Как феникс из пепла, глава 2, часть 3

[nairsa]

Подсев к своему наставнику и любовнику, я поел с видом мученика и, не реагируя на его шутки, поплёлся вслед за ним в наш “учебный класс” - так любили называть спальню на нижних этажах парни. Я хотел уже раздеваться, когда он меня остановил.
- Погоди. Сегодня наше занятие будет другим. Ты уже набрался немного уверенности в себе, и теперь можно начинать учить тебя азам искусства соблазнения, – Фредерик говорил спокойно и серьёзно, усевшись не на кровать, а в кресло возле камина и показав мне жестом на второе. – Подумай и скажи, что ты замечаешь первым в незнакомом человеке, например, когда он входит в комнату? Ну, скажем, в девушке?
Я задумался. Прикрыв глаза, я представил, как в комнату входит незнакомая девушка, чтобы мне первое бросилось в глаза?
- Одежда, - уверенно ответил я.
- А вот и неправильно. Первой ты заметишь походку, именно по ней ты составишь первое впечатление, уже потом рассмотришь одежду и внешность, и у тебя сложится цельный образ человека.
Я задумался, в его словах была логика. Я никогда не отдавал себе отчета в этом, но походка и жесты, действительно, имели огромное значение; раньше я пользовался этим знанием бессознательно, а теперь задумался. Поняв, что он хочет мне сказать, я кивнул, дав этим знак продолжать.
- Походкой и жестами можно задать будущую реакцию потенциального противника. Решительная, быстрая походка, без оглядки по сторонам - это огненный тип: человек двигается быстро, и со стороны кажется, что он в в любой момент готов перейти на бег или встать в боевую стойку. Эта походка агрессивна, она заранее, еще до возникновения реального конфликта, настраивает противника на сопротивление. Если человек идёт медленно, но уверенно, смотрит себе под ноги, а при каждом шаге словно врастает в землю - это тип земной походки. Он говорит о том, что человек не агрессивен, но и не податлив, он будет защищать своё до самого конца, но первый не нападёт. Третий тип - летящая походка, идущий не смотрит по сторонам, он скорее низко летит, чем быстро идёт. Это воздушный тип - человек, обладающий подобной походкой, не будет ни нападать, ни защищаться, он постарается избежать конфликта, или, если не получится избежать - сбежит. Это не значит, что этот человек трус, он может коварно отомстить в будущем. И третий тип походки: скользящая, обтекающая препятствия. Идущий скользит взглядом по окружающим, не задерживаясь ни на ком конкретно, движения плавные, можно сказать даже медленные, но эта плавность обманчива, такой человек в любую секунду может “взорваться” движением. Это самый опасный тип походки, она убаюкивает противника, заставляет его считать тебя не готовым к бою и слабым, противник расслабляется и этим самым уже попадает под твоё влияние. Дальнейшие твои действия будут зависеть от поставленной цели: если тебе нужно подчинить человека сильнее чем ты- необходимо внушить ему собственную беззащитность, но, в тоже время, уверенность в себе. В твоём случае это сочетание создаёт эффект развратности и вызова, но не того, за который нужно наказать, а того, который нужно поощрить. Ты, как удав, должен гипнотизировать жертву своими плавными, манящими движениями, нужно чтобы он решит, что ты самое соблазнительное и очаровательное существо из тех, кого он видел - тогда он захочет владеть тобой, но не захочет причинять тебе боль.
- И этого можно добиться всего лишь походкой?! – моё удивление не имело границ. Неужели большая часть моих проблем с приютом может быть решена таким простым способом?!
- Не только. Нужно создать образ, поверить в него, почувствовать его и тогда ты сможешь влиять на окружающих. Вот смотри, – сказал Фред и встав, отошел к двери.
Парень преобразился буквально на моих глазах до неузнаваемости: выражение лица стало решительным, спина выпрямилась, подбородок гордо приподнялся, и он порывистым шагом пересёк комнату, резко затормозив возле моего кресла, при этом его мантия взметнулась, словно от порыва ветра. Я сам не обратил внимания на то, что испугавшись, забрался в кресло с ногами, в попытке сгруппироваться.
