Подготовка к длительному путешествию уложилась в рекордные сроки: всего за две недели люди познакомились со своими проводниками и успела сложиться определенная иерархия, ездовые животные осмотрены и докуплены, в соответствии с необходимостью, телеги приведены в потребное состояние, экипировка подогнана, провиант закуплен и уложен, и караван собирался тронуться в путь на рассвете следующего дня.
Олаф раздавал последние распоряжения, когда к нему подошел магистр Аккорос, которого сопровождал огромный воин из племени гултангов.
— Это Барагват из рода Гарунгов, — представил он спутника. — Я был бы весьма признателен, если бы вы не сочли за труд и прихватили бы этого человека с собой на север. У него есть дело, касающееся северной башни Конкордии.
читать дальшеПредводитель каравана оценивающе оглядел гултанга, потом его собаку и пожал плечами.
— Один он доберется до Норфилда гораздо быстрее, — высказал совершенно очевидный факт Олаф. Он достаточно повидал разного рода людей, в том числе и представителей племени Барагвата, чтобы не думать, что такой спутник не добавит хлопот.
— Это так, но, полагаю, он и для вас может оказаться отнюдь не лишним, — настаивал на своем магистр.
“Интересно, зачем Аккоросу нужно, чтобы этот гултанг непременно ехал с нами?” — подумал Олаф, а вслух же спросил:
— Это обязательно?
Барагват никак не принимал участия в беседе и выглядел так, будто речь идет вообще не о нем и его участии в походе. Впрочем, наблюдательный и осторожный Олаф уловил, что гултанг отчего-то очень заинтересован в том, чтобы решение было вынесено в его пользу.
— Это очень желательно, — надменно и холодно оповестил магистр и, резко развернувшись, ушел. Они некоторое время молчали, оценивающе разглядывая один другого.
Оба воина были чем-то похожи друг на друга, хотя и не внешне. Скорее тем, что интуитивно ощущается, а не видится глазами. Примерно одного возраста, оба высокие, почти семи футов росту, мощные и уверенные в себе. Длинные волосы гултанга, заплетенные особым плетением а косу, позволявшим вплести в кончик несколько тяжеленьких камней, превращавших ее в опасное оружие, были прямыми и черными, тогда как Олаф обладал пшеничного цвета волнистой гривой, которую он стриг от случая к случаю и сейчас отдельные пряди доходили до его плеч. Кожа Барагвата была темно-бронзовой от загара и обветренной в морских путешествиях, Олаф же был белокож от природы, а загар у него придавал коже золотистый оттенок. Лицо гултанга было тонким и словно бы острым: прямой нос, тонкие губы складывающиеся в усмешку, высокие скулы и острый же подбородок. Бороду и усы он брил, а предводитель отряда наемников наоборот — предпочитал оставлять растительность на лице и поэтому носил аккуратную, недлинную бородку и усы, которые, впрочем, не скрывали слегка пухлых губ, что так нравились девушкам, и слегка тяжеловатый подбородок. Одежда обоих воинов особой затейливостью не отличалась, только на гултанге она была, хоть и добротной, но порядком поношенной, а на Олафе — почти новой. Оба предпочитали вещи неброские, но удобные в путешествиях и бою. Вооружен гултанг был коротким медным мечом, который носил на левом бедре и длинным охотничьим ножом — на правом. Наемник носил меч за спиной, а на поясе у него висел небольшой топорик и кинжал в простеньких ножнах.
— Видимо, магистр Аккорос решил, что ты сам объяснишь мне почему я должен включить тебя в караван, — Олаф решил, что если они так и будут пялиться друг на друга, то толку от этого не будет никакого, а раз так, то придется хотя бы попробовать поговорить с навязываемым попутчиком.
— Моему народу нужна помощь от садхов Конкордии, — складывая руки на груди, и принимая высокомерный вид, поведал гултанг.
— Можно подумать, что это повод, — фыркнул Олаф, копируя позу и выражение лица собеседника.
— Такое впечатление, что тебе не нужны деньги, — высказался, в свою очередь Барагват.
— Что-то мне подсказывает, что их у тебя не так уж и много, — ответил ему Олаф.
Оба мужчины крайне внимательно изучали поведение собеседника и ни тот, ни другой, не собирались просто так сдать свои позиции: Барагват судя по всему не хотел пускаться в подробные объяснения, а Олаф — не желал брать еще одного попутчика, тем более, что не понятно было чего от него можно ожидать. Постояв немного, предводитель наемников развернулся и собрался было уйти, решив, что разговора по душам у них все равно не выйдет, но тут Барагват заговорил, чем несказанно удивил его:
— Погоди, — попросил гултанг. — Аккорос говорил, что ты хороший предводитель и, видимо, он прав. Я бы, на твоем месте, тоже не взял в дальний путь того, о ком совсем ничего не знаю.
— Рад, что ты разделяешь мое мнение, — ответил Олаф, оборачиваясь обратно.
— Правда, это будет очень длинная история, — вздохнул Барагват. — Все началось с того, что к нам на нашем острове появился садх Эсгвалгват, — начал было рассказ гултанг, но Олаф прервал его.
— Раз история длинная, то, возможно, удобнее будет ее поведать сидя у огня, а не тут, посередь двора? — спросил он. — Кроме того, если ты не против, я хочу чтобы ее услышал не только я, но и мои товарищи.
— Особых секретов в этой печальной повести нет, — пожал плечами Барагват. — Да и от кружки-другой доброго эля я не откажусь.
