. “Тем более, что невмешательство Конкордии довольно иллюзорно. Наши братья участвуют во всех войнах, так что… Да, тот кто остепенился и удалился от мира в Башни, действительно не вмешиваются, и ученики, не завершившие обучение, тоже остаются в стороне, но остальные-то нет.” — подумал он, но вслух очевидные истины озвучивать не стал.
Солнце уже закатилось, когда магистр Аккорос, задав множество уточняющих вопросов, отпустил наемников, согласившись с предложенным ими маршрутом.
— Я понимаю, что дотошность в крови у садхов земли, — протянул Олаф, когда они с Хэлтором вышли во двор башни магистра. — Но…
— Аккорос всегда был ужасающим занудой, — отозвался садх. — Но сегодня он, пожалуй, превзошел сам себя.
— У меня сложилось очень странное ощущение от этой беседы, — поделился переживанием Олаф. Он все время, проведенное в кабинете магистра, ловил себя на нем, но так до конца и не смог сформулировать, что его настораживает и беспокоит. — Будто Аккорос не просто уточнял каким будет наш путь и почему именно таким, а… Ну… — воин прищелкнул пальцами, пытаясь подобрать слова, а садх поглядел на него с некоторой долей удивления.
— Оказывается, не у одного меня такое странное впечатление, — хмурясь, произнес он. — Если бы это был не магистр Конкордии, я бы решил, что он выведывает подробности маршрута, разыскивая самые опасные и удобные для засады места.
— Вот именно, — согласился Олаф. — И это мне не нравится.
Они неспеша вышли из ворот Конкордии и отправились в сторону дома, в котором жили, пребывая в Ларонлане.
— Насколько можно доверять нашему нанимателю? — наконец, спросил Олаф. Не то, чтобы он рассчитывал на что-нибудь этакое, чем решит вдруг поделиться довольно-таки скрытный садх, но все-таки тот мог поведать нечто, о чем не знает никто, кроме братьев Конкордии и это, возможно, будет полезным не только как сплетни из ордена садхов, но и с совершенно практической точки зрения.
Хэлтор оценивающе поглядел на товарища и пожал плечами. Они странствовали вместе не первый год и садх научился доверять воину. Во всяком случае, мнение Олафа стало иметь для него какие-то ценность и смысл, в отличие от мнений большей части других людей, но он никак не мог решить стоит ли рассказывать Силвану что-то о внутренней кухне ордена. Особенно, стоит ли это делать, если уверенности в том, что его знания о ней актуальны — нет.
— Не хочешь говорить — не надо, — пробурчал Олаф, прерывая затянувшееся молчание. — Я просто буду делать так, как считаю верным. Вопрос лишь в том, за кого ты: за нас, или за кого-то еще.
Садх закатил глаза и еще раз пожал плечами. На сей раз жест был раздраженный.
— Мы с тобой обсуждали этот вопрос множество раз, — ответил он. — И ты знаешь, что я никогда тебя не подводил. Сейчас ничего не поменялось. Просто… я давно не общался с братьями и не очень хорошо представляю, что творится в Конкордии. Давай вернемся к этому разговору, скажем, через пару дней? — предложил он и Олафу ничего не оставалось, как согласиться, хотя мысль, о том, что маршрут надо будет несколько поменять никак не хотела его покидать.
____________________________________
* 20 лиг — 96.56064 километров.
// вынуждена напомнить: комментарии сильно подстегивают желание автора писать проду, с одной стороны, с другой - они помогают понимать интересно ли то, что пишется читателям, или неть
Вопрос: Спасибо за главу?
| 1. Да! | 5 | (100%) | |
| 2. Нет! | 0 | (0%) | |
| Всего: | 5 | ||
@темы: Охота на пироманта, Оридж