- Вот это огонь, так ходят гриффиндорцы, согласись, напоминает боевого слона? – с улыбкой спросил Фредерик, и от улыбки весь образ распался, передо мной снова был балагур Найт, которого я думал, что хорошо знаю. Я выдохнул, расслабился, и спустил вниз ноги.
- А другие можно увидеть? - попросил я. Мне действительно было интересно, плюс приходило понимание того, что это может стать очень не плохим оружием. - Мне так проще будет понять.
- Да, но ты сам будешь угадывать стихию, – с загадочной улыбкой ответил он.
- А если ты плохо покажешь? – попытался съехидничать я.
- Обижаешь! Аристократов этому с пелёнок учат, как и всему, что я буду тебе сегодня показывать.
Он снова отошел к двери и вновь преобразился: плечи расслабились, выражение лица стало, спокойным и уверенным, подбородок опустился. Твердым шагом он пересёк комнату, и пока он двигался - от него веяло уверенностью и надёжностью. Такому человеку хотелось доверять.
- Земля! – не задумываясь, выпалил я.
- Правильно, - согласился Фред.
И снова преображение: голова вскинута, взгляд устремлён в даль и слегка отстранен, походка легкая, летящая, движения рук размашистые. Передо мной был человек, который что-то обдумывает, не замечая, что твориться вокруг, его мысли витают где-то в недоступных мне далях.
- Воздух, - уверенно сказал я.
- Снова верно, - кивнул Фред. - А вот и твой урок.
Новое преображение: всё тело парня приобрело томную гибкость, движения медленные и нарочито плавные, взгляд заскользил по комнате, а когда мазнул по мне - вызвал ощущение прикосновения. Моторика движений была очень интересной, наклон головы идущего Фреда менялся, и, вместе с очередным изменением ее положения, менялся и взгляд: вот он манящий, брошенный из под чёлки, вот полный собственного достоинства, взгляд человека знающего себе цену, слегка свысока. А следом - голова чуть наклоняется в бок, и взгляд становится оценивающим. Руки двигающегося парня словно плели зачаровывающий узор, он, то чуть касался подбородка, то вскользь проводил по бедру или боку, при этом в движениях не было размашистости и резкости, они все были плавными, неспешными и слитными, одно движение словно порождало другое.
Я смотрел, как завороженный, на это действо: передо мной был чистый грех. С одной стороны его хотелось иметь и желательно часто, а с другой он казался хрупким, и его хотелось оберегать. Я понял, что хотел сказать мне своим спектаклем Фредерик. То, что он показал, действительно, было мощным оружием. Мне стало интересно, что ещё он хочет мне продемонстрировать.
- Удивительно! - с восторгом выдохнул я. - Ты показал мне ценность этой науки, но теперь меня мучает любопытство. Что ещё запланировано у тебя на сегодня? – я даже стал немного ерзать от нетерпения в кресле, как маленький ребёнок, которому родители собираются показать подарок.
- Ещё одно безобидное, на первый взгляд, умение: ты сегодня будешь учиться правильно говорить, – сказал змей-искуситель и улыбнулся.
- Прости, но мне казалось, что у меня и так неплохо получается... – не понял гениальности замысла я.
- Пример всё покажет.
И он повторил мне одну и туже фразу, с одной и той же интонацией, но разным голосом. Один был простой, тот каким он говорит обычно. А второй шел откуда-то из глубин, он был бархатный и слегка вибрирующий, казалось, что он щекочет кожу и внутренности. Я и сам не заметил, как возбудился от одной только звука его голоса, а ведь Фред всего-лишь предложил мне чаю с мятой.
Это было сильно.
- Хочешь так говорить? – с улыбкой сулящей все блага мира, спросил наставник.
Кивнув головой, я с жадностью посмотрел на него. Дар речи ещё не вернулся.
- Тогда вставай, – скомандовал он.
Я подскочил, чуть не перевернув кресло.
- Экое усердие! – деланно восхитился Фред. – Пой!
- Э-э-э… - я совсем не понял, чего от меня хотят.
- Пой, говорю. Просто какой-нибудь звук, любую песенку, не важно, какую, – раздражаясь, повторил он.
И я начал что-то петь.
-Теперь обрати внимание, где рождается звук. Чувствуешь?