Идя в сторону места, которое последнее время небольшой отряд наемников называл домом, Олаф краем глаза наблюдая за новым знакомым, размышлял, прикидывая, что тот может поведать. Ничего определенного, ну, или хотя бы минимально стоящего внимания у него измыслить не получалось. Все, что воин знал о племени гултангов, говорило ему: этот народ живет сам по себе, они мало кем интересуются, к ним на остров крайне редко заходят корабли, а те, что все-таки заходят — стоят не долго. И даже не потому, что хозяева этого клочка суши враждебны или хотя бы не гостеприимны, просто купцам северном острове делать практически нечего. Соленой, копченой, вяленой и сырой рыбы и других даров моря можно купить и поближе. Собаки гултанговской породы, хоть и хороши, но кроме размеров, длинны шерсти и тем, что хозяева не продают чужакам своих щенков, мало чем отличаются от своих собратьев из других земель. Единственное, что действительно стоит покупать именно у гултангов — обладающие невероятным вкусом и ароматом грибы, которые идут в приправы, а также в некоторые целебные настойки и отвары. Но они появляются буквально недели на три в году, да и урожай их весьма скромен. Рабовладельцы предпочитают промышлять в южных водах. Для праздных путешественников у гултангов нет ничего интересного. В общем, живет себе этот небольшой народ тихо и скромно, в войнах не участвует, императору не подчиняется, верит не в Многоликого, как большинство жителей империи, а в своих богов. При этом как-то так получилось, что обитатели материка считают народ Барагвата вспыльчивым, очень обидчивым и гордым, предпочитающим смывать обиды кровью, а уж что именно гултанги посчитают за оскорбление, а что нет — тайна за семью печатями.
— Да у нас гости, — пророкотал Блейн, оборачиваясь на шум открывшейся двери общей комнаты.
Еще когда вся дружная компания, справившись с очередным поручением, выполнение которого заняло их почти на год, направлялась в Ларонлан, они решили, что им нужна хотя бы неделя отдыха. Жить на постоялых дворах за те месяцы, что они скитались, исполняя контракт, надоело примерно также, как и спать под открытым небом. Хотелось домашнего тепла, тишины, какого-никакого, а уюта и поэтому, когда Олаф предложил снять целый дом, все с радостью согласились. Конечно, готовить, стирать и убирать приходилось самостоятельно, но это было привычным и обыкновенным занятием, а то, что в доме не было лишних ушей и можно было обсуждать любые дела, не опасаясь быть подслушанными — являлось весьма приятным бонусом.
— Это Барагват из рода Гарунгов, — представил спутника Олаф. — Аккорос очень настаивает на том, чтобы этот человек отправился на север в составе каравана.
— Без нас он доберется гораздо быстрее, — озвучил очевидную истину гном, в то время, как представленный гултанг вежливо, но без подобострастия, поклонился.
— А то я не знаю! — фыркнул Олаф и, приглашающе махнув своему спутнику рукой, вопросил: — Дома только ты? — поинтересовался он, когда протеже Аккороса, с интересом оглядевшись, выбрал место за столом и уселся. Почему-то наемник совсем не удивился, что гость расположился так, чтобы видеть и дверь, и обоих хозяев комнаты, и окно. При этом он, похоже, оставил себе возможность в случае чего покинуть помещение, воспользовавшись этим самым окном.
— Нет, — ответил Блейн. — Ингрид с Эоломером вернулись с полстражи* назад.
— Это хорошо, — кивнул предводитель наемников и вышел, притворив за собой дверь.
— Я — Блейн Торгейн из Огненных гор, — представился гном, доставая из-за пазухи кисет и вынимая из него пару трубок. Повертев одну из них в руках и критически оглядев со всех сторон, он протянул ее гултангу.
— Спасибо, — поблагодарил тот, а когда Блейн передал ему и кисет, принялся набивать ее, действуя неспешно и сноровисто. — Хороший табак, — прокомментировал он, возвращая кисет владельцу.
— Самый лучший, — кивнул гном. — В южных отрогах Огненных гор живет небольшое племя, которое его выращивает и продает гномам.
— Не знал, что он оттуда, — отозвался Барагват, с удовольствием раскуривая трубку.
По комнате поплыл ароматный дымок, когда дверь отворилась и помещение вошли остальные представители отряда наемников, возглавляемые Олафом. Собака гултанга окинула вошедших спокойным и внимательным взглядом, но своего места рядом с хозяином даже не подумала покинуть. Сирса же подошла к ней, гордо задрав хвост и, обнюхав, отошла к Ингрид, устроившейся в кресле около камина.
— А ведь мы встречались, — подал голос Эоломер, усаживаясь на подлокотник кресла, занятого жрицей.
— На рынке, — подтвердил Барагват.
— Главное, что никто не пострадал, — вклинилась в разговор Ингрид, увидев, что юный вор собирается что-то сказать. Очевидно, он хотел напомнить, что в небольшом происшествии целиком и полностью виноват гултанг, но делать это было, на ее взгляд, как минимум — не вежливо, а как максимум — неразумно.
— Вообще-то, мы тут собрались совсем не для того, чтобы препираться, — высказался Олаф, успевший усесться за стол и налить себе и гултангу эля, принесенного с собой. — Наш гость, — воин подчеркнул интонацией слово “гость”, — собирался поведать некую историю, а я предложил сделать это в комфортной обстановке. Мы слушаем тебя, Барагват.
Тон предводителя наемников был деловитым и спокойным, но тот кто хорошо знал Олафа, уловил в нем нечто, заставившее насторожиться и отнестись к предстоящему рассказу с максимальной серьезностью и вниманием.
— Я знаю, что о моем народе на континенте знают не слишком многое, — начал свой рассказ Барагват, отхлебнув из кружки пару глотков. — Поэтому придется начать с рассказа о наших традициях. Мы живем… точнее — жили — замкнуто, основными занятиями наших мужчин всегда были морской промысел и охота. Женщины, как это принято почти во всех землях, воспитывали детей и содержали жилища в порядке. Мы чтили не Многоликого, а Великую Матерь, чьими сыновьями и дочерьми являются все живые существа: люди, животные, рыбы, птицы, а также и деревья и травы.