Я прислушался к ощущениям, и понял, что звук вибрирует в горле. Я мотнул головой в знак того, что понял.
- А теперь представь, что звук идёт не из горла, а из низа живота. Пробуй, пока не получиться, и старайся петь низким голосом.
Я промучился ещё полчаса, прежде чем понял, чего от меня хотят. Когда вибрация начала рождаться внизу живота, а потом, поднимаясь по телу выходить через рот звуком, мне показалось, что внутри меня всё вибрирует в гармонии с нею.
- Наконец-то, а то я уж засомневался в том, что ты меня правильно понял. Сначала ты научишься петь таким голосом, а потом станешь так говорить. Думаю, к весне я начну учить тебя как соединить голос с магическим ядром. А потом и правильно формировать фразы, чтобы получать нужный тебе результат. Ну что ж, начнём! – сказал воодушевлённый Фредерик, а я в голос застонал - вся моя жизнь превращалась в один сплошной урок. Они заставили меня делать всё по-новому, даже в сортир ходить - было упражнением.
Дожить бы до лета, а там была, не была!
В течение часа я пытался петь своим ломающимся голосом. (Мария объясняла, что голос стал так рано ломаться от того, что я пью зелья, которые она мне периодически дает, и веду бурную сексуальную жизнь. Я развивался быстрее сверстников.) К моему удивлению это занятие меня изрядно утомило, что я и озвучил.
- Речь и зрение - два очень энергоемких процесса. Даже бег утомляет не настолько. Люди устают, бегая - только с непривычки. На весенние каникулы, мы проведём для тебя первое испытание. Не переживай, это не страшно и очень полезно, просто ты побудешь недельку в полном одиночестве. За это время ты отдохнёшь и сможешь заметить сколько сил ты тратишь на речь, – заговорщицки улыбаясь, сказал Фредерик.
Идея была слишком заманчивой, чтобы оказаться правдой. Наверняка там будет какой-нибудь подвох. Тяжело вздохнув, я продолжил слушать наставника.
- Сейчас ты отдохнёшь и поешь, такие занятия в первое время требуют частого отдыха. До завтра я переделаю эту комнату, чтобы она подходила для наших нужд. И научу тебя, как переделать свою спальню, чтобы ты мог заниматься и там – увидев моё страдальческое лицо, он продолжил: – Не бойся. Это только вначале отнимает много времени и сил, как только ты привыкнешь делать всё правильно, ты перестанешь даже замечать, что практикуешься постоянно, это станет для тебя привычкой.
Какое-то время я поглощал пищу в тишине, сосредоточившись на том, что ем. Это тоже был один из уроков: есть нужно было не отвлекаясь, тщательно пережёвывая каждый кусочек, при этом думать полагалось только о том что ты ешь. Я не понимал для чего все это, но наставники говорили, что впоследствии я скажу им за это большое спасибо. Может быть. Спорить из-за такого пустяка я не собирался. Всё то время, что я ел, Фред потягивал красное вино из бокала и рассматривал меня. (Слизеринцы не пили пиво, считая его плебейским напитком, а вино, особенно красное, очень уважали.) Парень явно что-то прикидывал, а я всегда настораживался, когда видел такое выражение у моих наставников: это грозило новыми занятиями. Придя к какому-то выводу, он заговорил:
- Я думаю, ты уже достаточно взрослый и умный, чтобы понять не только, как выполнять то или иное упражнение, но и что лежит за ним. Вся философия Слизерина - это философия воды. В наше время учителя не преподают магию стихий. Министерство решило, что раз детей с даром к управлению стихиями рождается крайне мало, то и знания эти не нужны. Но стихии это не только магия, это и тип мышления и то, как человек поведёт себя в той или иной ситуации. Я хочу, чтобы ты постарался запомнить как можно лучше всё, что мы говорим тебе о стихиях, а ещё лучше заведи тетрадь, раздели её на четыре части и записывай, как проявляется та или иная черта характера или модель поведения у разных стихий. Это поможет тебе потом сразу предугадывать, как будет вести себя человек в той или иной ситуации. Я буду больше говорить тебе о воде. Эта стихия помогает слабым, с её помощью ты ты узнаешь как накапливать силы, и сохранять те, что у тебя есть, ты научишься терпению и эффективному использованию всего своего потенциала. Эту стихию ассоциируют со смертью, разрушением и трансформацией. Если есть возможность обойти препятствие - вода его обойдёт, но в процессе она его размоет. Не зря змея, является символ нашего дома - её поведение отражает поведение воды, она слабая, она медленная и любой мог бы убить её, если бы она не умела прятаться, ждать и убивать без жалости, одним ударом. Но при этом змеи чаще парализуют свои жертвы, чем убивают. Мы считаем, что смерть - это слишком простой выход, умирая, человек уже ничему не сможет научиться, а продолжая жить, он может измениться. Мы чаще создаём нужные условия для изменения, чем убиваем людей. И это не наша вина, что люди не хотят меняться, и поэтому нам приходиться причинять им боль. Ты захотел измениться и стать сильнее, ты принимаешь наши знания, и для тебя сам процесс обучения и изменения не такой болезненный, как если бы ты сопротивлялся и не слушал наших советов. Подумай, – сказал он и замолчал.
А я задумался. Что было бы, если бы я сопротивлялся? А ничего не было бы! Были бы пытки и насилие, больше ничего. Я рассмотрел прошедшие месяцы и представил свою реакцию на ТАКОЕ обучение, если бы я его не хотел, и мне стало жутко. Я нервно передернул плечами.
- Вижу, ты понял. Так вот. Жизнь - это лучший Учитель. Она редко бывает к нам добра, но если не принимать то, что она нам даёт, как наказание, а относиться ко всем испытаниям и бедам, как к урокам - со временем, станешь по-настоящему Сильным. Для Слизеринца Жизнь - это вечный урок, и если ты не способен принять то, что она тебе даёт, то ты плохо учился, и теперь тебе поставили “Троль” и жаловаться можно только на свою лень и отсутствие гибкости.
- Но как относиться к такой ситуации, как у меня? Что я могу сделать?- я не понимал, к чему клонит Фред.
- Твоя жизнь это прекрасный повод стать сильнее. Она вынуждает тебя к этому. Но на самом деле, дети из твоего приюта, могли бы спокойно сбежать и устроиться слугами и подмастерьями где-то в пригороде или деревне, но они бояться неизвестности и то, что узнают об их позоре. Они слабые. Они не пытаются стать сильнее и вырваться из плена, они хотят сделать такими же слабыми, как они сами и всех остальных. Вспомни, как они отреагировали на то, что ты смог защититься от насильника?
- Они мстили мне за это... – растеряно ответил я.
- За что? За то, что ты сильнее? Они не попытались обрести твое покровительство, или понять, как ты это делаешь. Они постарались тебя уничтожить, чтобы твоё существование не напоминало им об их слабости и нежелании что-то изменить. Люди не любят, когда существует кто-то сильнее или умнее их, потому, что это показывает ничтожность их ленивой, бездарной жизни. Им проще придумать оправдание своей лени и глупости, назвать его Богом или Дьяволом и, прикрывшись им, продолжать своё жалкое существование. Запомни раз и навсегда: только ты отвечаешь за свою жизнь. И тебе решать, какой она будет. Тебе сдали на руки одни шестёрки, ты можешь сложить руки и винить в своих бедах Богов или людей, или ты начнёшь игру. Если проявишь терпение и упорство, то, возможно, именно у тебя в конце партии будут все тузы.
- А если вокруг меня умирают близкие мне люди? – сказав это, я представил, как потерял Марию, Фреда и Арии, и мне стало жутко. Глаза защипало.
- Малыш, даже если нас не станет - жизнь не остановится, ты не властен над нашими судьбами, только мы сами принимаем решения, выбирая путь, и если в результате этого мы умрём, ну что ж, это тоже выбор. А тебе приедаться жить дальше, потому, что невозможно удержать людей, они меняются, и их выборы меняются. Но лучше не забивай голову такими пустяками сейчас; когда придёт время, мы поговорим с тобой об этом. Важно, чтобы ты понял, жизнь зависит от того, как ты к ней относишься. Воспринимай все беды, как испытания и уроки, которые тебе задаёт учитель; жизнь очень суровый наставник и она иногда испытывает людей так, как тебя. Это значит, что она считает тебя достаточно сильным, чтобы ты мог преодолеть её испытание с честью. Если у человека слишком спокойная и счастливая жизнь, то очень мало шансов на то, что он станет сильным, и сможет что-то оставить после себя, кроме долгов и детей.