Ингрид, слушая ровный глубокий голос мужчины, подумала, что та богиня, в которую верит его народ, мало чем отличается от одной из ипостасей божества, которому служит она и ей стало понятно, почему гултанги относятся к жрецам Многоликого вполне дружелюбно.
— Матерь распорядилась так, что среди моего народа практически не рождается садхов. Но за семьдесят весен до моего появления на свет был рожден одаренный ребенок, который был отдан на воспитание в северную башню Конкордии. Меня еще не было, когда этот садх, завершив свое обучение, вернулся на родной остров и… — Барагват поморщился. Судя по всему, рассказывать дальше ему не очень-то хотелось, но он упрямо тряхнул головой и продолжил: — Родители Эсгвалгвата к моменту его возвращения умерли, других детей у них не было, осталась лишь очень дальняя родня, но все помнили, что одаренный появился на свет и были рады его возвращению домой. Садху выстроили дом, подарили щенка, предложили выбрать жену и, казалось, он благодарен за оказанный прием. Но вот в чем странность: люди, с которыми он какое-то время общался, стали постепенно отворачиваться от Матери. Заведенный в изначальные времена уклад жизни стал меняться. По отдельности неплохо, что сообразительных детей теперь посылали учиться, например, в Школу Мудрецов. Неплохо, что торговцы почему-то стали чаще заглядывать на наш остров и бухте на нашем острове образовался даже небольшой порт. Полезно, что люди моего народа принялись обучаться новым для нас ремеслам, но в целом все эти изменения не нравятся старикам.
— Старики часто бывают достаточно упрямы, чтобы считать, что лишь они одни знают, как жить лучше, — проворчал Блейн, не по наслышке знакомый с таким положением вещей. — Ты-то, небось, и читать, и писать умеешь, в отличии от твоего уважаемого отца или деда.
— Верно,— согласился гултанг. — Я окончил Школу Мудрецов. Но тут дело не в стариковском упрямстве. Очень многие люди моего народа стали считать Эсгвалгвата богом. Они слушают только его, выполняют все, что он им велит, а любые другие мнения стали воспринимать как нечто враждебное и действуют соответственно.
— Ты хочешь сказать, что все это дело рук садха? — уточнила Ингрид. — Что он навел на людей какой-то морок?
— Я хочу сказать, что были те, кто считал именно так. Они попытались убить его и их черепа, возможно, до сих пор украшают стены Среброводья, — ответил Барагват. — Как и черепа тех, кто посмел просто что-нибудь сказать наперекор Эсгвалгвату.
— Погоди-ка, — вклинился в разговор Хэлтор. — Сколько, говоришь, этому садху лет?
— Больше ста, — не задумываясь, ответил гултанг и глаза его слегка округлились.
— Это нормальный срок жизни для людей вашего племени? — уточнил он, хотя в ответе был практически уверен.
— Нет, — Барагват задумчиво покачал головой. Только услышав вопрос, заданный ему только что он задумался о возрасте человека, завладевшего умами его соплеменников. — Это странно, но Эсгвалгват не выглядит древним старцем, — добавил он после недолгой паузы, а Хэлтор кинул быстрый взгляд на Олафа, словно бы пытаясь этим жестом ему что-то сказать.
— Мы удалились от исходной темы, — прервал прения предводитель отряда. — Допустим, этот ваш Эсгвалгват — настоящий злодей и все такое. Я легко в это верю. Но это не отвечает на тот вопрос, который меня интересует: зачем тебе путешествовать с нами?
— Я надеюсь за время путешествия убедить вас помочь мне, — ответил Барагват, вдруг как-то ссутулившись. — Тутошняя башня Конкордии, это отнюдь не первое место, куда я обращаюсь за помощью. Садхи либо отмахиваются от меня, словно от назойливой мухи, либо вежливо объясняют, что они помочь не могут, дескать, нет у них специалиста нужного уровня или способностей, или еще что-нибудь, а потом мне предлагают обратиться в другую башню.
Хэлтор сочувственно поглядел на говорившего и вздохнул. Подобная стратегия ему была знакома не понаслышке.
— Ты всерьез думаешь, что мы впятером можем сделать что-то с могущественным садхом? — озадаченно глядя на гултанга, спросила Ингрид.
— Интересно, и как мы должны тебе помочь? — потеребив бороду, в унисон жрице, вопросил Блэйн.
Эоломер смотрел на Барагвата, явно прикидывая насколько тот в своем уме.
— Я знаю, как проникнуть туда, где он окопался. Представляю, что нужно, чтобы убить его, но… — гултанг упрямо тряхнул головой, словно заставив себя произнести это, — Один я не справлюсь. Огромный отряд там тоже ничем не поможет. А вы, — он обвел взглядом всех присутствующих, — достаточно известны, чтобы я сумел составить представление о ваших умениях и способностях. Мне кажется, что, если вы согласитесь на мое предложение — мы справимся.
— И что ты предложишь нам в качестве оплаты? — спокойно поинтересовался Олаф. Выглядел он так, будто подобного рода контракты сыплются на него и его команду словно из рога изобилия и никаких препятствий, кроме, собственно, оплаты он не видит.
— Я могу вручить тебе Вудландрок. Весь целиком. С землями, вассалами и всем, что там к нему прилагается, — не менее спокойно отозвался Барагват.