Мне было страшно, никогда в моей жизни не было людей, за которых я бы беспокоился, но теперь они появились и мысль о том, что я могу их потерять, напугала меня.
- Не бойся, мы тебя не оставим, во всяком случае, по нашей инициативе. Может быть, ты так от нас устанешь, что сам прогонишь, – засмеявшись, сказал Фред. Но было видно, что он хочет разрядить обстановку. – Я просто хотел сказать тебе, что встречаясь с проблемой или врагом, думай, как на это отреагировала бы змея, или, как с этим препятствием поступила бы вода? И многое будет разрешаться само. А теперь вставай, пора снова петь.
Я застонал и встал.

Потихоньку подошел Новый год. Мои наставники не отмечали этот маггловский праздник, но в этом году они явно что-то затевали. Что именно - я узнал только 31 декабря; Хогвартс готовился к празднику, а я с утра направился было на занятия к Фреду, но выйдя в гостиную - увидел всех моих наставников и оставшихся на каникулы в школе студентов моего дома. Они стояли вокруг большого праздничного стола, на котором красовался огромный торт.
Как только я переступил порог, грянул хор голосов, поздравляющих меня. До этого дня я никак не отмечал эту дату и даже начинал забывать, что родился именно в этот день, а наставники, как оказалось - помнили. Меня поздравляло, как мне тогда показалось, множество народу, они говорили мне теплые слова и дарили подарки. Это оказалось неожиданно радостно, но совершенно непривычно. Я растерялся, не зная, как реагировать.
- Достоинство и благодарность, были бы уместны, – услышал я тихий шепот Марии из-за спины.
Глупо улыбнувшись, я начал благодарить всех пришедших на праздник, устроенный моими наставниками, их оказалось меньше десяти человек, но раньше меня вообще никто и никогда не поздравлял. В этот день я окончательно почувствовал себя частью Дома Слизерин. Все время, что я проучился в школе на тот момент, со мной не особо общались, и это меня устраивало. В последние месяцы, мне было вообще не до разговоров и игр, а всё это время ко мне, оказывается, приглядывались, оценивая поведение, теперь они решили, что я достоин их дружбы, это было неожиданно и очень приятно. Дружба слизеринцев - редкий дар, он не продается и не покупается; она продолжается и после школы, объединяя всех выпускников нашего Дома в подобие клана.
В тот день я получил много подарков, которые потом хранил долгие годы. Дневник, который я превратил в первый крестраж, я получил в этот день от Фреда. Я записывал в него приметы разных типов людей, и всё, что мне рассказывали о стихиях. Он стал одним из моих сокровищ. Арктурус, как истинный Блэк, подарил мне книгу по основам темной магии, в ней рассказывалось в частности о различиях между магами и волшебниками. А Мария подарила мне редчайшие ингредиенты для трех зелий, одно должно было ускорить овладение мною оклюменцией, второе - усилить мои кости и связки, что крепко повышало мои шансы на выживание, а третье - определить мою родословную. Я знал, что у Марии были какие-то подозрения насчет моего происхождения, но она мне ничего не говорила. Это был дорогой и невероятно ценный подарок. Какая же сирота не хочет узнать о свих родителях?
Это был мой первый праздник в жизни, потом, в последующие годы в этом Доме у меня их было много; были радости, подарки, но этот, первый, стал для меня самым дорогим и важным.
Каникулы пролетели в занятиях и приготовлении зелий. Когда в школу вернулись ученики, я уже закончил изучение мышц человека и перешел к костям и нервной системе. Это было полезное знание.
Занятия по боли повторились еще дважды, с каждым разом идти на них становилось всё труднее и труднее. И вот наступила очередная пятница, и подошло время отправляться на урок. Даже мысль о том, что через несколько минут мне, по собственной воле, нужно будет снова лезть в этот жуткий агрегат, и терпеть боль, вызывала панику. Идти не хотелось, ноги подкашивались, меня подташнивало. Я стоял возле дверей своей комнаты, уткнувшись лбом в холодный камень стены, и моля богов преисподней, которые присматривали за мной все эти годы, чтобы они отвели эту беду от меня. Ну, может Мария, скажем, заболеть, или, вдруг, случится нечто способное заставить её отказаться от сегодняшних занятий?
В какой-то момент я подумал: “А ну его, ну жил я без этих садистов раньше, как нибудь выкручусь и теперь”. Я молился искренне и истово, и мне показалось, что я слышу отвечающий на мою отчаянную молитву голос: «Трус! Мы помогаем тебе, а ты пытаешься улизнуть? Если ты хочешь другой помощи, молись ангелам на небесах, они любят трусов и убогих». В голосе было столько презрения, что я даже отскочил от стены. Остановившись посередине комнаты, я помотал головой, отгоняя наваждение, а потом громко рассмеялся. Ну, какую помощь может предложить Ад? Только такую, как мне уже оказывали. Я действительно дурак - связался с демонами, а теперь пытаюсь вымолить себе более легкий путь!
Я представлял себе Ад таким, как его описывали нам монашки: сковороды всякие, адское пламя, дым ну и все в таком духе. Они несли сумбурный бред, описывая его, и всё время говорили мне, что я дьявольское отродье. Я поверил им - мои молитвы богу ничего не давали, а демоны... И я вдруг осознал, что получил то, о чём молился в приюте, обливаясь слезами после очередного клиента - мне предоставили помощь, обо мне заботились, и меня учили тому, как стать сильнее и отомстить. Но правильно сказала Мария: Ад никогда не предлагает дважды.
Тогда я четко решил, что даже если мне придется стать демоном для достижения своей цели - я стану им, я не отступлю. Демоны, в моем тогдашнем представлении, были безжалостными, сильными, независимыми, признающими единственную власть - силу и я хотел стать подобным им и, взяв себя в руки, решительно пошел на занятия.
Да, это была мечта тринадцатилетнего мальчишки, не видевшего в своей жизни ничего хорошего. Чего ещё он мог пожелать, учитывая, что вся его жизнь была Адом? Вот я и захотел стать в нём самым сильным. Возможно, глупо - но такая мечта не хуже любой другой. Она помогла мне пережить первые два года моего обучения. Потом, когда я вырос и узнал, что Ада не существует, а демоны это всего лишь ещё одна раса, просто живущая в другом измерении, я начал молиться другим богам, но они всегда были похожи на тот идеал, который я создал в детстве из проповедей малограмотных монашек. И как бы я не старался избавиться от того мусор, который был вбит в мою голову приютским воспитанием, мне это так до конца и не удалось. У меня получилось только изменить его во что-то более правдоподобное. Наверное, поэтому грязнокровки и полукровки, которые смогли отказаться от своих предрассудков - редкость и такие люди меня всегда восхищали, я старался привлечь их в ряды нашего ордена, а если мне приходилось убивать одного из них, переживал это как личную потерю. Но тогда, в тот день, я сделал для себя выбор, и, наверное, это стало ещё одним переломным моментом в моей жизни.
Я связал всю слабость, трусость, жадность с человеческой природой, и отрёкся от неё. Я не знал кто мои родители, что один из них наверняка не был человеком. И я решил вытравить из себя всё, что считал проявлением человеческой природы. Люди слабы – я стану сильным. Люди всего бояться – я преодолею страхи, один за другим. Люди лицемерны – я никогда не буду врать без нужды. Уже тогда я знал, что везде и всегда резать “правду матку” - глупо, но также я знал, что правда зачастую бывает выгоднее лжи. Наверное, именно в тот день я начал понимать чему меня учили: отдельные фразы, уроки, книги вдруг сложились в стройный курс подготовки. Я ещё не всё понимал, но уже заметил тенденции. Каждое занятие всё больше и больше отдаляло меня от человеческой природы, как будто из меня уже делали демона, мне нужно просто не мешать. Пришло понимание, зачем мне нужно каждый раз самому приходить на занятие и приковывать себя к раме, зачем меня заставляют громко озвучивать свои выборы и решения: каждый раз мои учителя проверяли меня – достоин ли я, не откажусь ли, не струшу. Это как каждый раз подтверждать клятвы верности.