— Что, прости? — переспросил Олаф. Когда-то давно, когда он был совсем мальчишкой и только покинул замок отца, он мечтал, что когда-нибудь он вернется туда. И не просто вернется, а станет единственным и полноправным хозяином этих угодий. С тех пор прошли годы, юношеский максимализм уступил место зрелым суждениям. Никому не известный и не нужный бастард лорда Аскота превратился в разумного, удачливого и достаточно известного наемника. Фамилия Силван перестала быть проклятьем, напоминающем о том, что он незаконнорожденный, превратившись если не в благословение, то уж во всяком случае в просто фамилию, но сейчас, когда Олаф услышал предложение их гостя все те переживания, которые казались давно позабытыми всплыли в его памяти так, словно все происходило буквально вчера.
— И златые горы в придачу, — буркнул Блейн, недоверчиво глядя на гултанга.
— Нет, горы — не могу, — усмехнувшись, ответил тот. — А вот Вудландрок — вполне мне по силам.
— Как? — резким, словно удар кнута, тоном спросил Олаф.
— Несколько слов тут, несколько там… — неопределённо пожав плечами ответил Барагват, но, увидев, как изменилось до этого вполне спокойное выражение лица предводителя наемников, примирительно поднял руки. — Олаф, я не шучу. Я правда могу сделать то, о чем сказал.
— Как-то ты не похож на нашего императора, — констатировала Ингрид, вставая со своего места и подходя к Олафу. — На твоем месте я бы призналась, что это была глупая шутка и удалилась бы по-хорошему, — кладя руку на плечо своего предводителя, посоветовала жрица. Она и без прикосновения ощущала насколько тот напряжен, а когда ощутила насколько закаменело плечо Олафа, попыталась прикинуть сколько времени есть у гултанга, для того, чтобы воспользоваться ее советом.
— Моя леди, — улыбнулся тот мягко. — Это не шутка. Совсем. Просто… Это конечно совсем не мое дело, но я, на свою беду или на свою удачу, кое-что узнал. Случайно. Но это ничуть не помешает мне воспользоваться этими знаниями в благодарность за вашу помощь.
— Так, — вдруг резко расслабляясь, выдохнул Олаф. — Вудландрок, это, конечно, здорово. И приди ты ко мне с подобным предложением лет этак десять назад — я бы не задумываясь согласился. А сейчас… Нет, врать не буду — стать лордом этих угодий я бы не отказался, но какова цена вопроса? Я имею в виду, не твое включение в караван. Я про ту ответственность, которая неизбежно ложится на плечи лэнд-лорда, с одной стороны, а с другой… Допустим, ты знаешь нечто, что может сделать меня хозянином Вудланда в обход моего законнорожденного брата, допустим, даже часть вассалов по какой-нибудь загадочной причине предпочтет видеть в качестве лорда меня, а не его, но таких будет не много, если не сказать — раз, два и обчелся. А остальные? Что ты предлагаешь делать с ними?
Гултанг задумчиво поглядел на Олафа и пожал плечами.
— Может быть то, что я знаю сводит на нет твое происхождение? — спросил он тоном змея-искусителя.
— А может быть коровы научились летать, — фыркнул Олаф, а Блейн, укоризненно поглядев на гултанга, покачал головой.
Теоретически у бастарда была возможность стать лордом каких-нибудь земель, но для того, чтобы это произошло нужно было обладать неимоверной удачливостью, настойчивостью и целеустремленностью. Самый простой и действенный путь — стать первооткрывателем этих самых земель и добиться признания права называться их лордом. Гном не исключал, что, соглашаясь на контракт с Конкордией, Олаф рассчитывал именно на такого рода случай. Но чтобы бастард смог законным путем занять место лорда в землях знатного отца… Для этого необходимо истинное чудо, а в чудотворческие способности Барагвата Блейн не верил ни на секунду.
— Неужели ты даже попытаться не хочешь? — полюбопытствовал гултанг через несколько минут.
— С возрастом я понял, что власть, как таковая, это не то, ради чего я живу, — ответил Олаф. — Кроме того, она, на мой взгляд, приводит к несвободе, а мне нравится жить так, как я это делаю. Возможно когда-нибудь, я и решу, что пришла пора что-то поменять в моем образе жизни, и даже посчитаю, что править чем-нибудь это именно то, что мне нужно. Но это не будут земли моего отца. Это будет место, где будут судить обо мне, как о организаторе, лидере, воине и человеке, и пойдут за мной потому, что я действительно хорош, а не потому, что я отпрыск знатного господина.
— Жаль, что я не убедил тебя, — вздохнул Барагват, поднимаясь со своего места. Его пес поднялся вслед за хозяином, но просто встал рядом, ожидая дальнейших действий гултагна. — Спасибо за уделенное время, — сказал тот и явно собрался уйти.
— Не убедил принять венец лорда, это правда, — согласился Олаф. — А вот в караван я тебя, пожалуй, возьму. Если у моих друзей не будет возражений.
Предводитель отряда обвел своих людей вопросительным взглядом.
— Если ты не против, то и я не против, — подал голос гном. — В конце концов, одним человеком больше, одним меньше — при таком большом караване это совершенно не важно.
— Гултанги хоть и живут замкнуто, слывут хорошими воинами, — заговорила Ингрид. — Если что-то пойдет не так — лишний меч помехой не будет.
— А собака — отличный охранник, — высказался Эоломер.
Хэлтор же просто молча кивнул другу.
— Но плату я с тебя все-таки потребую, — подытожил Олаф.
— И чего ты хочешь? — нахмурившись, поинтересовался Барагват. Денег, достаточных, чтобы нанять эту команду у него не было и информация, которой он обладал, была, на его взгляд, единственной ценностью, которой их можно было заинтересовать.
— Пару щенков гултанговской породы, — улыбнувшись, ответил предводитель отряда. — Хороших, сильных и годных для разведения.
Барагват поглядел на Олафа и медленно и торжественно кивнул, соглашаясь.
______________________________
* Для охраны лагеря древние народы делили день и в особенности ночь на определенные промежутки времени, в которые сменялась стража. Отсюда счет времени по стражам. Период одной стражи около трех часов, стало быть, полстражи — это около полутора часов.