Теперь я понимаю, что тогда придумал для себя ещё одну сказку, но эта сказка оказалась очень близка к действительности.
Подойдя к пыточной, я гордо вскинул голову и посмотрел на уже ждавшую меня наставницу. В моих глазах её образ изменился, приобретя мистический ореол, я искал у неё слабости и не видел ни одной, она мне казалась тем идеалом, которого я обязан достигнуть. И хотя меня учили тем вещам, которые с легкостью может освоить любой маггл - для меня они были более важными и волшебными, чем всё колдовство вместе взятое. Я не видел никакого проку от того, чтобы уметь превращать мышь в чашку, или знать обо всех восстаниях гоблинов. Мне не особо было интересно движение звёзд (хотя, впоследствии я нашел эту науку очень полезной), но в том, как пережить грядущее лето и стать как можно менее похожим на тех тварей, что именовали себя «людьми» я видел не только практическую пользу, но и цель на которую можно потратить всю жизнь.
Мария, похоже, заметила изменение моего настроения, она улыбнулась, бросила на меня оценивающий взгляд и подошла к стене, открывая проход. Я вошел в помещение с гордо поднятой головой, разделся и встал в раму. С силой ударив по очереди каждой конечностью по браслетам, я зафиксировал себя и с вызовом посмотрел на наставницу. Она не стала тратить время попусту (проход в наш “класс” был уже замурован) и без лишних предисловий произнесла первое в тот день Dolorosus flagrum.
В этот раз всё было по-другому. Я не чувствовал себя голым и беспомощным больше, здесь не было места стыду, здесь проверялось кто ты на самом деле. Каждое заклятье было для меня личным вызовом, я встречал его не как врага, а как экзаменатора, пришедшего проверить: чего я достиг, и боль сдалась. В первый раз мне удалось её сбросить, она прокатилась по мне волной и ушла, принеся облегчение. Я почувствовал, как дыхание стало волной, а боль растворилась в ней, смытая моим желанием и волей. Я не смог бы удержать это состояние, но я понял, что мне надо делать. До этого мне казалось, что от меня хотят невыполнимого, но оказалось, что во всём был виноват я, вернее моё малодушие. Теперь я знал, как повторить это.
Как только у меня получилось, Мария прервала заклятье.
- Ещё! – в первый раз в жизни я требовал от неё повторить пытку.
- Вижу вы наконец-то поняли, чего от вас хотят, мистер Реддл, и это, похоже, касается не только сегодняшнего занятия.
- Да. Ещё! – я смотрел на неё с вызовом, мне хотелось доказать ей, а самое главное себе, что я не слабее её и у меня всё получиться, что я достоин того доверия, которое мне оказали и потраченных на меня времени и сил.
Заклятье ударило снова. К концу практической части занятия, я ещё трижды смог подчинить себе боль. Мне было этого мало.
- Замечательный результат, мистер Реддл. И нечего недовольно кривиться, – сказала девушка, глядя сверху вниз на моё обессиленное тело, лежащее у её ног. – Вы великолепно справились. Сама я смогла в первый раз подчинить боль только через год занятий. Но если сейчас остановиться на достигнутом и почить на лаврах - вы потеряете больше, чем приобрели.
Передо мной, как всегда, появилась легкая еда. Сегодня я смог сам принять восстанавливающее зелье - это был явный прогресс. Ел я молча, обдумывая то, что случилось, и то, что я услышал только что. Наставница была права, и хоть мне очень хотелось, прыгать от радости и всем сообщать о своих достижениях, я понимал, что это только самое начало. Я ещё только учу алфавит, не добравшись даже до слогов, и радоваться ещё рано, хотя, похоже, у меня есть причина для гордости: учусь я быстро. Безусловно, это было в моих интересах - лето приближалось с неотвратимостью Хогвартс экспресса.
Когда я поел, заговорила наставница:
- Сегодня вы повзрослели, мистер Реддл. Дети ищут чужой защиты, надеются на взрослых и обвиняют других в своих бедах. Сегодня вы в первый раз стояли перед своим противником лицом к лицу. Вам понравилось?
- Да, – у меня на лице появилась мечтательная улыбка. – Это было замечательно!
- И вы не чувствовали себя жертвой?