Олаф раздавал последние распоряжения, когда к нему подошел магистр Аккорос, которого сопровождал огромный воин из племени гултангов.
— Это Барагват из рода Гарунгов, — представил он спутника. — Я был бы весьма признателен, если бы вы не сочли за труд и прихватили бы этого человека с собой на север. У него есть дело, касающееся северной башни Конкордии.
читать дальшеПредводитель каравана оценивающе оглядел гултанга, потом его собаку и пожал плечами.
— Один он доберется до Норфилда гораздо быстрее, — высказал совершенно очевидный факт Олаф. Он достаточно повидал разного рода людей, в том числе и представителей племени Барагвата, чтобы не думать, что такой спутник не добавит хлопот.
— Это так, но, полагаю, он и для вас может оказаться отнюдь не лишним, — настаивал на своем магистр.
“Интересно, зачем Аккоросу нужно, чтобы этот гултанг непременно ехал с нами?” — подумал Олаф, а вслух же спросил:
— Это обязательно?
Барагват никак не принимал участия в беседе и выглядел так, будто речь идет вообще не о нем и его участии в походе. Впрочем, наблюдательный и осторожный Олаф уловил, что гултанг отчего-то очень заинтересован в том, чтобы решение было вынесено в его пользу.
— Это очень желательно, — надменно и холодно оповестил магистр и, резко развернувшись, ушел. Они некоторое время молчали, оценивающе разглядывая один другого.
Оба воина были чем-то похожи друг на друга, хотя и не внешне. Скорее тем, что интуитивно ощущается, а не видится глазами. Примерно одного возраста, оба высокие, почти семи футов росту, мощные и уверенные в себе. Длинные волосы гултанга, заплетенные особым плетением а косу, позволявшим вплести в кончик несколько тяжеленьких камней, превращавших ее в опасное оружие, были прямыми и черными, тогда как Олаф обладал пшеничного цвета волнистой гривой, которую он стриг от случая к случаю и сейчас отдельные пряди доходили до его плеч. Кожа Барагвата была темно-бронзовой от загара и обветренной в морских путешествиях, Олаф же был белокож от природы, а загар у него придавал коже золотистый оттенок. Лицо гултанга было тонким и словно бы острым: прямой нос, тонкие губы складывающиеся в усмешку, высокие скулы и острый же подбородок. Бороду и усы он брил, а предводитель отряда наемников наоборот — предпочитал оставлять растительность на лице и поэтому носил аккуратную, недлинную бородку и усы, которые, впрочем, не скрывали слегка пухлых губ, что так нравились девушкам, и слегка тяжеловатый подбородок. Одежда обоих воинов особой затейливостью не отличалась, только на гултанге она была, хоть и добротной, но порядком поношенной, а на Олафе — почти новой. Оба предпочитали вещи неброские, но удобные в путешествиях и бою. Вооружен гултанг был коротким медным мечом, который носил на левом бедре и длинным охотничьим ножом — на правом. Наемник носил меч за спиной, а на поясе у него висел небольшой топорик и кинжал в простеньких ножнах.
— Видимо, магистр Аккорос решил, что ты сам объяснишь мне почему я должен включить тебя в караван, — Олаф решил, что если они так и будут пялиться друг на друга, то толку от этого не будет никакого, а раз так, то придется хотя бы попробовать поговорить с навязываемым попутчиком.
— Моему народу нужна помощь от садхов Конкордии, — складывая руки на груди, и принимая высокомерный вид, поведал гултанг.
— Можно подумать, что это повод, — фыркнул Олаф, копируя позу и выражение лица собеседника.
— Такое впечатление, что тебе не нужны деньги, — высказался, в свою очередь Барагват.
— Что-то мне подсказывает, что их у тебя не так уж и много, — ответил ему Олаф.
Оба мужчины крайне внимательно изучали поведение собеседника и ни тот, ни другой, не собирались просто так сдать свои позиции: Барагват судя по всему не хотел пускаться в подробные объяснения, а Олаф — не желал брать еще одного попутчика, тем более, что не понятно было чего от него можно ожидать. Постояв немного, предводитель наемников развернулся и собрался было уйти, решив, что разговора по душам у них все равно не выйдет, но тут Барагват заговорил, чем несказанно удивил его:
— Погоди, — попросил гултанг. — Аккорос говорил, что ты хороший предводитель и, видимо, он прав. Я бы, на твоем месте, тоже не взял в дальний путь того, о ком совсем ничего не знаю.
— Рад, что ты разделяешь мое мнение, — ответил Олаф, оборачиваясь обратно.
— Правда, это будет очень длинная история, — вздохнул Барагват. — Все началось с того, что к нам на нашем острове появился садх Эсгвалгват, — начал было рассказ гултанг, но Олаф прервал его.
— Раз история длинная, то, возможно, удобнее будет ее поведать сидя у огня, а не тут, посередь двора? — спросил он. — Кроме того, если ты не против, я хочу чтобы ее услышал не только я, но и мои товарищи.
— Особых секретов в этой печальной повести нет, — пожал плечами Барагват. — Да и от кружки-другой доброго эля я не откажусь.