- Нет, – я задумался, а ведь и в правду - раньше я всегда чувствовал себя жертвой. Я считал себя сильным, но даже не знал, что это такое. Я опять улыбнулся. – В первый раз в жизни я чувствую себя таким... Даже когда меня спасала магия, я всё равно продолжал бояться, а теперь нет.
- Не обольщайтесь, мистер Реддл, вас ещё очень легко сломать. Вы только прикоснулись к этой стороне Силы. Она всегда считалась женской, принадлежащей Тьме и Ночи. Мужская часть Силы - бой до конца, как делают Гриффиндорцы, и их стихия сама является воплощением мужественности. Но я надеюсь, что из-за этого вы не начнёте переживать и ценить наши занятия меньше? - с улыбкой поинтересовалась наставница.
- Нет, что вы. Я не настолько глуп, чтобы не видеть своей выгоды, хотя и мне понадобилось время, чтобы её разглядеть, – я был недоволен собой.
- Мистер Реддл. Вы слишком молоды, ваши сверстники гоняют на мётлах и играют в разбойников и рыцарей. Их головы забиты квиддичем, а самый большой их враг - нелюбимый, строгий учитель. Вы же заметили, что вам они не понятны? – она ждала моего ответа.
- Да. Мне всегда казалось, что они глупые, шумные. Я не понимаю их.
Поднятый вопрос интересовал меня очень давно, и как я не ломал голову над ним - ответа у меня не было.
- Они просто дети. У них, в отличие от вас, есть детство. Им нет нужды выживать и взрослеть в такие годы. Если бы вы жили в общей спальне, как те же гриффиндорцы, то вы бы знали, что в вашем возрасте мальчики только-только начинают интересоваться сексуальными темами, и пройдёт ещё не один год, пока они потеряют девственность. А тех высот в сексе, что достигли вы сейчас, достигнут только единицы и уже после тридцати. Ни один ребёнок не учиться так много и одержимо, как это делаете вы. У вас есть стимул, вы понимаете, что знания, которые вы получаете - вам жизненно необходимы. Обычные дети усваивают только то, что интересно рассказано, или то, что их заставил выучить злой учитель. В школу многие из них едут, как вы в приют.
Мои глаза полезли на лоб, а Мария усмехнулась и продолжила:
– Не удивляйтесь. Дома у них остаётся любящая семья, друзья, уютный безопасный дом и жизнь, полная весёлых развлечений. А тут они чувствуют себя, как в тюрьме: муштра, одинаковая форма, одинаковая еда, дисциплина, и самое страшное – отсутствие тех, кто считает их уникальными, неповторимыми, самыми лучшими. Не поверите, но их жизнь тоже полна трагедий, только вот в сравнении с вашими, они смехотворны. Пройдут годы, жизнь ударит их множество раз, и некоторые из них повзрослеют, хотя таких будет очень мало, – в голосе Марии звучала грусть.
Я слушал, как зачарованный. У меня не получалось общаться со сверстниками, потому, что не понимал их, а наставница сейчас разъяснила мне суть происходящего. До этого объяснения я видел, что отличаюсь от остальных, но не понимал, что настолько.
- Они не хуже вас, мистер Реддл, просто им понадобятся годы, чтобы понять то, что поняли вы, и за это вы должны благодарить ваш приют. Он украл у вас счастье и детство, но подарил вам то, чего нет у ваших сверстников - опыт. А быть счастливым мы вас научим,- сказала Мария и улыбнулась, от улыбки ее лицо стало не просто красивым - прекрасным.
- Наставница. А можно спросить вас не по делу?
- Да. Что вас интересует?
- Зелье для определения родословной будет готово через две недели, вы поможете мне узнать всё о моей семье? – меня очень беспокоил этот вопрос.
- Я подскажу, где и как искать, а найдёте вы всё сами. Ведь самостоятельность, это главное, чему мы можем вас научить, - я согласно кивнул, а Мария, пристально поглядев на меня, сказала: - Полагаю, вы отдохнули, и мы можем продолжить упражнения. У вас начало получаться, на сегодня ваша задача постараться самостоятельно погрузиться в нужное состояние. Ощутите своё дыхание как можно ярче. И если у вас получиться, я начну учить вас более сложным техникам.

@темы: Как феникс из пепла