Идя в сторону места, которое последнее время небольшой отряд наемников называл домом, Олаф краем глаза наблюдая за новым знакомым, размышлял, прикидывая, что тот может поведать. Ничего определенного, ну, или хотя бы минимально стоящего внимания у него измыслить не получалось. Все, что воин знал о племени гултангов, говорило ему: этот народ живет сам по себе, они мало кем интересуются, к ним на остров крайне редко заходят корабли, а те, что все-таки заходят — стоят не долго. И даже не потому, что хозяева этого клочка суши враждебны или хотя бы не гостеприимны, просто купцам северном острове делать практически нечего. Соленой, копченой, вяленой и сырой рыбы и других даров моря можно купить и поближе. Собаки гултанговской породы, хоть и хороши, но кроме размеров, длинны шерсти и тем, что хозяева не продают чужакам своих щенков, мало чем отличаются от своих собратьев из других земель. Единственное, что действительно стоит покупать именно у гултангов — обладающие невероятным вкусом и ароматом грибы, которые идут в приправы, а также в некоторые целебные настойки и отвары. Но они появляются буквально недели на три в году, да и урожай их весьма скромен. Рабовладельцы предпочитают промышлять в южных водах. Для праздных путешественников у гултангов нет ничего интересного. В общем, живет себе этот небольшой народ тихо и скромно, в войнах не участвует, императору не подчиняется, верит не в Многоликого, как большинство жителей империи, а в своих богов. При этом как-то так получилось, что обитатели материка считают народ Барагвата вспыльчивым, очень обидчивым и гордым, предпочитающим смывать обиды кровью, а уж что именно гултанги посчитают за оскорбление, а что нет — тайна за семью печатями.
— Да у нас гости, — пророкотал Блейн, оборачиваясь на шум открывшейся двери общей комнаты.
Еще когда вся дружная компания, справившись с очередным поручением, выполнение которого заняло их почти на год, направлялась в Ларонлан, они решили, что им нужна хотя бы неделя отдыха. Жить на постоялых дворах за те месяцы, что они скитались, исполняя контракт, надоело примерно также, как и спать под открытым небом. Хотелось домашнего тепла, тишины, какого-никакого, а уюта и поэтому, когда Олаф предложил снять целый дом, все с радостью согласились. Конечно, готовить, стирать и убирать приходилось самостоятельно, но это было привычным и обыкновенным занятием, а то, что в доме не было лишних ушей и можно было обсуждать любые дела, не опасаясь быть подслушанными — являлось весьма приятным бонусом.
— Это Барагват из рода Гарунгов, — представил спутника Олаф. — Аккорос очень настаивает на том, чтобы этот человек отправился на север в составе каравана.
— Без нас он доберется гораздо быстрее, — озвучил очевидную истину гном, в то время, как представленный гултанг вежливо, но без подобострастия, поклонился.
— А то я не знаю! — фыркнул Олаф и, приглашающе махнув своему спутнику рукой, вопросил: — Дома только ты? — поинтересовался он, когда протеже Аккороса, с интересом оглядевшись, выбрал место за столом и уселся. Почему-то наемник совсем не удивился, что гость расположился так, чтобы видеть и дверь, и обоих хозяев комнаты, и окно. При этом он, похоже, оставил себе возможность в случае чего покинуть помещение, воспользовавшись этим самым окном.
— Нет, — ответил Блейн. — Ингрид с Эоломером вернулись с полстражи* назад.
— Это хорошо, — кивнул предводитель наемников и вышел, притворив за собой дверь.
— Я — Блейн Торгейн из Огненных гор, — представился гном, доставая из-за пазухи кисет и вынимая из него пару трубок. Повертев одну из них в руках и критически оглядев со всех сторон, он протянул ее гултангу.
— Спасибо, — поблагодарил тот, а когда Блейн передал ему и кисет, принялся набивать ее, действуя неспешно и сноровисто. — Хороший табак, — прокомментировал он, возвращая кисет владельцу.
— Самый лучший, — кивнул гном. — В южных отрогах Огненных гор живет небольшое племя, которое его выращивает и продает гномам.
— Не знал, что он оттуда, — отозвался Барагват, с удовольствием раскуривая трубку.
По комнате поплыл ароматный дымок, когда дверь отворилась и помещение вошли остальные представители отряда наемников, возглавляемые Олафом. Собака гултанга окинула вошедших спокойным и внимательным взглядом, но своего места рядом с хозяином даже не подумала покинуть. Сирса же подошла к ней, гордо задрав хвост и, обнюхав, отошла к Ингрид, устроившейся в кресле около камина.
— А ведь мы встречались, — подал голос Эоломер, усаживаясь на подлокотник кресла, занятого жрицей.
— На рынке, — подтвердил Барагват.
— Главное, что никто не пострадал, — вклинилась в разговор Ингрид, увидев, что юный вор собирается что-то сказать. Очевидно, он хотел напомнить, что в небольшом происшествии целиком и полностью виноват гултанг, но делать это было, на ее взгляд, как минимум — не вежливо, а как максимум — неразумно.
— Вообще-то, мы тут собрались совсем не для того, чтобы препираться, — высказался Олаф, успевший усесться за стол и налить себе и гултангу эля, принесенного с собой. — Наш гость, — воин подчеркнул интонацией слово “гость”, — собирался поведать некую историю, а я предложил сделать это в комфортной обстановке. Мы слушаем тебя, Барагват.
Тон предводителя наемников был деловитым и спокойным, но тот кто хорошо знал Олафа, уловил в нем нечто, заставившее насторожиться и отнестись к предстоящему рассказу с максимальной серьезностью и вниманием.
— Я знаю, что о моем народе на континенте знают не слишком многое, — начал свой рассказ Барагват, отхлебнув из кружки пару глотков. — Поэтому придется начать с рассказа о наших традициях. Мы живем… точнее — жили — замкнуто, основными занятиями наших мужчин всегда были морской промысел и охота. Женщины, как это принято почти во всех землях, воспитывали детей и содержали жилища в порядке. Мы чтили не Многоликого, а Великую Матерь, чьими сыновьями и дочерьми являются все живые существа: люди, животные, рыбы, птицы, а также и деревья и травы.
Ингрид, слушая ровный глубокий голос мужчины, подумала, что та богиня, в которую верит его народ, мало чем отличается от одной из ипостасей божества, которому служит она и ей стало понятно, почему гултанги относятся к жрецам Многоликого вполне дружелюбно.
— Матерь распорядилась так, что среди моего народа практически не рождается садхов. Но за семьдесят весен до моего появления на свет был рожден одаренный ребенок, который был отдан на воспитание в северную башню Конкордии. Меня еще не было, когда этот садх, завершив свое обучение, вернулся на родной остров и… — Барагват поморщился. Судя по всему, рассказывать дальше ему не очень-то хотелось, но он упрямо тряхнул головой и продолжил: — Родители Эсгвалгвата к моменту его возвращения умерли, других детей у них не было, осталась лишь очень дальняя родня, но все помнили, что одаренный появился на свет и были рады его возвращению домой. Садху выстроили дом, подарили щенка, предложили выбрать жену и, казалось, он благодарен за оказанный прием. Но вот в чем странность: люди, с которыми он какое-то время общался, стали постепенно отворачиваться от Матери. Заведенный в изначальные времена уклад жизни стал меняться. По отдельности неплохо, что сообразительных детей теперь посылали учиться, например, в Школу Мудрецов. Неплохо, что торговцы почему-то стали чаще заглядывать на наш остров и бухте на нашем острове образовался даже небольшой порт. Полезно, что люди моего народа принялись обучаться новым для нас ремеслам, но в целом все эти изменения не нравятся старикам.
— Старики часто бывают достаточно упрямы, чтобы считать, что лишь они одни знают, как жить лучше, — проворчал Блейн, не по наслышке знакомый с таким положением вещей. — Ты-то, небось, и читать, и писать умеешь, в отличии от твоего уважаемого отца или деда.
— Верно,— согласился гултанг. — Я окончил Школу Мудрецов. Но тут дело не в стариковском упрямстве. Очень многие люди моего народа стали считать Эсгвалгвата богом. Они слушают только его, выполняют все, что он им велит, а любые другие мнения стали воспринимать как нечто враждебное и действуют соответственно.
— Ты хочешь сказать, что все это дело рук садха? — уточнила Ингрид. — Что он навел на людей какой-то морок?
— Я хочу сказать, что были те, кто считал именно так. Они попытались убить его и их черепа, возможно, до сих пор украшают стены Среброводья, — ответил Барагват. — Как и черепа тех, кто посмел просто что-нибудь сказать наперекор Эсгвалгвату.
— Погоди-ка, — вклинился в разговор Хэлтор. — Сколько, говоришь, этому садху лет?
— Больше ста, — не задумываясь, ответил гултанг и глаза его слегка округлились.
— Это нормальный срок жизни для людей вашего племени? — уточнил он, хотя в ответе был практически уверен.
— Нет, — Барагват задумчиво покачал головой. Только услышав вопрос, заданный ему только что он задумался о возрасте человека, завладевшего умами его соплеменников. — Это странно, но Эсгвалгват не выглядит древним старцем, — добавил он после недолгой паузы, а Хэлтор кинул быстрый взгляд на Олафа, словно бы пытаясь этим жестом ему что-то сказать.
— Мы удалились от исходной темы, — прервал прения предводитель отряда. — Допустим, этот ваш Эсгвалгват — настоящий злодей и все такое. Я легко в это верю. Но это не отвечает на тот вопрос, который меня интересует: зачем тебе путешествовать с нами?
— Я надеюсь за время путешествия убедить вас помочь мне, — ответил Барагват, вдруг как-то ссутулившись. — Тутошняя башня Конкордии, это отнюдь не первое место, куда я обращаюсь за помощью. Садхи либо отмахиваются от меня, словно от назойливой мухи, либо вежливо объясняют, что они помочь не могут, дескать, нет у них специалиста нужного уровня или способностей, или еще что-нибудь, а потом мне предлагают обратиться в другую башню.
Хэлтор сочувственно поглядел на говорившего и вздохнул. Подобная стратегия ему была знакома не понаслышке.
— Ты всерьез думаешь, что мы впятером можем сделать что-то с могущественным садхом? — озадаченно глядя на гултанга, спросила Ингрид.
— Интересно, и как мы должны тебе помочь? — потеребив бороду, в унисон жрице, вопросил Блэйн.
Эоломер смотрел на Барагвата, явно прикидывая насколько тот в своем уме.
— Я знаю, как проникнуть туда, где он окопался. Представляю, что нужно, чтобы убить его, но… — гултанг упрямо тряхнул головой, словно заставив себя произнести это, — Один я не справлюсь. Огромный отряд там тоже ничем не поможет. А вы, — он обвел взглядом всех присутствующих, — достаточно известны, чтобы я сумел составить представление о ваших умениях и способностях. Мне кажется, что, если вы согласитесь на мое предложение — мы справимся.
— И что ты предложишь нам в качестве оплаты? — спокойно поинтересовался Олаф. Выглядел он так, будто подобного рода контракты сыплются на него и его команду словно из рога изобилия и никаких препятствий, кроме, собственно, оплаты он не видит.
— Я могу вручить тебе Вудландрок. Весь целиком. С землями, вассалами и всем, что там к нему прилагается, — не менее спокойно отозвался Барагват.
— Что, прости? — переспросил Олаф. Когда-то давно, когда он был совсем мальчишкой и только покинул замок отца, он мечтал, что когда-нибудь он вернется туда. И не просто вернется, а станет единственным и полноправным хозяином этих угодий. С тех пор прошли годы, юношеский максимализм уступил место зрелым суждениям. Никому не известный и не нужный бастард лорда Аскота превратился в разумного, удачливого и достаточно известного наемника. Фамилия Силван перестала быть проклятьем, напоминающем о том, что он незаконнорожденный, превратившись если не в благословение, то уж во всяком случае в просто фамилию, но сейчас, когда Олаф услышал предложение их гостя все те переживания, которые казались давно позабытыми всплыли в его памяти так, словно все происходило буквально вчера.
— И златые горы в придачу, — буркнул Блейн, недоверчиво глядя на гултанга.
— Нет, горы — не могу, — усмехнувшись, ответил тот. — А вот Вудландрок — вполне мне по силам.
— Как? — резким, словно удар кнута, тоном спросил Олаф.
— Несколько слов тут, несколько там… — неопределённо пожав плечами ответил Барагват, но, увидев, как изменилось до этого вполне спокойное выражение лица предводителя наемников, примирительно поднял руки. — Олаф, я не шучу. Я правда могу сделать то, о чем сказал.
— Как-то ты не похож на нашего императора, — констатировала Ингрид, вставая со своего места и подходя к Олафу. — На твоем месте я бы призналась, что это была глупая шутка и удалилась бы по-хорошему, — кладя руку на плечо своего предводителя, посоветовала жрица. Она и без прикосновения ощущала насколько тот напряжен, а когда ощутила насколько закаменело плечо Олафа, попыталась прикинуть сколько времени есть у гултанга, для того, чтобы воспользоваться ее советом.
— Моя леди, — улыбнулся тот мягко. — Это не шутка. Совсем. Просто… Это конечно совсем не мое дело, но я, на свою беду или на свою удачу, кое-что узнал. Случайно. Но это ничуть не помешает мне воспользоваться этими знаниями в благодарность за вашу помощь.
— Так, — вдруг резко расслабляясь, выдохнул Олаф. — Вудландрок, это, конечно, здорово. И приди ты ко мне с подобным предложением лет этак десять назад — я бы не задумываясь согласился. А сейчас… Нет, врать не буду — стать лордом этих угодий я бы не отказался, но какова цена вопроса? Я имею в виду, не твое включение в караван. Я про ту ответственность, которая неизбежно ложится на плечи лэнд-лорда, с одной стороны, а с другой… Допустим, ты знаешь нечто, что может сделать меня хозянином Вудланда в обход моего законнорожденного брата, допустим, даже часть вассалов по какой-нибудь загадочной причине предпочтет видеть в качестве лорда меня, а не его, но таких будет не много, если не сказать — раз, два и обчелся. А остальные? Что ты предлагаешь делать с ними?
Гултанг задумчиво поглядел на Олафа и пожал плечами.
— Может быть то, что я знаю сводит на нет твое происхождение? — спросил он тоном змея-искусителя.
— А может быть коровы научились летать, — фыркнул Олаф, а Блейн, укоризненно поглядев на гултанга, покачал головой.
Теоретически у бастарда была возможность стать лордом каких-нибудь земель, но для того, чтобы это произошло нужно было обладать неимоверной удачливостью, настойчивостью и целеустремленностью. Самый простой и действенный путь — стать первооткрывателем этих самых земель и добиться признания права называться их лордом. Гном не исключал, что, соглашаясь на контракт с Конкордией, Олаф рассчитывал именно на такого рода случай. Но чтобы бастард смог законным путем занять место лорда в землях знатного отца… Для этого необходимо истинное чудо, а в чудотворческие способности Барагвата Блейн не верил ни на секунду.
— Неужели ты даже попытаться не хочешь? — полюбопытствовал гултанг через несколько минут.
— С возрастом я понял, что власть, как таковая, это не то, ради чего я живу, — ответил Олаф. — Кроме того, она, на мой взгляд, приводит к несвободе, а мне нравится жить так, как я это делаю. Возможно когда-нибудь, я и решу, что пришла пора что-то поменять в моем образе жизни, и даже посчитаю, что править чем-нибудь это именно то, что мне нужно. Но это не будут земли моего отца. Это будет место, где будут судить обо мне, как о организаторе, лидере, воине и человеке, и пойдут за мной потому, что я действительно хорош, а не потому, что я отпрыск знатного господина.
— Жаль, что я не убедил тебя, — вздохнул Барагват, поднимаясь со своего места. Его пес поднялся вслед за хозяином, но просто встал рядом, ожидая дальнейших действий гултагна. — Спасибо за уделенное время, — сказал тот и явно собрался уйти.
— Не убедил принять венец лорда, это правда, — согласился Олаф. — А вот в караван я тебя, пожалуй, возьму. Если у моих друзей не будет возражений.
Предводитель отряда обвел своих людей вопросительным взглядом.
— Если ты не против, то и я не против, — подал голос гном. — В конце концов, одним человеком больше, одним меньше — при таком большом караване это совершенно не важно.
— Гултанги хоть и живут замкнуто, слывут хорошими воинами, — заговорила Ингрид. — Если что-то пойдет не так — лишний меч помехой не будет.
— А собака — отличный охранник, — высказался Эоломер.
Хэлтор же просто молча кивнул другу.
— Но плату я с тебя все-таки потребую, — подытожил Олаф.
— И чего ты хочешь? — нахмурившись, поинтересовался Барагват. Денег, достаточных, чтобы нанять эту команду у него не было и информация, которой он обладал, была, на его взгляд, единственной ценностью, которой их можно было заинтересовать.
— Пару щенков гултанговской породы, — улыбнувшись, ответил предводитель отряда. — Хороших, сильных и годных для разведения.
Барагват поглядел на Олафа и медленно и торжественно кивнул, соглашаясь.
______________________________
* Для охраны лагеря древние народы делили день и в особенности ночь на определенные промежутки времени, в которые сменялась стража. Отсюда счет времени по стражам. Период одной стражи около трех часов, стало быть, полстражи — это около полутора часов.
Вопрос: Спасибо за главу?
| 1. Да! | 6 | (100%) | |
| 2. Нет! | 0 | (0%) | |
| Всего: | 6 | ||
@темы: Охота на пироманта